Личная ведьма для инквизитора (СИ) - Либрем Альма

Людвиг наконец-то оторвался от дверного косяка, который до того подпирал плечом, лениво пересек кухню, встал рядом со мной и по-хозяйски обнял за талию, таким образом обозначая свои права на меня.

— В самом деле? — улыбаясь, поинтересовался он. — В таком случае, Гера, не понимаю, зачем мы вообще спасали этого паршивца? Магические потери возместили бы потом, детьми…

— Я — важный ведьмак-досмотрщик! — отметил герр Хогберг.

— Невероятно важный, — поддержала Людвига я, прижимаясь к нему покрепче и позволяя своей магии заурчать в теле, словно довольной кошке, которую погладили именно так, как ей хотелось. — Ведь разве это не важно — попытаться разлучить истинную пару, чтобы отвоевать для государства и в первую очередь для себя эти жалкие гроши, оставшиеся от наследства маркграфа фон Ройсса?

— Жалкие гроши?

Я почему-то совершенно не удивилась, что Казимир услышал именно это словосочетание из всего того, что я сказала?

— Ну а как же, — ухмыльнулась я. — В конце концов, я уже почти два года пользуюсь этим наследством… Руководить делами я не умею…

Что есть правда, но для того ведь существует помощник! Подворовывает, вне всяких сомнений, но не настолько же сильно, чтобы прямо разорить меня.

— А сама по себе транжира, — продолжила я.

— О да, — голос Людвига тоже звучал слаще меда. — Одно платье от фрау Эдвины чего стоит! А ведь у моей прекрасной невесты их целый гардероб!

Я отлично помнила, сколько стоило платье от фрау Эдвины, и могла поклясться, что весь мой оставшийся гардероб вместе взятый обошелся бы Людвигу куда дешевле, но в его голосе вроде бы не звучали возмущенные нотки.

— Я читал ваши расчетные книги, — нахмурился Казимир. — Я уверен в том, что у вас всё в порядке с финансовым положением…

— А чего ж оно вас так сильно волнует? — усмехнулась я. — Мы всё равно с Людвигом поженимся. Как бы мало ни было того наследства…

— Всё останется нам, — закончил, усмехаясь, фон Ройсс. — Герр Хогберг, может быть, вы желаете съездить куда-нибудь в столицу, проверить, всё ли в порядке? Узнать, стоит ли это дело тех затрат, которые у вас уже были. А ещё сколько будут!

— Ну да, — подтвердила я в унисон, — у меня ведь не одна подруга! Иоганна, например, делает отличные булочки с маком…

Судя по всему, только что герр Хогберг пообещал себе больше никогда не покупать булочки с маком. Иоганна на самом деле ими никого особо и не угощала, съедала сама — и никогда не поправлялась, наследственность хорошая. Или не слишком хорошая, потому что если булочек становилось немного меньше, ведьма становилась ещё более худой и, надо сказать, ещё более злой, чем в своем обычном состоянии.

— Протокол, — запротестовал наконец-то Казимир, — требует того, чтобы вы ответили на ряд вопросов…

— Ну так мы готовы, — улыбнулся Людвиг. — Задавайте свои вопросы. Ведь люди, связанные узами истинной пары, совершенно точно знают друг о друге всё на свете.

Я вдруг заволновалась. Мы с Людвигом так умело скрыли друг от друга, что являемся истинной парой, так нелепо потом в этом признались… Интересно, сколько ещё важных фактов было скрыто при том поцелуе? Мало ли, что вздумается спросить Казимиру! Не просто так мы бегали от этого допроса, сколько могли, притворялись, что пишем пригласительные с особенным усердием и не можем отвлечься…

— Готовы? В самом деле? — нехорошо ухмыльнулся герр Хогберг. — Мои вопросы — это отнюдь не самое простое воспоминание для семейной па…

Он не договорил. Не потому, что вдруг проснулась совесть — я о-о-очень сомневалась в том, что у Казимира она вообще была, — не потому, что он внезапно что-то заметил, а потому, что в раскрытое окно вдруг влетело пригласительное письмо, то самое, из наших.

По форме оно всё так же напоминало птичку — ведь должны же были мы как-то разослать эти письма, ну не самим же кататься по всему поселку, а потом ещё заглядывать к родственникам в глушь, где они живут! — только теперь у птички был подожженный хвост.

Ну, бабушка. Я даже не сомневалась, от кого прибыла эта птица!

— Я приеду! — мелодичным голосом бабушки, успешно перебив Казика, пропела птичка. — Ждите на днях, хочу увидеть мою прекрасную юную невесту! Рада, что ты приняла правильное решение.

— Какое реше… — начал было Казимир, поняв, что у него появилась новая возможность зацепиться за слова, раз не мои, так птичкины, но — закончить не успел.

Очевидно, бабушка всё так же не любила, когда её перебивают, а в письмо вложила чуть больше своей магии, чем намеревалась. Потому что бумажная птица, разогнавшись, влетела Казимиру прямо в рот.

Конечно, ради этого ей пришлось пожертвовать собой, и я аж вздрогнула, увидев, как зубы досмотрщика смыкаются на голубых бумажных крыльях, но оно того стоило.

Казик закашлялся. Задергался. Попытался поймать птицу за крыло и вытащить изо рта, но та оказалась упорной и не позволяла ему проронить ни единого слова.

Я в порыве милосердия уж было потянулась к мужчине, чтобы спасти его в очередной раз и не позволить птице перекрыть дыхательные пути, но вспомнила, что предыдущая благотворительность ничем хорошим для нас с Людвигом не закончилась, только устали, как собаки, да спали до полудня, пытаясь прийти в себя, и потому приняла решение не дергаться.

— Хр-р-р-р! — возмущенно сообщил Казимир. — Хр-р-р-р!

— Это он пытается уведомить вас о том, что не может извлечь меня изо рта, — птичка, не особенно пострадав, вывернулась во рту Казимира и высунула свою бумажную голову наружу. — Потому я буду транслировать его слова, пока этот умный мужчина не догадается, как можно избавиться от кляпа!

— Хр-р-р-р! — запротестовал Казимир, но кто б его стал слушать!

— Герр Хогберг, — пропела бабушкиным голосом птичка, — сообщает, что допрос официально окончен! Вы его прошли и можете быть свободны! Когда он подпишет официальный протокол, так уж и быть, сможет говорить нормально, а я растворюсь в воздухе!

Казимир замахал руками, попытался совершить ещё одну коварную попытку спастись от птицы, не жертвуя своими служебными обязанностями, но — тщетно. Это сражение он заведомо проиграл.

Моя бабушка была слишком сильной, слишком опытной ведьмой, чтобы с её заклинанием, даже с заклинанием отложенного действия, справился какой-то паршивенький маг!

Продолжая хрюкать и всячески выражать собственное возмущение, Хогберг стремительно повернулся к нам спиной и бросился вон из кухни.

Как я понимала, подписывать протокол о прохождении допроса.

Я же застыла, ожидая, что Людвиг спросит о том, правда ли мои слова про истинную пару. Действительно ли…

Но он молчал. Стоял, приобняв меня за талию, уткнулся носом в мои волосы и как будто продолжал изображать идеального жениха.

— И ты ничего не хочешь у меня спросить? — тихо произнесла я.

— Нет, — пожал плечами мужчина. — Не хочу.

— А почему?

— Ну ты ведь всё равно не ответишь. Зачем всё портить?

— Спасибо, — я повернулась к нему и заглянула в тёмные, почти черные глаза, пытаясь отыскать в них хоть какие-то эмоции.

Нашла. Обнаружила понимание, какую-то странную ласку во взгляде, даже влюбленность. Лгал Людвиг или нет, но смотреть ему в глаза было определенно очень приятно.

— За понимание, — дополнила я, поняв, что он даже толком не понимает, за что я его благодарю.

— Обращайся, — улыбнулся Людвиг и склонился ко мне, кажется, чтобы поцеловать.

Я вздрогнула от того, как резко кольнуло запястье, и невольно вскинула руку с извечным браслетом, который за прошедшее время ужасно мне надоел.

Восьмая белая бусина казалась такой же, как и все остальные, но сколько на самом деле она означала для нас двоих!

— Осталось шесть, — Людвиг обнял меня крепче, привлекая к своей груди. — И ты станешь моей женой.

И наследство будет наше.

Вот только не мало ли мне будет шести дней, чтобы понять, что я к нему чувствую? Любовь? Влечение? И что всё-таки определяет мои чувства к Людвигу, разум, сердце или…