Бэби, я твой - Сьюзен Андерсон

Кейли задвигала плечами.

– Перестань, Бобби, – раздраженно потребовала она. Но очень скоро она умолкла, спрашивая себя: зачем позволять плохому настроению давить здравый смысл?

Ты что, совсем ненормальная? Тогда чего ты добивалась, когда открыла свой большой рот, устанавливая правило не трогать друг друга?

– Чего ты на самом деле хочешь, Кейли? Да или нет? – прошептал он ей в ухо, и эти слова показались ей эхом собственных мыслей. – Если ты скажешь нет… – Он стал отодвигаться, но Кейли потянула его обратно. Он одобрительно замычал и хрипло пробормотал:

– Вот это моя девочка.

Его рот, горячий и умелый, двинулся к ямочке за ухом. Он приподнялся над ней на локтях, его грудь оказалась прямо напротив ее груди, и он стал то прижиматься, то отстраняться от нее… Его поцелуи лишили Кейли разума, казалось, она тонет в водовороте, закрутившем ее. Он раздвинул над ней ноги и прижался бедрами.

– О Боже, Бобби. – Она вытянула руку и схватила его за мощные ягодицы, с удовольствием встречая пока еще слабые толчки. – О Боже, Бобби, о… Тьфу, черт!

Он резко вскинул голову.

– Что? – Краска залила его щеки, когда он посмотрел на Кейли. От смущения его глаза засияли голубым светом, словно газовое пламя. Он уже был в сильном возбуждении.

– Tсc… – Она затаилась, не отпуская его, словно пытаясь что-то расслышать сквозь собственное неровное дыхание. Да, да, она снова это услышала. – Автобус, – простонала она. – Должно быть, автобус. Хотя рано…

Шепотом выругавшись, Бобби скатился с нее и уставился в потолок, а Кейли вылезла из кровати и подбежала к опущенной занавеске. Она выглянула в щелку.

– Да, это он. – Кейли затихла на миг, а потом громко крикнула:

– Она, Бобби! Я вижу Кэтрин! Ой! Она классно выглядит. Ясное дело, посильнее накрасилась и соорудила сексуальную прическу. Как здорово ей подошло мое платье, она…

– Ради Бога, Кейли! – Бобби подошел к ней сзади и тоже выглянул в окно. – Где она?

– Вон! В розовом платье. Оно намного, уж поверь мне, намного лучше ее обычных нарядов. Хотя чего я тебе рассказываю, ты же видел ее на карточке.

– Да она гораздо невзрачнее тебя, но сейчас-то какая разница? Розовое платье… розовое платье. О Боже, да у нее твоя фигура! Да?

Кейли шлепнула Бобби по руке.

– Даже не помышляй!

Он опустил занавеску и ухмыльнулся.

– Не помышлять о чем?

– Отплясывать с моей сестрой в горизонтальном положении.

Замурлыкав, покрутив бедрами, Бобби изобразил несколько па. Потом, ловко уклонившись от очередного шлепка, опустил руки по швам и замер.

– Ну ладно, бэби, я тебя просто подразнил. Мне кажется, она не в моем вкусе.

– О, перестань. Ну прямо успокоил. Я всегда про тебя знала одно: если у женщины еще есть пульс, она в твоем вкусе.

– А, ну это было до того, как я тебя подцепил. – Он произнес это легко, поддразнивая Кейли, но глубоко внутри он испытал страх, которого никогда раньше не знал. Господи, да ведь он говорит совершенно искренне! Ему стало не по себе от собственной правдивости, и Бобби постарался отбросить тревожное открытие. Он смело улыбнулся Кейли. – Ну скажи, мне просто любопытно, что бы ты сделала, если бы я приударил за ней?

Кейли посмотрела ему прямо в глаза.

– Имя Лорены Боббит задевает какую-нибудь чувственную струну в тебе, дорогой?

Бобби торопливо отступил назад.

– Больше, чем задевает, детка. Вселяет ужас в мое сердце. Боже, Кейли, кончай, не шути так!

Еле уловимая улыбка промелькнула у нее на лице, но она не успокоила Бобби. Он протянул руку, потряс девушку за локоть.

– Ты ведь пошутила, да?

– Гм.

– Ну ведь правда?

– Нам лучше пойти, Бобби. А теперь не забудь, как на пальцах передать мое имя. – Она показала ему то же, что повторяла все последние двадцать четыре часа. Правая рука опускается вниз, касается ладони левой руки, потом круговое движение. – Покажи мне, как будет: меня послала Кейли.

Ему хотелось бы продолжить разговор, но он послушно повторил на языке жестов ее имя, открыл обе ладони и протянул вперед.

– Хорошо, а теперь покажи мне: встреться со мной в дамском туалете.

Изображая букву "Д", он соединил ладони. Указал ими на себя, потом, открыв правую руку, коснулся большим пальцем подбородка, опустил руку вниз, дотронулся большим пальцем до груди. Потом скрестил пальцы, описал короткую дугу в правую сторону. И победоносно улыбнулся.

– Здорово, да?

– По-моему мы очень хорошо подготовились. Я просто хотела сама сделать что-то стоящее. – Она приоткрыла щелку в занавеске. – Все уже в кафе. Ты проведешь меня по шоссе к месту нашего свидания, да?

Они стояли почти у двери парикмахерский, когда Бобби взял ее за руку и сказал напряженным голосом:

– Я все сделаю ради тебя, мы освободим твою сестру, Кейли. – Наверное, эти слова превращали его еще в одного сумасшедшего сукина сына. Что ж, это точно.

Она повернулась к нему.

– Я знаю, ты постараешься, Бобби. – Кейли привстала на цыпочки и поцеловала его. – Спасибо, милый, я твоя должница.

– Да, слушай-ка, а насчет Лорены…

– Ты лучше послушай. Ты можешь смотреть на такие ногти? Может, в деревенской школе красоты их приведут в чувство? – Она схватила купюру, которую Бобби вынул из бумажника, и открыла дверь парикмахерской. – Удачи, – пожелала она ему и послала воздушный поцелуй. Потом шагнула через порог и закрыла дверь прямо перед носом Бобби.

– Как ты только можешь есть такую тяжелую пищу в жару? – спросила Кэтрин. Она уставилась в свою тарелку с салатом, чтобы не смотреть на жирного жареного цыпленка с пюре, обильно политого подливой, с овощами и хлебом, над которым склонился Сэм. В первый раз с тех пор, как он вытащил ее из дома, Кэтрин не заказала самую дорогую еду из меню. – А ты уверен, что цыпленок хороший? Он как-то странно попахивает. – Кэтрин втянула носом воздух и поморщилась.

Сэм подумал, может, и так, но на вкус он казался вполне съедобным.

– Просто тут жарко, – убедил он ее. Когда они входили в кафе, их предупредили, что света перед их приездом не было. Сейчас все включено, но кондиционер пока не успел разогнать удушливую жару, висевшую в воздухе. Он окинул Кэтрин дерзким взглядом, который вобрал сразу все – потную линию между лбом и волосами, капельки влаги на груди, – и ухмыльнулся.

– Что это ты. Рыжая, стала обо мне беспокоиться?

Она хмыкнула.

– Да мне не хочется, чтобы ты в автобусе вывалил на меня весь ленч, если схлопочешь отравление сальмонеллой.

Скорчив гримасу, Сэм отодвинул тарелку.

– Да, очень аппетитная мысль.

Пока он подзывал официантку, Кэтрин оглядывала кафе. Вдруг ее внимание привлек мужчина, не сводивший с нее глаз. Он высокий, симпатичный, черноволосый, как Сэм, а глаза – даже отсюда видно – необыкновенного голубого цвета. Она выпрямилась на стуле. А не поможет ли он ей выбраться из автобуса?