В плену у мертвецов - Эдуард Лимонов

В последней точке нашего маршрута – в Барнауле, встретившись несколько раз с местной организацией НБП, я вдруг с разочарованием решил, что поездка моя не достигла цели. То есть без сомнения поездка окажет позитивный эффект на развитие национал-большевистских организаций района, но результатов придётся долго ждать. Немедленных же результатов я не достиг. В Красноярской организации, как обнаружилось, уходит лидер Костя Гордеев, а нового ярко выраженного вожака не было, хотя и Костя был непримечательным вожаком. Новосибирский лидер был новый, и пока себя не показал, Берсенёва надо было менять, но менять было не на кого. В невесёлом настроении я погулял по городу Барнаулу с краеведом Родионовым, послушал его рассказы об Алтае и Рерихе, о колонии рериховцев в селе Нижний Уймон, о староверах и Беловодье… Через несколько дней мы наняли себе за полторы тыщи рублей проводника и в его «Фольксвагене» в середине апреля выехали в горы.

Королевская рать не замедлила возникнуть. Несомненно, что когда я, в самые последние дни апреля, появился в кабинете Гречушникова в Усть-Коксе, с ним уже разговаривали до этого люди ФСБ. Потому что Сергей Николаевич был слишком натянут, куда более натянут, чем следовало быть главе Администрации медвежьего угла, куда явился всемирно известный писатель. Но он всё же не уклонился от встречи со мною, поскольку меня рекомендовал Лапшин. На его весах местное республиканское УФСБ и Лапшин поколебались некоторое время, но свою чашу чуть перетянул всё же Лапшин. Впрочем всё его содействие закончилось на том, что он дал нам чиновника, и чиновник отвёл нас по подвесному мосту на турбазу, помог с размещением.

Уже в первых числах мая я отбыл из Усть-Коксы на Барнаул, а далее, через Новосибирск, домой в Москву. У меня возникла идея обосноваться на Алтае, – купить автомобиль, землю, дом, но прежде нужно было заработать денег на всё это. О том, что нами интересовались эфесбешники, я узнал ещё в тот первый приезд. Об этом сообщили мне тогда сразу двое, работавший на АЗС в Усть-Коксе парень Андрей, а также Галина Ивановна Беликова из села Амур, бывшая учительница литературы и языка в местной школе. У неё мы закупали картошку и другие припасы и несколько раз останавливались перекусить. Беликовой же сообщил о том, что нами интересуется ФСБ, директор совхоза в селе Амур, фамилии не помню, алтаец. «Вы хоть видели их паспорта, кто они такие?» – обратился он к Беликовой, призывая её к бдительности. Галина Ивановна в ответ разумно отвечала, что ей и в голову не пришло спрашивать документы у людей, которых к ней привёз друг её дочери. А нас именно привёз друг её дочери – спортсмен и проводник из Барнаула на своём «Фольксвагене». Узнав из двух источников, что нас пасёт ФСБ, мы только шутили. А напрасно. Мы ещё не знали, что они маньяки.

Итак, в мае я был в Москве. Придумал срочно идею «Книги Мёртвых» и предложил её буквально домогавшимся меня людям из издательства «Лимбус-Пресс». Издательство заплатило мне 5 тысяч долларов аванса, с тем условием, что последующие 5 тысяч я получу через семь дней после сдачи и одобрения рукописи. Уже в июле, если не ошибаюсь, книга была готова, и я имел в кармане 10 тысяч долларов. Как позднее выяснилось, всё это время королевская рать также прилежно работала днём и ночью, следя за мной и записывая мои разговоры и в квартире на Калошином переулке и в штабе партии на 2-ой Фрунзенской. Прилежные мыши сволочной охоты на людей, они лилипутами суетились у моих башмаков, связывая ноги незримой плесенью и паутиной. Если они не лежали физически под моей с крошечной Настей супружеской кроватью, то уж записывали наши с нею звуки, это точно. Возможно собравшись вечерами во главе с подполковником Кузнецовым его капитаны Эдуард Вадимович и капитан Кондратьев, прослушивали все вместе звуки совокуплений 58-летнего мужика и 18-летней девочки, и набухивались от зависти.

Я подозревал, что меня подслушивают, но не думал, что так массивно. Я предполагал, что подслушивают только телефон. Я совсем упустил из виду, что накануне 29 января 2000 года над моей квартирой на чердаке обильно ходили и обильно стучали люди, представившиеся как установщики антенн Бог знает какого кабельного телевидения. Представились они соседке-активистке пенсионерке Клавдии Алексеевне, у неё хранился ключ от чердака дома на Калошином переулке. Мне безусловно трудно представить, что они там нагородили на чердаке, но тогда я, помню, даже встал на стол и попытался заглянуть в трещину на потолке, не видна ли из неё миниатюрная видеокамера? Но таковой не обнаружил. Сейчас вот-вот мне представят километры аудиозаписей, уж они постарались…

Готовясь к отъезду на Алтай я не забыл о королевской рати, но и не думал о ней ежедневно. Именно тогда, летом 2000 года, но точную дату не помню, произошло задержание наших ребят национал-большевиков в Псковской области. Их задержали, целую группу по подозрению в попытке перейти российско-латвийскую границу. На самом деле ребята даже не находились в приграничной зоне. Задержав их и не обнаружив в их вещах ничего, за что можно было продолжать задерживать, а тем паче арестовать, ребят отпустили.

Тут следует, отступив от хронологии, рвануть опять вперёд и оказаться внутри автомобиля «Волга», везущего в город Барнаул государственного преступника Савенко. Ночь с 8-го на 9-е апреля 2001 года, трасса «Горно-Алтайск – Барнаул», часть Чуйского тракта. «Это я сам задерживал Ваших товарищей в Псковской области», – гнусавит подполковник Кузнецов. Подросток-переросток, он вынимает без надобности из кармана пистолет и щёлкает затвором. Перепрятывает в другой карман. Хочет произвести впечатление. «Мы следили за каждым Вашим шагом».

«И тем не менее проебали Соловья, Журкина и Гафарова, всё же уехавших в Ригу», – комментирую я. Я сижу сзади, я в тулупе, у меня на запястьях наручники.

«Эти Ваши щенки стали лезть изо всех щелей. За тремя не уследили», – пожаловался Кузнецов. И тотчас спохватился. Его имидж крутого мужика не должен был лишаться глянца, никаких отколотых граней. «Я сам ссаживал Ваших людей с поезда Санкт-Петербург – Калининград. У них были билеты, и мы не имели никакого права их ссаживать. Но у нас была информация, что они соскочат с поезда в Латвии. Нужно было их не пустить. Мы всё же насильно ссадили их с поезда в Питере…»

«Подбросив одному из ребят „чек“ с гашишем», – встреваю я.

Кузнецов возражает: «Ну этого не было. „Чек“ принадлежал ему самому».

«Потому Вы, такие добрые, его не задержали, а „чек“ исчез из протокола?».

Кузнецов чуть дольше, чем следует, медлит с ответом, и в любом случае я знаю, что он врёт. В конце концов история с недопущением нацболов на поезд в Санкт-Петербурге – детский лепет в сравнении с их позднейшим осенним доносом на группу Ильи Шамазова из четырёх человек. Этим дали уехать в том же поезде, но предупредили латвийские спецслужбы, что к ним направляются на поезде «террористы – национал-большевики», планирующие совершить террористические акты на территории Латвии. В результате ребят на месте ждала приёмная комиссия: спецслужбы Латвии, национальная гвардия, полиция, собаки, вертолёты… То есть за четырьмя нацболами была устроена общенациональная охота. Если Илья Шамазов сломал ногу, прыгая из окна поезда, то последнего нацбола удалось взять лишь через 12 часов в 70 километрах от места десантирования из окна. Просидев семь месяцев в тюрьме города Даугавпилса, ребята были приговорены каждый к семи месяцам заключения, вышли из зала суда в июне 2001 года и были депортированы в Россию.

«Похваляетесь борьбой с пацанами, которые ехали защищать стариков-чекистов и красных партизан, сидящих в латвийских тюрьмах за то, что храбро воевали в Отечественную войну. Вам не стыдно?»

«Нет. Мы пытались остановить ваших, но вы всё равно лезли напролом, как камикадзе-самоубийцы. Только тогда мы сообщили латвийцам. Мы выполнили свой долг».

«И когда подослали к нам под видом русского предпринимателя из Эстонии вашего провокатора, он предлагал нам „взорвать что-нибудь в Прибалтике“, тоже долг выполняли».

«Нет, это не мы, мы таким промыслом не занимаемся, – а что приходили, предлагали взорвать?» По тону Кузнецова не определишь, – врёт он или нет. Он мог бы и заорать: «Да, посылали, и что?! Куда ты теперь с этим жаловаться пойдёшь, „вождь“, попавший в плен?»

«В самом конце октября бывший член НБП Михаил Сарбучев привёл в штаб некоего „Валентина“ из Эстонии, тот якобы хотел дать денег за публикацию своих нескольких статей о положении русских в Эстонии, но предложил взорвать, и ребята тотчас насторожились».

«Бывает», – равнодушно констатировал Кузнецов. Латвийцам информацию мы передавали, а Валентина не подсылали".

«Предали своих.. Вы, как вы любите повторять, наследники чекистов, сдали пацанов, ехавших провести мирную акцию в защиту чекистов! Какие вы чекисты, Михаил Анатольевич, вы охранка! Чекист – это Дзержинский, он просидел большую часть жизни в тюрьмах, вы – охранка, слепо защищающая любой режим…»