Урарту - Андрей Евгеньевич Корбут

— Решил какой-то из своих шлюх подобрать украшение, — усмехнулся Бальтазар, зная, что начальник охраны царя не обременен семейными узами. Он посмотрел на жену, которая вступила в спор с торговцем, желая снизить цену.

— Дорогая, я покину тебя ненадолго, мне надо поздороваться с Шумуном.

Ани на мгновение отвлеклась от своего разговора и как бы невзначай обронила:

— Ты, между прочим, давно не дарил мне таких дорогих украшений.

— Дорогих? — смутился Бальтазар. — По-моему, он покупает совершенную пустышку. Никогда не видел у Автандила на прилавке ничего стоящего.

Жена рассмеялась ему в лицо.

— Это он только на прилавке держит всякую мелочь, зато для таких, как твой Шумун, у него всегда найдется самое вкусное. Если пришел к Автандилу, значит, за дорогой покупкой... Не веришь — пошли убедимся вместе…

Ани быстро оглянулась на торговца птицами и резко сказала:

— Или будет по-моему и тогда я беру всех птиц, что выбрала, или я ухожу и больше к тебе не вернусь!

Пожилой ассириец вовремя спохватился, понял, что перегнул палку, и, коря себя за неуступчивость, сразу сдался.

Шумун не торопился. Он долго присматривался сначала к одному колье, затем к другому, велел ювелиру принести что-нибудь подороже, с темно-синими каменьями, осторожно подметил «под ее глаза».

И сразу почувствовал, что Бальтазар встал у него за спиной. Оглянувшись и увидев начальника внутренней стражи вместе с женой, Шумун успокоился, но при этом излишне суетливо взял с прилавка первую же вещицу, которая действительно стоила недорого.

Обменялись любезностями, справились о здоровье.

— Ты без охраны, дорогой Шумун?! — с наигранным удивлением спросил Бальтазар.

— К чему мне охрана, когда город находится под твоей защитой, — усмехнулся телохранитель царя.

— А разве не на тебя примерно год назад покушались, пока ты отдыхал с какой-то красавицей на постоялом дворе?

— Пустое, — отмахнулся Шумун. — Обычные воры. Решили, что могут легко поживиться, если зарежут спящих постояльцев. Такое случается, — и, желая уйти от этого разговора, обратился уже к женщине: — А вы, как всегда, неразлучны.

Ани игриво улыбнулась:

— И что ты присматриваешь? Какую-нибудь безделицу, перстенек?

Шумун не успел ответить. Вернулся Автандил, протянул колье с темно-синими изумрудами. Царский телохранитель смутился, чувствуя на себе ироничные взгляды и Бальтазара, и его жены, однако отступать было поздно, теперь он хотел только одного — побыстрее с этим покончить.

Шумун снял с пояса изящную золотую цепочку, на которую были нанизаны пять или шесть десятков кружочков из желтого металла, отсчитал нужное количество и поспешно забрал колье.

Бальтазар пощадил его:

— Как чувствует себя царь? Слышал, ему стало лучше?

— Две недели не вставал, — пряча подарок за широкий пояс, сдержанно ответил Шумун. — Сейчас пошел на поправку, боли остались, и суставы все такие же распухшие, но понемногу ходит.

— Не вспоминал обо мне?

— Думаю, он тобой доволен, — польстил собеседнику Шумун, всем своим видом показывая, что ему пора уходить.

Попрощались. Бальтазар проводил царского телохранителя долгим взглядом и, повернувшись к жене, прочел в ее глазах ироничное «А что я говорила?!». Дать ей возможность заявить об этом вслух не получилось: словно из-под земли возник Нинурта.

— Мой господин, госпожа, — поклонился он.

— Что еще случилось? — сурово посмотрел на него Бальтазар.

— Здравствуй, здравствуй, дорогой Нинурта, — с улыбкой перебила мужа Ани. — Ты так помолодел за последнее время.

Нинурта растерялся. Такое внимание со стороны жены командира и льстило, и пугало одновременно.

— Дорогая, выбери себе что-нибудь на свой вкус, — настойчиво попросил ее муж.

Сердить его она не решилась.

— Так что у тебя? — повторил Бальтазар.

— Ашшур-дур-пания просил тебя найти. Он хочет с тобой немедленно встретиться.

* * *

Год назад Дияла решила шить и продавать платья для женщин, чтобы иметь с этого дополнительный доход. Долго расспрашивала старую рабыню, обшивавшую всю семью Шимшона, от мала до велика, что для этого понадобится и во сколько обойдутся покупки. Больше месяца искала помещение под мастерскую в квартале, где жили ткачи и портные, долго торговалась, сбивала цену и наконец добилась своего — купила то, что хотела. Это был добротный двухэтажный дом с просторным двором, складами, бараками и огромным бассейном для технических нужд. Затем она купила шесть ткацких станков, медные и бронзовые иглы, завезла пряжи на несколько месяцев работы, стала искать ткачих, портных, выкупала их за немалые деньги. Но когда все было готово, вдруг поняла, что новое занятие потребует куда больше времени, чем она полагала. Виноградники, давильни, торговля вином и прочее, прочее, требовали от Диялы постоянного внимания и частых отъездов. Ставить во главе дома ткачей человека со стороны она не хотела, и тогда ее выбор пал на Шели. Тем более что ее молодая мачеха и сама все чаще интересовалась, как продвигаются дела на новом поприще.

Идею взять под свое начало мастерскую Шели восприняла с энтузиазмом, впрочем, не только потому, что для нее это было действительно увлекательно.

С некоторых пор встречи с Шумуном стали редкостью. Но вовсе не потому, что влюбленные охладели друг к другу, напротив, казалось: чувства между ними с каждым днем разгораются все сильнее и сильнее. Иногда Шели даже пугалась этого, понимая, что когда-нибудь это пламя испепелит их обоих. Однако после того случая, когда их чуть не зарезали во сне на постоялом дворе, они стали намного осторожнее. Теперь, прежде чем подойти друг к другу, они подолгу высматривали, нет ли поблизости кого подозрительного. Шумун хотел купить дом для их встреч, но Шели воспротивилась:

«Кто-нибудь когда-нибудь обязательно увидит, как я вхожу в чужой дом, и что я тогда скажу?»

Предложение Диялы было идеальным выходом. Теперь Шели всегда могла свободно покинуть дом, сказав, что идет посмотреть, как продвигаются дела в цеху, а главное — получала место для тех самых встреч, которого так ей не хватало.

Шели, к удивлению Диялы, оказалась не просто хорошей приказчицей: у нее обнаружились способности, которые позволили новому семейному делу быстро пойти в гору. Она нередко сама вмешивалась в производство тканей, любила набросать рисунок орнамента платья, подсказывала мастерам, как оно будет лучше сидеть на заказчице. Очень скоро здесь стали появляться жены царских сановников, готовые расплачиваться золотом за то, чтобы выглядеть красивее в неповторимом наряде.

«И как тебе удается заманивать таких важных особ?!» — восхищалась Дияла.

Они сблизились и стали почти подругами.

У