Урарту - Андрей Евгеньевич Корбут
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Душистое мыло, лепестки роз и два часа наслаждения…
* * *
Несмотря на возражения брата, Дияла подошла к свадьбе основательно, а если сомнения и были, то встреча с Мар-Зайей отмела их окончательно и бесповоротно.
— А как же иначе, — советовалась она с Хемдой, — мы ведь не нищие, да и хочется, чтобы праздник был настоящий.
— Тоже мне праздник, — ворчала старшая подруга, — рабыню замуж выдаем и радуемся. Вон выкуп — и тот некому заплатить.
— Будто кто знает, что она рабыня. В нашем доме она была недолго, да и давно. Соседи о ней и не вспомнят…
Дияла осеклась, испытующе посмотрела на Хемду и вдруг выпалила:
— Я видела Мар-Зайю. Уговорила его помочь. В их доме и свадьбу сыграем, как в ее собственном. Скажем, что она их семье приходится дальней родственницей. Дядя Мар-Зайи, его зовут Ариэ, будет ей вместо отца.
— Мар-Зайя, говоришь, — улыбнулась Хемда. — Ну тогда понятно.
— Так и знала, что ты о своем подумаешь, — вспыхнула Дияла.
* * *
Затем рабыни насухо ее вытерли, принялись умащивать молодое упругое тело и волосы кипарисовым маслом, которое Дияла привезла из Дамаска.
Шели поделилась с будущей невесткой косметикой. Принесла глиняные баночки с сурьмой, хной, красной краской для губ, черной — для ресниц и бровей. Никому не доверяя, стала лепить из гадкого утенка прекрасного лебедя…
* * *
— Наш дом сегодня прямо как разбуженный улей, — пошутил Рамана, брат Мар-Зайи, присевший у постели Варды.
— Все пришли? — спросил он.
— Да. Хемда, Шели, Дияла, Элишва, Сигаль, Эдми… Полный дом женщин.
— А Мар-Зайя где?
— У Арад-бел-ита. Но скоро будет.
— Скажи, Мар-Зайя вернулся в город вместе с моим братом?
— С Арицей?.. Не знаю, — соврал Рамана.
— Знаю, с ним. Слышал, как Дияла с Хемдой разговаривали. Как брата увидишь, передай, чтобы сказал Арице, мол, хочу с ним поговорить.
Мужчины — соседи, знакомые, и даже случайные прохожие — готовились по-своему: собрались во дворе жениха, сели в круг, пили вино, говорили о непрекращающейся войне в Табале, женщинах, надвигающейся засухе, плохом урожае.
* * *
Потом ее стали одевать.
Элишва, сестра Мар-Зайи, подарила невесте белое платье с кружевами, с множеством оборок и складок. Шели — настоящий «воротник» из лазуритовых бус. Эдми — тяжелые серебряные серьги из нескольких соединенных колец, одно больше другого.
Распустили волосы, сделали прическу, вплели ленты, завили локоны.
Поверх головы набросили праздничную накидку, чтобы скрыть лицо от посторонних взглядов, а еще — уберечь от порчи.
Невеста заплакала.
— Ну, ну, еще не время лить слезы! — прикрикнула на нее Хемда.
* * *
Всю дорогу до Ниневии они молчали. Арица не стал рассказывать о том, что с ним приключилось во дворце Зерибни, а Мар-Зайя, о многом догадавшись сам, решил не тревожить свежую рану, да и выглядел его спутник не лучшим образом.
Встреча с девушками была и неожиданной, и приятной.
Дияла, конечно, удивилась — и тому, что молодые люди едут вместе, и тому, как небогато они одеты, и роду их занятия (ведь они везли в Ниневию ковры и ткани), но вовремя сообразила: за всем этим кроется тайна, о которой лучше не знать.
Мар-Зайя обрадовался Дияле совершенно искренне, но потом сказал невпопад:
— Я уж думал, ты давно замуж вышла, — и сам смутился, и молодую женщину заставил покраснеть.
Арица засыпал сестру вопросами: как дома, все ли живы, не болеют ли, услышав о Варде — огорчился.
— Ранен?! Тяжело?..
Агаву не узнал вовсе. Всю дорогу она сидела как мышка, не смея поднять глаз.
Арица изредка посматривал на нее, пытаясь вспомнить, откуда ему знакомо это лицо, а прощаясь, спросил у сестры с показным безразличием:
— Новая рабыня?
— Совсем память тебе, что ли, отшибло, братец? — одним губами, с укоризной, ответила Дияла. — Агава это! Та самая! Забыл?!
Расстались они сразу, как только въехали в город. Одна повозка повернула к дому сотника Шимшона, другая направилась в царский дворец, прямо к резиденции Арад-бел-ита.
Саси, спрятанного в один из ковров, тут же передали сотнику, которому Мар-Зайя доверял, так как знал лично.
Арад-бел-ит говорить со своими верными лазутчиками сразу не стал, дал им возможность отдохнуть до утра. Пленением кровного врага принц был доволен.
Идти домой Арица не решился и заночевал у Мар-Зайи. Уснуть пришлось без хозяина, тот пришел поздно.
А уже утром выяснилось, что в доме Мар-Зайи состоится свадьба.
— С сестрой твоей вчера еще раз встречался. При тебе говорить не хотела. Но раз такое дело, то и скрывать нечего. Девушка, что с ней ехала, выходит замуж за Варду… Это ты из-за нее с семьей рассорился?
— Да. Она и есть. И как мне теперь быть? Покаяться перед братом? Так ведь все равно не простит.
— Может, и простит. Дияла вчера тебе не сказала, не смогла… Не жилец он. Так или иначе, а мы с тобой сейчас отсюда уйдем. Свадьба в моем доме будет.
Тут Мар-Зайя вспомнил и, чтобы хоть как-то отвлечь товарища, ухмыльнулся:
— А выкуп дядя Ариэ заберет.
* * *
Отца в этот праздничный день Варде заменил Тиглат, двоюродный брат Шимшона, ради такого случая специально приехавший из Калху.
Это был огромный, очень тучный человек самого благодушного нрава. На жизнь Тиглат зарабатывал плотничеством, а еще тем, что превосходно играл на флейте, из-за чего его нередко приглашали на свадьбы. В армию ему идти не довелось из-за сильной хромоты, зато служили его сыновья. За десять лет пятеро из них погибли. Последнее такое известие пришло из-под Маркасу. Его младший служил в коннице Юханны и пал от киммерийской стрелы.
Тиглат три дня пил, горевал. Но потом взобрался на молодую жену, на которой недавно женился несмотря на разницу в тридцать лет, и не слезал с нее почти неделю. Спустя месяц жена понесла. На каждую смерть он только так и отвечал. Девочек же в роду у него испокон веку не было.
В Ниневии Тиглат бывал нечасто, но если случалось — обязательно навещал родственников. Все в доме знали, что он тайно влюблен в Хемду. Все, кроме Шимшона.
В комнату
