Вован-дурак. Киносценарий (СИ) - "Bobruin"

ГАРИК: Весело, блин, значит, хорошие там задания были.

ДОРА: Похоже на то. Так вот, Дамблдор в последнее время зачастил к Фаджу, они всё какие-то детали утрясали. Еще, говорят, Дурмстранг отказался приезжать наотрез, как выяснилось, болгарский министр оказался братом погибшего на последнем турнире чемпиона, а поэтому Фаджа с его предложением он сразу послал. Но большего я тебе не скажу, потому что больше ничего не знаю сама. И то сказали мне только потому, что нас, авроров, припашут с осени и до лета вас охранять. Пускай тетю Беллу выпустили, и дементоров уже не будет, но ведь ее прежних коллег по ремеслу еще полно.

ГАРИК: Что есть, то есть, уж кого-кого, а чистокровных лордов всегда хватало, это ж не оператором лопаты работать. Только работяга мог бы и лордом посидеть, а дай лопату в белы ручки тому же Малфою – когда заноет, что спину ломит и хвост отваливается?

ДОРА: Думаю, что очень скоро! (хохочет и заражает смехом Гарика, потом крепко обнимается с ним) Слушай, новые песни у тебя есть? Охота послушать!

ГАРИК: Обижаешь, Дора! Для тебя – всегда... (берёт гитару и играет новую песню – «Любовь, подумай обо мне» группы «ДДТ»)...

Когда огонь ударил в пляс, а звёзды – иглы-палачи,

Когда судьба в урочный час орала плавит на мечи,

И ветер больше не живёт, и падший ангел на коне,

И никого никто не ждёт...

Любовь, подумай обо мне,

Любовь, подумай обо мне...

Когда оглохли времена, и в заколоченной дали

Растёт ещё одна стена, и мир, как злые сны Дали,

И различаешь слабый пульс в заросшей кожею стране,

И не уйти от дуль и пуль...

Любовь, подумай обо мне,

Любовь, подумай обо мне...

Храни меня среди огня,

Мой светлый звук – тебе, мой друг,

Ты кормишь хлеб, ты веришь в соль,

И лёгок грех, и прост пароль,

И если даже я на дне, любовь, подумай обо мне...

Когда вернётся в города живая, умная вода,

Продолжит уцелевший путь пускай не я, пусть кто-нибудь,

Я стану пеплом на ветру, дождями на твоём окне,

И если даже не умру...

Любовь, подумай обо мне,

Любовь, подумай обо мне...

Храни меня среди огня,

Мой светлый звук – тебе, мой друг,

Ты кормишь хлеб, ты веришь в соль,

И лёгок крест, и прост пароль,

И если даже я на дне...

Храни меня среди огня,

Мой светлый звук – тебе, мой друг,

Ты кормишь хлеб, ты веришь в соль,

И лёгок грех, и прост пароль,

И если даже я на дне – любовь, подумай обо мне!

Под эту музыку меняется ещё несколько кадров – Дора с задумчивым выражением лица смотрит на Гарика, и в её глазах начинают образовываться слёзы, следующая сцена – Сириус женится на Амелии, и Гарик с Дорой приглашены свидетелями, Гарик с Дорой танцуют под весёлую музыку, Люпин пытается клеиться к Доре, но в грубой форме ею послан, после чего прямо со свадьбы исчезает в неизвестном направлении, Дора же ищет утешения в объятиях у Гарика, а Сириус украдкой показывает им обоим большой палец.

Музыка стихает, и сцена снова меняется. Семейство Тонкс плюс Гарик смотрит новости по телевизору, и на экране обсуждается идея о грядущем выходе Шотландии из состава Великобритании. Новый кадр, надпись «1 августа 1994 года». Гарик и Андромеда едут на такси в сторону Косого переулка, но не доезжая нескольких кварталов до Трафальгарской площади проезд перекрыт полицией.

АНДРОМЕДА: В чём дело, сэр?

ТАКСИСТ: Не знаю, мэм, вчера ещё ничего здесь не было.

АНДРОМЕДА: Ладно, Гарри, дальше пойдём пешком... (поворачивается к таксисту) Сколько с нас?

ТАКСИСТ: Два фунта двадцать пенсов, мэм.

Андромеда и Гарик выходят из машины и дальше идут пешком. Трафальгарская площадь перегорожена горами покрышек и деревянных щитов, завешанных белыми флагами с красным крестом, а также жёлто-голубыми, везде щиты с львами и тризубами, транспаранты с корявыми надписями на английском, польском и украинском. Повсюду ходят явно нетрезвые личности, одетые кто во что горазд, иной раз даже с кастрюлями на головах, орут нетрезвыми голосами...

Ще не вмерла Британiя, i слава, i воля,

Ще нам, браття-англiчани, усмiхнеться доля,

Згинуть кляти шотландяки, як роса на сонцi,

Запануємо ми, браття, у своїй сторонцi,

Душу й тiло ми положим за свою свободу,

I покажем, що ми, браття, британського роду...

Вопли перемежаются лозунгами «Шотландяку – на гиляку!», «Хайль живе Велика Британiя!», «Кромвель приде – порядок наведе!»

ГАРИК: Тётя Энди, давай-ка отсюда убираться поскорее.

АНДРОМЕДА: А что такое?

ГАРИК: Что-то у меня нехорошее предчувствие насчёт этого места. Видишь, вон, футбольные фанаты ходят большими толпами, причём тех клубов, которые в обычной жизни – непримиримые враги. Чует моё сердце, не миновать большой драки...

Андромеда и Гарик уходят оттуда в «Дырявый Котёл», но и там за одним из столиков сидят трое пьяниц, горланящих те же речёвки...

Ой ты, Лизка-королева, старая ты кляча,

Зачем Англию продала клятым шотландякам?

Чтоб вернуть нам её честь, ляжем головами,

Наречёмся Британии гордыми сынами...

АНДРОМЕДА: Том, они что, совсем с ума посходили?

БАРМЕН: Не знаю, миссис Тонкс, они так себя ведут весь день. Пришли, говорят, с Трафальгарской площади, и давай вопить вот это вот. Говорили какой-то странный тост, мол, «Кромвель приде – порядок наведе!», ещё орут «Слава Британии!» и требуют, чтобы им отвечали «Героям слава!» Честное слово, моё терпение уже на исходе, и я скоро позову вышибалу, чтобы он их отсюда выставил. Желаете проход на ту сторону?

АНДРОМЕДА: Да, будьте любезны.

БАРМЕН: Тогда пойдёмте за мной.

Косой переулок необычно пуст, однако все нужные магазины и лавочки работают, Гарик наскоро закупился всем, что нужно, и отправился домой. Новая сцена в гостиной Тонксов, Тед, Андромеда, Дора и Гарик смотрят по телевизору новости с Трафальгарского Майдана. Камера делает акцент на том, как обитатели Майдана дружно скачут вокруг костров из покрышек, приговаривая: «Хто не скаче – той шотландец! Хто не скаче – той шотландец! Хто не скаче – той шотландец!» Изображение расплывается, и Гарик видит сон... Севастополь, строй моряков Черноморского флота, трибуна, на которой вывешен жовто-блакитный украинский флаг, несколько офицеров-изменников перед трибуной, а на ней самой в компании двоих в чёрных очках и одинаковых костюмах читает речь ещё один предатель в звании капитана 1 ранга...

ПРЕДАТЕЛЬ-АГИТАТОР: Товарищи подводники! Сегодня, наконец, мы можем сказать, что свершилась вековая мечта украинского народа! Теперь мы свободны. Нам, гражданам свободной Украины, принадлежит это море, это солнце и эта благословенная земля. Нам больше не нужно быть чужой житницей и кормить голодного, ленивого и к тому же пьющего старшего брата. Пройдёт ещё совсем немного времени, и наша страна станет славянской Францией, Канадой восточного полушария...

КОМАНДИР: А где Иван?

УСАТЫЙ КАП-ТРИ: Нелли рожает, роды тяжёлые.

КОМАНДИР: Щас тут у нас у всех роды тяжёлые будут.

ПРЕДАТЕЛЬ-АГИТАТОР: Капитан третьего ранга Иванов!

ИВАНОВ: Я! (выходит из строя и идёт к трибуне)

КОМАНДИР: Кость лобковая... (Смех в строю)

ИВАНОВ: Я, вступая на военную службу, торжественно клянусь украинскому народу всегда быть ему верным, преданным, защищать Украину, её суверенитет... неукоснительно придерживаться конституции Украины, законов Украины, хранить государственную и военную тайну. Клянусь выполнять свои обязанности в интересах Отечества... Клянусь никогда не изменять украинскому народу...

Молодой лейтенант глядит на небо и видит журавлиный клин.

ПРЕДАТЕЛЬ-АГИТАТОР: Капитан третьего ранга Коноваленко!

МОЛОДОЙ ЛЕЙТЕНАНТ: Ну чё, Иванов принёс, Коноваленко, давай.

(Коноваленко тем временем не шелохнётся)

УСАТЫЙ КАП-ТРИ: Ольга тебе не простит.

ПРЕДАТЕЛЬ-АГИТАТОР: Капитан третьего ранга Коноваленко! (переглядывается с мужчинами в костюмах, потом сбегает с трибуны и бежит к строю) Ты шо, сдурел, мы же договорились, в присутствии жены и тёщи...