Экзамен для гуманоидов - Вячеслав Шалыгин

— Никакого взаимо-по-ни-ма-ния! — раздельно произнес Игорь склонясь к микрофону бортового журнала. — Психологам — «баранка»! Хоть чайку-то нальете?

— Это — пожалуйста, только без сахара, — Ира улыбнулась. — Вон там термос, а чуть левее кружка.

Мишин приуныл и, кряхтя покинув кресло, побрел к чайному столику. Соболева между тем оторвалась от компьютера, осуждающе посмотрела на Ирину и покачала головой.

— Сахар в выдвижном ящике, — сказала она и, кивнув в ответ на Игорево «благодарю», снова углубилась в работу.

Бортинженер опять загадочно улыбнулась и, используя боковую никелированную панель одного из приборов в качестве зеркала, поправила прическу. Пилот был ей далеко не безразличен, и на самом деле она была бы рада сделать для него все, что угодно, но опыт подсказывал ей, что пренебрежение вкупе с изящным кокетством обеспечит не только стойкий интерес со стороны мужчины, но и исключит возможность возникновения всяких неожиданностей с потенциальной соперницей Галей. Впрочем, у биолога было столько важной работы, что на личную жизнь она, похоже, отвлекаться не собиралась. Пилот же и инженер только следили за вошедшими в рабочий режим приборами, проводили неторопливую профилактику и корректировку, что занимало всего несколько часов в сутки. Все научные эксперименты и исследования были намечены на послеразгонный период, а это уже другая смена.

На Земле Ире с мужчинами не особенно везло. Сначала попадались малообеспеченные и неопытные ровесники, потом однажды судьба свела ее с пожилым, но чрезвычайно внимательным и нежным «дядечкой», который, собственно, и помог ей устроить профессиональную жизнь. Ира была ему искренне благодарна, но считала, что цена за помощь не может превышать разумных пределов. «Дядя» настаивал на супружестве, детях, спокойной семейной жизни, а Ирина не могла и на секунду представить, что расстанется с беззаботностью вольной жизни, работой, раскованным и немного безалаберным кругом общения, прекрасной фигурой и пусть и формальной, но независимостью. Узнав о полете, она не раздумывала ни секунды. Это было то, что ей нужно именно сейчас, — сбежать. Десять лет — как раз тот промежуток времени, который мог разрешить ее проблемы. Родственников у нее особо не было, друзья… что ж, появятся новые, а ухажер за это время забудет или состарится окончательно. Тем более что она-то ничего не потеряет. По последним данным, афанасьевский анабиоз даже несколько омолаживает организм, во всяком случае, состариться человек, пробывший в анабиозе год, успевает лишь на месяц-два. Как женщину, Иру это вполне устраивало.

То, что в ее тройке оказался Игорь, стало для Скорохватовой приятным сюрпризом. Еще в начале сборов в тренировочном лагере она обратила на пилота самое пристальное внимание. Через месяц психологи объявили составы троек, и судьба Мишина была решена. «Он и не заметит, как будет моим», — решила Ира и принялась тщательно готовиться к эмоциональному штурму. Хотя большую часть флирта составляли вовсе не подготовленные, а интуитивные экспромты.

Галя, видя в глазах напарницы особый блеск, разумно не вмешивалась, но Ирина ни в коем случае не сбрасывала ее со счетов.

Пока что Игорь пребывал в некоторой растерянности, не зная, как реагировать на поведение инженера, но легкий характер помогал ему не обращать внимания на Ирины «шпильки». Правда, и влюбленности в его взгляде Скорохватова пока не замечала. Это ее немного задевало, но поверить в такой невыгодный вариант развития событий она отказывалась.

«Где это видано, чтобы мужчина не поддался натиску молодой и красивой женщины? Абсурд! Он уже мой, только не догадывается до поры до времени…»

Мишин и в самом деле не догадывался. Ему нравилась его работа, компьютерные игры, айкидо и поп-музыка. В длительные романы он не верил и не ввязывался, а длительным, в его понимании, было все свыше недели. Что уж говорить о двух месяцах. Тактику Иры он не понимал, считал, что она его недолюбливает, но не расстраивался. Во-первых, чтобы не скучать, хватало и работы, а во-вторых, была еще Галя, которая вроде бы относилась к Игорю вполне дружелюбно. А если совсем честно — какая может быть любовь, когда вокруг глубокий космос, у тебя в руках штурвал абсолютно реального звездолета, а впереди встреча с массой неизвестных опасностей и приключений?! Щенячьи слюни — вся эта любовь! Лучший пилот ВКС Игорь Мишин, тот самый, которому доверили ответственнейший этап полета — разгон, и какие-то нежные чувства! Что вы смеетесь, что ли? На кой черт они сдались суровому космическому волку?

За ужином Игорь радостно воспевал просторы Вселенной, агрессивно махал кулаком в сторону инструкции о космической радиации и фантазировал на тему новой встречи с другими цивилизациями. Ира отпускала сдобренные ядом замечания, а Галина молчала, размышляя о чем-то своем.

Все приборы работали нормально, но ученица Афанасьева пока не привыкла к расслабленности, она все еще помнила атмосферу постоянного «мозгового штурма» в лаборатории и не могла понять, почему ей на все вдруг стало хватать и времени, и нервов. Накануне она закончила осмотр «саркофагов» красной зоны — спящего экипажа и, тщательно запротоколировав параметры работы каждого из аппаратов, решила сделать перерыв. Вернее, это решала за нее инструкция. Галина была немало удивлена, что такую рациональную в плане труда и отдыха инструкцию составлял сам Афанасьев, безжалостно относившийся к себе и своим сотрудникам на Земле. Предстоял самый объемный этап работы — проверка и коррекция параметров в «зеленой зоне», где располагались камеры колонистов. С экипажем было проще. Все пилоты, биологи, инженеры подбирались специалистами среди членов Отряда Космонавтов, и подстраивать приборы их анабиозных камер было просто удовольствием. Отклонения составляли два-три процента. Колонисты таким эталонным здоровьем не отличались, и с каждым предстояла трудная работа.

Галя вздохнула. Шесть тысяч пациентов на месяц. Больше тысячи корректировок от нее не требовалось, но перевыполнение плана облегчало задачу следующим, и при опережении графика ко второй вахте могло случиться, что подобной спешки удастся избежать.

— Не грусти, Галюша, глаза боятся, а руки делают, — приободрил ее Игорь. — В первой тысяче все более-менее молодые, так что справишься, не напрягаясь, да и мы тебе поможем.

— Конечно, — не совсем искренне поддержала его Ирина, — хотя и у нас дел по горло, но в личное время мы тебе поможем обязательно.

— Спасибо, ребята, — усмехнулась Галя. — Я, конечно, справлюсь, вопрос не в этом.

— А в чем? — Игорь удивленно поднял брови.

— Я пока не уверена…

— Надеюсь, ничего серьезного? — с беспокойством взглянула на нее Ирина. — Нам ведь тоже предстоит улечься в твои «гробы».

— Нет, не бойся, с камерами полный порядок. Возникла пара вопросов со списками. Что-то там напутано…

— Быть такого не может, — покачала головой Ира. — Все списки проверены-перепроверены на сто рядов. Тем более — расписание экипажа.

— В том-то и дело, — Галина задумчиво прищурилась. — В файлах одно, а в распечатках другое. Содержимое камер тоже соответствует то первому, то второму. Я еще не знаю, как там, в «зеленой зоне», но если напутано даже у наших, то там вообще должна быть полная неразбериха.

— Черный список… — нервно пробормотала Скорохватова. — Наверное, стоит начать с него.

— Пожалуй, — согласилась Галина, — хотя опасности путаница не представляет. Просто, это несколько усложняет мою работу.

— Все равно, будет спокойнее, если все, занесенные в черный список, окажутся на своих местах в том чудном зарешеченном отсеке, а не в общем отделении среди мирных граждан.

— Недосмотрел что-то ваш академик, — вздохнул Мишин.

— Или ваша контрразведка, — парировала Галина.

— Ну, ты загнула. Перепутать пару человек в тройках — это не диверсия, так, легкая халатность, не больше. Тем более что ты ее обнаружила. Составим рапорт и подправим программу «побудки». Главное — разобраться, где опечатка.

— А в целом, к следующей нашей вахте все выяснится наверняка, — поддержала его Ирина.

— К какой вахте? — Игорь повернулся к инженеру. — Разгонная команда несет только одну вахту. Ты разве не знала?

— Нет, — Скорохватова отложила ложку. — В расписании указано, что наша смена первая и сто тринадцатая.

— В расписании только сто двенадцать дежурств по одному месяцу.

— Опять неувязочка, — констатировала Галя. — Надо повнимательнее просмотреть все файлы. Ириша, это твоя вотчина.

Ира согласно кивнула. Космонавты замолчали, размышляя о бестолковости персонала, готовившего полетные документы. Наконец Игорь улыбнулся и бодро произнес:

— А по большому счету все это мелочи, девчата. Бюрократия.