Ахматова и Гумилев. С любимыми не расставайтесь… - Татьяна Алексеева

Анна, не готовая к подобному вопросу, растерянно развела руками:

— Да, как-то не до них в последнее время…

— Это и к лучшему, — согласился Николай, и Анне показалось, что он очень доволен ее ответом. — Ты ведь во многом талантлива, так что можешь не только стихами заниматься, но и чем-нибудь еще. Танцами, например, балетом — с твоей-то гибкостью!

Что ответить на это, Анна не знала. Слова мужа, на первый взгляд, прозвучали, как комплимент, и она не была уверена, что правильно поняла вложенный в них смысл. Но желание сочинять новые стихи у нее после этого пропало окончательно. Ни в дороге, ни после приезда в Париж она не написала ни строчки. Николай же, как ей казалось, был доволен таким положением вещей. И чем дальше, тем чаще Анне приходила в голову мысль, что он, может быть, прав, что его стихи лучше, талантливее, чем то, что сочиняла она, и что два поэта в одной семье — это слишком много. Она почти поверила в это, почти смирилась с тем, что больше никогда не будет писать… И вот теперь желание творить внезапно охватило ее с новой силой, стоило оказаться в романтичной кофейне и увидеть похожего на художника человека с загадочным взглядом.

— Что это за тип? — Гумилев тоже заметил странного посетителя кофейни и поглядывал на него с недоверием и досадой. — Если он еще раз на тебя так посмотрит, я с ним поговорю!

Анна с удивлением повернулась к «типу». Если он и смотрел на нее после того, как они случайно встретились взглядами, то она этого не замечала. Но Николай не стал бы возмущаться на пустом месте — значит, от него не укрылось что-то такое, чего она не увидела.

— О чем ты? — усмехнулась она, пожимая плечами.

— Только не говори, что ты ничего не замечаешь, — с подозрением буравил ее глазами Гумилев. — Он на тебя смотрит, как… как я!

— Что за глупости? — с трудом сдерживая смешок, шепотом спросила Анна. — Ты, кажется, меня ревнуешь?

— Ревную, — подтвердил Николай. — На тебя и те двое уже поглядывали, — он кивнул в сторону двух других парней, занявших к тому времени столик у двери. — Похоже, в эту кофейню не принято приходить с женами…

Глядя на его обиженное, как у ребенка, лицо, Анна развеселилась еще больше.

— Успокойся, мы их видим в первый и последний раз, — сказала она все так же тихо. — Сейчас поедим и уйдем отсюда.

— Да, давай поедим скорее! — Гумилев заерзал на месте и стал искать глазами официанта. К его огромной радости, тот уже шел к их столику с уставленным посудой подносом.

Анна придвинула к себе блюдца с салатом и гренками, взяла крошечную чашку кофе и сделала маленький глоток. Торопиться ради того, чтобы угодить неожиданно ставшему ревнивым супругу, она не собиралась. Впрочем, чтобы не злить его еще больше, старалась все-таки не смотреть на вызвавшего гнев Николая незнакомца.

Еда в кофейне оказалась вкусной, а кофе и вовсе был выше всяких похвал, и на некоторое время молодая женщина забыла и о красавце-художнике, и о собственной тоске по поэзии. Сидящий рядом муж старался расправиться с едой как можно скорее и все так же нетерпеливо вертелся на стуле, поглядывая то на часы, то на показавшегося ему подозрительным посетителя кофейни. Анне стало ясно, что в это милое и уютное место они больше не придут: у Николая будут связаны с ним неприятные воспоминания, и ей не удастся уговорить его заглянуть сюда снова. Это опять привело ее в невеселое расположение духа, и она решила, что теперь стоит по возможности сильнее растянуть удовольствие от пребывания в кофейне. Остатки едва теплого кофе она допивала такими редкими и маленькими глотками, что это заняло у нее больше получаса. Николай к тому времени уже не вертелся на стуле. Он сидел неподвижно, как школьник, сложив руки перед собой на столе, и как будто считал секунды до того момента, когда они смогут уйти.

В кофейню вошли еще несколько мужчин. Они заняли два столика в третьем углу и принялись негромко о чем-то болтать. До Анны и Николая долетел их веселый и беззаботный смех. Скорее всего это тоже были художники или еще какие-нибудь творческие люди. Но присмотреться к ним Анна все равно бы уже не смогла: кофе был допит, и у нее больше не было никаких предлогов, чтобы продолжать сидеть за столиком.

— Расплатись и пойдем, — сказала она мужу, отставляя в сторону пустую чашку. Гумилев радостно вскочил и чуть ли не бегом заспешил к барной стойке.

Решив в последний раз посмотреть на так сильно привлекшего ее внимание загадочного мужчину, Анна вновь повернула голову в его сторону и вздрогнула от неожиданности: он тоже смотрел на нее, и они опять, во второй раз, встретились глазами. Только теперь таинственный незнакомец не спешил отвести проницательный взгляд, в котором Анна увидела и восхищение, и живейший интерес к своей персоне. В первый момент ей захотелось отвернуться, но что-то помешало это сделать, то ли еще сильнее возросшее желание познакомиться с парижским художником, то ли обида на ревнивого Николая…

Краем глаза она увидела, что супруг уже расплачивается с официантом. На лице его сияла довольная улыбка: он предвкушал, как уведет свою жену из заведения, где неизвестные нахалы позволяют себе слишком откровенно любоваться ее красотой. И эта нетерпеливая улыбка стала для уязвленной Анны последней каплей. Молодая женщина резко встала со стула и решительно направилась к столику рассердившего Николая незнакомца. «Раз мне все равно терпеть Колину ревность, буду терпеть ее за дело!» — думала она, огибая попавшийся ей на пути свободный столик.

Николай увидел, куда она идет, и метнулся к их столу — Анна заметила лишь быстро мелькнувшую справа тень, но даже не оглянулась. Мужчина, привлекший ее внимание, продолжал смотреть на нее во все глаза, и с каждым ее шагом его лицо становилось все более радостным. Анна заставила себя улыбнуться в ответ и с гордостью почувствовала, что улыбка у нее получилась уверенная и в меру загадочная — несмотря на то, что в душе она страшно волновалась и понятия не имела, как начать разговор с незнакомым человеком.

Но пути назад уже не было, и даже Николай не смог бы теперь остановить супругу, не скомпрометировав ее и себя. Незнакомец поднялся навстречу подошедшей к нему Анне и галантно отодвинул от столика один из свободных стульев.

— Прошу прощения, — сказала Анна по-французски, благодарно кивая ему. — Мы не представлены, но…

— Присаживайтесь, я очень рад с вами познакомиться, — ответил мужчина. Голос у него оказался низким и очень приятным, а французские слова он произносил с каким-то необычным акцентом.

— Вы тоже не парижанин? — задала Анна первый пришедший ей в голову вопрос и присела на предложенный стул.