Обернись моим счастьем (СИ) - Тур Тереза

— Я понял. Идея не плохая. Но то, о чем вы говорите… К сожалению, на это нужно время — а у нас его нет.

— Мы ускорим время реакции высоким температурным режимом, — не сдавалась я.

— Мой юный друг, — грустно улыбнулся доктор. — Нам придется опустить вашу «шкатулку», как вы ее называете, в недра вулкана, ибо…

— Вот именно! — я вскочила, едва не хлопая в ладоши от счастья. — Именно это я и предлагаю! Вулканический заповедник «Рыгвелл»— всего два часа пути к юго-востоку. Чем вам не вулканы? Два часа до заповедника, при той температуре для реакции хватит и получаса. Два часа — на дорогу обратно. Начнем с тех, кто был заражен первым, и потихоньку будем продвигаться дальше. Все получится, Моэр! Ну? Что вас смущает?

Сердце в груди колотилось, как бешеное. Мне хотелось спасти волков. А еще — доказать этому…оборотню, что…

— Только то, мой юный гений, — раздраженно начал старик, — что «слеза моря» расплавиться и драгоценный ингредиент смешается с вулканической породой. После двух — трех извержений — а это без малого около пяти десятков лет, какой-нибудь путешествующий артефактор обнаружит следы «слезы моря» в окаменелостях и думаю, будет счастлив. Вот к чему приведет ваша идея. Так что советую сосредоточиться на поставленной задаче и думать дальше, Алекс.

— Вы правы, мой дорогой, далеко не юный, умудренный опытом доктор. Совершенно правы! Именно так оно и будет, если только…

— Что вы себе позволяете, Марлоу! Подобный тон…

— Простите, — я хохотала, потому что чудовищное напряжение, в котором все мы были последние несколько дней, начинало спадать.

Я была уверена в успехе, и меня накрыла истерика. С трудом успокоившись, вытирая слезы, я все же выдавила из себя последние слова:

— Простите меня, доктор Моэр. Это и впрямь было не вежливо, но пусть это мне будет маленькой наградой за идею.

— Извольте, Марлоу. В том случае, если идея того стоит.

— Глина.

— Что?! — в глазах доктора блеснула надежда.

— Живая глина. Еще один редкий ингредиент, что хранится в сокровищнице дома Марлоу. Мы поместим «шкатулку» в еще одну емкость, сделанную из живой глины. Потому что…

— Потому что она способна удерживать очень высокие температуры и работает как проводник. Это… мыслящая субстанция, и если у артефактора с ней связь, то…

— Да!

— Но где мы найдем специалиста? На настройку могут уйти годы…

— Я справлюсь.

— Уверены?

— Да.

— Ну, что ж… Придется простить вам столь невежливое обращение к моей персоне, Алекс — но предупреждаю — второго шанса не будет!

— Не переживайте, доктор Моэр. Я действительно способен справиться с этой задачей.

— Да, — кивнул доктор и посмотрел на меня так, что мороз пробежал по спине. — Ты справишься. Я уверен.

глава девятнадцатая

Ральф.

Третьи сутки без сна. Так не годится. Вот и слуги уговаривают поспать. Вкусно готовят. Меняют постель, хотя хозяин не ложился. А он, знай себе, рычит на несчастных! Стыдно. Стыдно, но как иначе? Этот…щенок Марлоу! Со своими снами, в момент, когда…

Лев откинулся на спинку кресла. Стук в дверь.

— Что еще?

— Ваша светлость… Вам тут…

— Я же сказал — я занят! Я никого не принимаю — ясно вам?!

— Да, ваша светлость…

Слуга исчез, а мысли все так же не давали покоя. Мальчишка… Что за чушь он нес? Маленькие синенькие говорящие тараканы (ах, простите, — бабочки!) звали его, Ральфа. Предки… Он зажмурил глаза — так сильно, как только смог. Легче не стало. Приказать принести выпить? Не хочется.

Так о чем это он? Ах, да — мальчишка. Слишком…нежные черты лица. Упрямый взгляд зеленых глаз. Может, приударить за его сестрой, раз это лицо не дает ему покоя, лишая сна? Они одинаковые. И — да, она была бы настоящей красавицей, но насколько он понял, Алексия Марлоу страдает слабоумием. Ну, если не слабоумием, то еще каким-то психическим расстройством. Те же черты лица, но совершенно не живые. Та же зелень в глазах, но без огня.

Да что с ним?! Может, он слишком давно пренебрегает женским обществом? Он бы с удовольствием навестил клуб «Сытый лев», будь сейчас другое время. Интересно, Огненная Жоззи там еще поет? Мысли о развратной львице не вызвали никакого желания. Наверное, потому что не время. Сейчас надо думать о королевстве. О спасении волков. Но он ничего не может сделать! Он вынужден сидеть и ждать, когда этот щенок и его друг — не очень-то вежливый доктор, что довел его до публичного позора, сделают вакцину! Все в их руках. Он готов вырвать собственное сердце и отдать его, если бы это хоть чем-то помогло! Ему не жаль своих сил, ему не жаль своей жизни — но, увы, от него ничего не зависит.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Синий таракан. Маленький-маленький темно-синий та-ра-каш-ка…

Он, должно быть, сходит с ума! Не хочется признаваться самому себе, но… Больше всего его задел тот факт, что когда он не смог обернуться — рядом был младший Марлоу. И как бы ему хотелось обернуться, чтобы мальчишка это видел! Зарычать! Потрясти гривой…

Герцог Арктур был взрослым, зрелым мужчиной. И пусть его коснулась какая-то неизведанная проказа, блокирующая оборот — он был оборотнем! И он понимал, что желание обернуться на глазах у… В общем, у оборотней подобные эмоции появляются, когда…

Нет! Этого не может быть! Алекс Марлоу — этот щенок — он же… Да в конце концов, он же мужчина! Допустим, способность к обороту он утратил, но он же не…

— Тук-тук-тук…

— Ррррррррррррррр…. Я ррррррррррр…же … СКАЗАЛ — Я ЗАНЯТ!

— Простите, ваше сиятельство, — прошелестело за дверью.

На этот раз слуги отстали надолго. Обычно одного рычания хватало на неделю. Рычать он все еще может — и то хорошо…

Занавески едва шевелились — наверное, ветер за окном. Сгущались сумерки, начинался дождь. Погода портилась. Может быть — будет гроза?

Это была последняя осознанная мысль, потому что после нее он уснул. Уснул, в кресле, не раздеваясь.

…

Теплый, мягкий песок, который он не чувствует, потому что обут. Он в Льярре. Но он не может обернуться! Какой…позор. Еще ни разу ни один лев со времен Великих предков не являлся в страну песков в человеческом обличье. Но что он может поделать? Он утратил способность к обороту. Так же, как его величество и Ари. Сестра… Удивительно. Эти двое любили друг друга, и их обоих постигла эта участь. Что — если это не случайно?

Солнце садится за горизонтом — алый диск, сочащийся кровью. Кровь капает вниз, на волосы той, что стоит в черном траурном платье. Кто это? Это — она! Сестра Марлоу! Близнец. Точная, но не живая копия. На этот раз на женщине нет шляпки. Волосы треплет ветер. Короткие, с красными прядями…

Женщина скидывает плащ и остается в платье с открытыми плечами — песок блестит на них причудливым узором, а из-под плаща — рой ярко-синих…бабочек?

Арктур нахмурился. Синие насекомые облепили женскую фигуру с ног до головы. Песок залетел в нос, он не выдержал — чихнул, вспугнув синее облако — и вот уже перед ним артефактор.

— Пойдем! — кричит мальчишка.

— Куда? — он не понимает, что происходит, он не собирается никуда идти, еще не хватало льву в самой Льярре слушаться какого-то…

— Пойдем со мной! Пойдем…

Голос тает. На фоне заходящего солнца теперь горы. Далекие, прекрасные горы. Были ли когда-нибудь горы в Льярре? Он не помнит. Он так давно здесь не был…

Две синие назойливые мухи мельтешат у самого носа. Он отмахнулся от них — раз, второй.

— Ррррррррррррррррр!

— Он нас не слышит? — что-то пищит у самого уха — тонко, противно.

Голова… Голова начинает болеть, жжет глаза, ноет сердце. Какая-то… Какая-то мысль не дает ему покоя! Не дает покоя, не дает…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Конечно, нет!

— Он — спит?

— Не совсем. Он скорее в трансе. Но он не может вспомнить.

— Ари, когда приходит — является в образе льва. Видимо, твоему досталось сильнее, Герра.

— Дело не в этом.

— А в чем? Ну-ка, просвети меня!