Сказки детского Леса - StEll Ir

Но мы уже близко. Мы выручим. И если не научим достойно умирать, то хотя бы прервём вашу затянувшуюся сыто-трусливую агонию.

На игрушечной железной дороге горел поезд. Вагон очень наполненный детьми горел быстро. Очень. Они проснулись все от страха и им теперь было больно. Совсем недолго они хотели плакать, как обыкновенные игрушки, но это была слишком несправедливая для них вселенная и поэтому их голос стал одним большим очень острым криком. Который поднимался высоко высоко, очень высоко, к нему… Чтобы он знал. И уже там далеко над его глупыми облаками превращался в тихий и для него безумящий вой…

Он не был к тому времени больше всемогущим и доктор давно уже запретил ему творить чудеса. Но только вот чего не смог запретить доктор…

Он тогда пошёл себе тихо прямо по воздуху. Времени было много потому что у него застыл в ухах детский маленький общий крик. Пришёл вниз и спрятался. Спрятался спрятался спрятался от самого себя. В самую сокровенную глубину детского горящего вагончика. Крик нарастая, влился и влился, полностью в одного него, и тогда он умер…

прыгали зайчики весной по полянке наполненной слёз

а один мохнатик был совершенно сам по себе обрадованным, так что даже не все понимали – чего это он, прыгал как куська кака и зайчатки вокруг конечно него

солнечная полянка и рядом кружок выстроившихся бойцов за непременное выживание в виде котят, медвежат и маленьких задумчивых верблюжонков

а ещё у кошки один раз были щенки от большой белой медведицы, они выросли потом и им мамка была не то что по пояс, а совсем крохотулька какая-то они её берегли тогда – большие белые получившиеся у неё медведи…

на полянке было жить – весело.

Прыгать по крошечным тюльпанам этой вселенной было занятием не из простых. К тому же возможность выжить предоставлялась далеко не всем желающим и попутный ветер часто уносил с собой лёгких окрылённых эльфов и жизни. Но скоро пошёл необходимый вжавший всё в землю дождь и стало полегче.

Толком не выжившим – всё не беда

Они ходят как обречённые на разбивание фарфоровые слоники

И не пытаются думать вечность

Может быть им повезло

А может быть это такая игра –

В прятки от всех сразу

И ещё – они были бы ласковые

Да вот только их просто нет.

Такой танк ещё был смешной

Ненужный никому

Потому что кончилась война

Он стоял засыпанный наполовину песком

И землёй

И на него приходили играть птицы и дети

Танк думал что теперь наверное спит

И не переживал

А дети лепили на его задраенных люках пасочки

И угощали не понимавших их птиц

Он смеялся от всей большой своей души, когда в тот раз был человеком. Только держал себя за голову и не мог вспомнить. Отчего так одиноко называется вселенная. А это просто дело было к утру.

Он посмеялся, посмеялся и потихоньку перестал. Потом распахнул позади огромные свои крылья, и тогда громко от боли во сне закричал

Хорошо, что доктор был рядом совсем – дежурил просто в эту кромешную ночь. И выручил.

Доктор прибежал растрёпанный с дежурного своего полусна в коридоре на лавочке. Прибежал и спросил быстро-быстро так: «Что? что?..».

Его это выручило. Он не разбился во сне. Проснулся и всё. И лежал с открытыми глазами, застывшими как сверкающая слезами сталь, в потолок. Доктор вогнал в него контузящий сознание аминозин.

И он потом, когда пришёл в себя, и не совсем находил место от боли, – не обижался всё-таки на доктора. Потому что если бы не тогда доктор, то он мог бы умереть от тоски.

Средневековый философ достигший ума

Сошедший с него и больше не нужный

Забытый в пыли – обещал нам сегодня рассвет

А из нас рвётся к небу музыка

Почти невменяемые мы выбираемся ночью на божий свет

И не пустить нас может

Только

Мать сыра земля

Нескладушки-ладушки по зиме весной

Босиком по инею

Мальчик не живой

Как из нас по капелькам

Вытекает кровь

Посмотри немножечко глазки нам прикрой

Из далёка небушка по нам всем тоска

Больше мы не нужные – ручки из песка

Глазки из водички

Светлых озёр дня

А ты тоже сможешь же не убить меня?..

По закату ходит дрёма

И велит всем умирать

Тех кто не послушает – будет убивать

Он немилосерден к нам

Детям и старикам

Плёткой чёрных звёздочек

По больным вискам

Мы его не слушаем – нам больней всего

Самые родимые добрые его

Это не слёзы были красные, это закат был обезумленный кровью из всех его внутренних пор. Из всех пор его совести, из всех пор его исходившейся в муках совести. Может это такое неведомое никому больно, но закат умирал терзая надрезами своих глаз горизонт и окончательно с ним отчаявшееся небо. От радости по колено в крови стояли когда-то беспросветно добрые деревья. Песок катил в волнах опустевающего внутри ветра мёртвые, но двигающиеся и двигающиеся, уже непонятно зачем, песчинки. У заката стёртые до крови глаза, так что это совсем были не слезы…

Коготки по горлышку

Детскому скребут

Это сера кошенька

Мы погибли тут

Смотри малыш – это земля на которой мы с тобой жили и умерли

Им было всё равно кого из нас выследить

Нам было всё равно за что простить их

Только могилки у нас росточком не сходятся и этого

Я им не прощу!

В нас влетели пули удивились и взорвались

Ласковая добрая среди вас нам жисть

Тенью обесточенной наши протянутые к вам руки

Вы может быть и спите а мы умираем

Нам это совсем всё равно а вам немного больно будет просыпаться

Это ничего – это как ручеёк

Малейшее движение души отзывается острой режущей болью и мог бы – не шевелился бы. Только не мог.

В том лесу зверёныши и лепестки. Маленькие ёжики и ветерки. Звёзды из золотых разноцветных лучиков по ночам. И доктор Айболит весело болтает ногами на большой крепкой ветке. «Так лечат мартышек», подумал он и спросил у доктора сколько же теперь будет времени.

- Времени теперь будет достаточно, - весело болтая ногами сказал доктор Айболит. - Подожди, я сейчас.

Поклал мартышонка аккуратно и бережно в его гнездо и спустился на землю.

- Там впереди лето, - предупредил доктор и он согласился.

Это обязательно будет – солнце!

В саму полночь тяжело и немного тошно

Дышать

Хочется лечь умереть и лежать

Потому что определено почти наверняка

Что ведь солнца утром не будет

Потому что ведь сейчас душно так

И темно

Ничего мои маленькие

Это оно всё поровну всё равно оно обязательно будет

А это пройдёт

И вдохновение полночи останется только лишь его испытавшим

А оно обязательно будет – утро

И такое лёгкое светлое чистое всем

Солнце

Что даже может быть

Не сразу как-то поверится!!!

Баловался котенька собственным хвостом

Вот и не узнал никто что было потом

Ёжики косматые по небу к реке

Тучки косолапые спрячут в лепестке

Позабыты тропаньки ёлкины дела

Для чего-то в гости к нам смертушка пришла

Она очень добрая и красивая как только бывает для нас

Вкруг неё мы прыгали от недобрых вас

Ёжики смеялися никто не болел

Даже зайка маленький стал ужасно смел

Мы ушли в открытый космос земли открывать

А вы здесь осталися – вас не стали брать!

По лугам по пятнышкам