Вакансия третьего мужа - Людмила Зарецкая

– Постановление на обыск у вас хотя бы есть? – насмешливо спросила Инна.

– Нет, – признал ее собеседник. – Но тебе ли, Инесса, не знать… Статья 168 Уголовно-процессуального кодекса гласит: «В случаях, не терпящих отлагательства, обыск может быть произведен без санкции прокурора, но с последующим сообщением прокурору в суточный срок о произведенном обыске».

– То есть, чтобы прокурор вас не поругал, вы патроны нашли, – уточнила Инна. – И все это в рамках дела о клевете. Понятненько. Кого оклеветали-то хоть?

– Твою коллегу-журналистку. Елену Соколову.

– Чудны дела твои, господи! – тяжело вздохнула Инна. Елена Соколова была главным редактором дешевого желтого листка «Вести района», постоянно находившегося в состоянии войны с кем-нибудь. Противник определялся путем внесения на счет «Вестей района» денежной суммы, эквивалентной пяти тысячам долларов США. И в зависимости от того, кто именно «оплачивал музыку», вчерашний союзник легко переходил в стан врагов, и наоборот. С вопроса «против кого дружим» начиналась еженедельная редакционная летучка.

Сейчас «броненосец Лена», как ее называли в журналистском сообществе города за непробиваемый характер, активно дружила против Сергея Муромцева. Ее газетка регулярно печатала отвратительные пасквили, рассказывающие про уголовное прошлое Сергея Васильевича, намекая на его не совсем законное увлечение антиквариатом. Кроме того, несколько недель назад Елена Соколова зарегистрировалась кандидатом в депутаты Законодательного собрания по тому же округу, что и Муромцев. Как технический кандидат от власти, она широко использовалась для подачи всевозможных жалоб в избирком. Следующим ее шагом, по всей вероятности, стало написание заявления о клевете.

– А где оклеветали гражданку Соколову? – поинтересовалась Инна. – И как именно?

– Шла бы ты, Инесса. – В голосе подполковника зазвучали жалобные нотки. – Без тебя тошно.

Покладисто отойдя в сторону, Инна достала телефон и без особой надежды набрала номер Муромцева. Тот неожиданно снял трубку после первого же гудка.

– Привет, красавица, – пробасил он.

– Стою, смотрю на дверь вашего подъезда, – отрапортовала Инна, – очень любопытное зрелище. Кстати, соседи теперь уверены, что в вашей квартире бомбу то ли хранили, то ли изготавливали.

– Душа моя, ты же знаешь, что я по этому адресу только прописан, – засмеялся Муромцев. – Мне кривотолки соседей без разницы.

– Случилось что-то, Сергей Васильевич? В связи с чем весь этот кипиш? Неужто правду говорят, что на вас неугомонный броненосец жалобу написал?

– Ну да. Не унимается, стервь. Прошлой ночью кто-то в округе листовки развесил с ее фотографией и обидным содержанием. Листовок всего-то было штук пять, но они тут же оказались у ментов. Вместе с жалобой, что я, как основной ее конкурент, порочу ее честь, достоинство и деловую репутацию. Хотел бы я понять, где у нее это все находится?

– Погодите, Сергей Васильевич, а вы-то тут при чем? На этих листовках что, ваши отпечатки пальцев нашли?

– Мелко мыслишь, Перцева. На них моя подпись стоит. То есть всевозможные обзывалки с переходом на ее личность подписаны «Сергей Муромцев». Представляешь до чего грязные предвыборные технологии дошли? Сделали из меня дауна, который открыто подписывается под оскорбительными выпадами в адрес конкурента!

– И дальше что?

– Да ничего. Обыск, вишь, устроили. Мне Милка позвонила, что свет погас и кто-то дверь ломает. Компьютер забрали, патроны какие-то нашли.

– А патроны, разумеется, не ваши.

– Да хрен их знает, мои или нет. Я там уже пару лет не ночевал ни разу, может, какие-то охотничьи приблуды и остались, я не помню.

– А в компьютере что-то было интересное?

– Инесса, душа моя… Что может быть интересного в компьютере, на котором Милка работала? Я ж тебе говорю, я той квартирой несколько лет не пользовался.

– А почему там Кук оказалась?

– Так ей жить-то надо где-то. У нее ж денег ни копья. И давать ей их в руки противопоказано – пропьет. Так что жила она у меня в этой квартире. Еду ей раз в два дня возили. По субботам в пакет шкалик добавляли. А она взамен книжку про меня писала. Все по-честному.

– Так вас в связи с заявлением броненосца в прокуратуру хоть вызывали?

– Инесса, я вообще в больнице лежу. Мне никаких повесток из наших органов правопорядка не приходило, меня никто никуда не вызывал и ни о чем не спрашивал. Обыск провели – и все дела.

– И что будет?

– Да ничего не будет. Ты что, вчера родилась? Я этой чепухи не писал и не расклеивал. Это абсолютно понятно. Инкриминировать мне нечего. Ну не патроны же эти, ей-богу! А нервная система у меня крепкая. Обыск туда – обыск сюда. Не принципиально.

– Понятно, – пробормотала Инна и нажала на кнопку отбоя. То, что Муромцева просто проверяли на вшивость, ей было абсолютно понятно. Сделав еще пару кадров на камеру в телефоне (до этого она успела заснять эффектный момент погрузки Милы Кук в полицейский «УАЗ»), она неторопливо пошла в сторону своей машины, чтобы основательно погреться у печки и ехать в редакцию. Обыск у Муромцева обещал стать приятным эксклюзивом, перетекающим в весомый гонорар и бурные восторги редактора.

Глава 7

Город ждет Фомина

Настя ехала домой совсем без сил. То есть абсолютно. У нее было ощущение, что ее выпили до донышка неведомые и от этого особенно злые вампиры. События последних дней навалились на нее тяжелой каменной глыбой, сдавливающей грудную клетку и не дающей вздохнуть. В свете встречных фар она видела отсвет глаз Варзина, горевших неукротимой ненавистью. В метании дворников по залитому дождем стеклу – кривую ироничную усмешку Кравцова. В мигании светофора – сигнал о надвигающейся опасности.

Она знала, что за Егора можно не переживать. Уже третий день он везде ходил с личной охраной, и немногословный внушительный шкаф по имени Михаил давал весомую надежду на то, что ничего плохого не случится.

– Если в следующий раз они не выберут пулю, – пробормотала под нос Настя и усилием воли заставила себя переключиться на другие, более позитивные мысли.

Позитивные мысли были просты, как мычание. Насте очень хотелось залезть в горячую ванну, полную пахучей пены. С головой нырнуть в белую шапку, отогреться от съедающего ее изнутри холода, который, как она знала, вовсе не был связан с осенней непогодой. А потом сдувать эту пену, горланя любимые песни, любовно намазаться кремом для тела. И для лица. И для глаз. И для рук. И для ног.

А потом налить себе полный стакан виски. Вот просто до краев налить, чтобы окончательно прогнать поселившуюся внутри вечную мерзлоту. Не разбавляя льдом. Не смешивая с колой. И надеть любимую пижаму с вытянутыми коленками и забавным мишкой на пузе. И натянуть вязаные шерстяные носки, привезенные из Швеции подругой Наташкой, в ту пору еще работавшей в туристическом агентстве. Толстые белые носки с красными оленями. И смотреть телевизор, беспорядочно щелкая пультом и меняя каналы. И остановиться наконец на каком-нибудь хорошем детективе Татьяны Устиновой, в котором добро всегда побеждает зло, а мужчины – надежные, любящие, внимательные и способные на подвиг. Настоящие, в общем, мужчины. Пусть их даже таких и не бывает в реальной жизни. И…