Младший научный сотрудник 3 (СИ) - Тамбовский Сергей

— А если не выйдем?

— Тогда получите вот это, — и к нам по трапу скатилось что-то круглое и металлическое.

— Ложись, — крикнул я, потому что опознал в кругляше гранату.

Мы бросились на пол в разные стороны от нее, а нам с усмешкой было сказано сверху:

— Это учебная граната, она без взрывателя. А вот следующая будет настоящая. На размышление вам минута, время пошло.

— Что делать-то? — спросил взволнованный Сергей, — граната настоящая, он не соврал, взрывателя только в ней нет.

— Убежать успеем куда-то? — задал я логичный вопрос.

— Только если в комнату с мертвыми корейцами, — меланхолично заметил капитан, — других путей отсюда я не вижу.

— Тогда сдаемся? — предположил Сергей, — мертвыми мы совсем ничего не сделаем, а тут какой-то шанс будет.

— Сдаемся, — решил за всех нас Ираклий и тут же продублировал свое решение громким голосом для Кима.

— Выходим по одному, оружие выбрасываем перед собой, шаг в сторону считаю провокацией и открываю огонь без предупреждения, — последовало вслед за этим.

Первым пошел Сергей, выбросил М-16 на палубу и скрылся в прямоугольнике двери. Далее Ираклий меня подтолкнул — мол, капитан последним всегда покидает место службы, я и полез наверх. Когда глаза привыкли к дневному свету после потемок трюма, я увидел скалящего зубы Кима с автоматом в руках, а рядом стояли оба бравых американца, у них были пистолеты типа Вальтера.

Глава 25

Разговор есть

— Петя, можно тебя на минутку — разговор есть, — сказала мне Галина, приоткрыв дверь.

— Конечно, — откликнулся я и тут же встал, — почему не поговорить с хорошими людьми.

— А вы пока посидите здесь, — обратилась она к остальным, — телевизор вон можете включить, сейчас программа Время начнется.

Уж не знаю, включил ли Миронов Панасоник, я сразу вышел на лестничный марш, и сзади никаких звуков не раздалось.

Два охранника рассмотрели меня самым внимательным образом, потом поставили к стенке с поднятыми руками, проверили, нет ли у меня чего угрожающего жизни и здоровью подконтрольного лица и пропустили дальше.

— Папа хочет с тобой поговорить, — просто и без затей сообщила Галина, когда мы вошли в прихожую.

Планировка тут примерно та же была, что и в соседней квартире, только в одну из дверей виднелась длиннейшая анфилада. Я еще подумал — сколько ж здесь комнат-то, штук десять что ли? Но Галина взяла меня за рукав, сказала переобуться в тапочки и уверенно завела в большую гостиную, здесь было все строго по-советски, сервант с посудой, секретер, два шкафа с книгами, какими, я уж не приглядывался, но корешки красивые. И Леонид Ильич на диване, на фоне ковра на стене. Нет, не с лебедями и не с удалыми черкесами ковер был, а с абстрактным красивым рисунком, явно персидский. Примерно такой же и на полу лежал.

— Здравствуйте, — сказал с порога я, — Леонид Ильич. Меня зовут Петр Балашов, можно просто Петя.

— Балашов-Балашов… — пробормотал генсек, — был у меня один товарищ в Днепропетровске, тоже Балашов, третьим секретарем в горкоме работал. Не родственник?

— Точно не скажу, — смело ответил я, — но это очень маловероятно, мои родственники с Дальнего Востока и из Нижнереченска, на Украине вроде бы никого нет.

— Ладно, — махнул он мне рукой, приглашая садиться, я и сел на красивый стул, явно из карельской березы сработанный, — Галя мне рассказала немного про тебя — это правда, что ты людей насквозь видишь?

— Иногда получается, — не стал отпираться я, — как будто внутренний рентген-аппарат такой включается, и тогда да, вижу, что у людей внутри.

— И давно у тебя такая способность появилась? — на удивление он даже не шамкал и не причмокивал.

— Две недели назад, — отрапортовал я, — после одного эксперимента в нашем институте.

— Эксперименты это дело хорошее… а на меня посмотришь своим рентгеном? — сразу и без предисловий предложил он.

— Конечно, Леонид Ильич, как же я могу вам отказать, — отвечал я, — вот только что скажут специалисты из 4 управления?

— А мы им не будем ничего говорить, — усмехнулся он, — правда, Галя — ты же никому ничего не скажешь?

— Да, папа, — вздохнула она, — я буду молчать, как рыба.

— Вот видишь, как все просто, — продолжил Брежнев, — так что не волнуйся ни о чем постороннем и начинай. Раздеваться надо?

— Пока нет, Леонид Ильич… — начал отвечать я.

— Да что ты заладил Леонид Ильич да Леонид Ильич, я уже 76 лет Леонид Ильич — можешь называть меня дядя Лёня, — перебил он меня, и я чуть не подавился… но собрался и продолжил.

— Хорошо, дядя Лёня — станьте пожалуйста на ноги и повернитесь к окну.

Картина внутренних органов у него, конечно, была неприглядной и чем-то напоминала «Крик» Эдварда Мунка. Я зашел с разных проекций, покрутил генсека вокруг оси, затем уложил на диван, через четверть часа закончил и пожалел, что не курю — сейчас бы в самую пору затянуться сигаретой было бы.

— Ну и? — спросил меня он после непродолжительной паузы.

— Если честно, дядя Лёня, — начал ответ я, — то хреново…

— Это я сам знаю, — поморщился он, — давай подробности.

Я и дал подробности в той мере, в какой был способен…

— Что опухолей нет, это радует, — сказал, наконец, генсек. — А вот про снотворное поподробнее давай…

— Надо немедленно прекратить прием этого препарата, что вам в четверке выписали, -смело пошел в атаку я, — это раз. Вместо него нужна лечебная физкультура и все…

— А сосуды? — продолжил задавать вопросы Брежнев.

— Вы знаете, дядя Лёня, — решил зайти с козырей я, — вот только что, полчаса назад я осматривал одного известного артиста, фамилию уж не буду называть…

Брежнев переглянулся с дочерью, и она кивком головы подтвердила мои слова, а я продолжил:

— Так вот, этому народному артисту 42 что ли года… или 43, а сосуды у него в гораздо более плачевном состоянии. Так что и тут у вас все относительно неплохо.

— Еще что посоветуешь? — перешел наконец на шамканье он.

— Значит, лечебная физкультура, раз, — начал перечислять я, — желательно прямо с завтрашнего дня. Потом полный отказ от седативных препаратов два. Ну и пара моих осмотров в течение недели-двух. Этого будет достаточно, для того чтобы прожить долго…

И Галина подхватила мои слова:

— И счастливо.

— Это вы загнули, — развеселился генсек, — счастливую жизнь устроить это очень сложно.

— Ну тогда хотя бы долго, — поддержал тему я, — это тоже немало.

Брежнев сел на диван и потянулся в столику, где лежали болгарские сигареты, на что я тут же добавил.

— И курить лучше бы не надо… лучше уж водочки выпить если невтерпеж.

— Уговорил, чертяка, — весело ответил он, перестал тянуться к сигаретам и сказал Галине, чтоб она принесла бутылку из холодильника.

А совсем уже вечером, когда Волга с номерами 05−00 все же дождалась нас во дворе и повезла по ночной Москве, я вспомнил еще об одном деле.

— Андрей, — сказал я Миронову, — у меня же для тебя подарок есть.

— Какой? — заинтересовался он.

— Вот, — и я вытащил из сумки второй экземпляр Тетрис-пада, который был выполнен в дюральке, — игровая консоль с новомодной игрушкой, называется Тетрис.

— Любопытно, — взял он ее в руки, — а как с ней обращаться?

Тут уже взяла руль управления Нина, она хорошо знала, что это, и успела поиграть в него не один час.

— Спасибо, Нина… и Петя, — сказал, оторвавшись от экрана Андрей, — из Японии привезли?

— Ну что ты, — весело отвечал я, — самоделка — сам придумал, сам запрограммировал, сам свинтил. Одни японцы что ли могут новинки выпускать?

Привезти Нину в свою гостиницу я даже и попытки не сделал — отчетливо помнил, какие пуританские нравы были в советском гостиничном бизнесе. Так что сначала мы зарулили на Юго-Запад, ее родственники жили в таком красивом кольце, с красными балконами.