Летучая мышь - Дерек Картун

— Где сделан этот передатчик, можешь сказать?

— Тут-то и зарыта собака. Никаких обозначений на нем я не обнаружил. Ладно. Тогда беру все детали, осматриваю и нахожу добрых три десятка серийных номеров. Только все они стесаны. Ничего, есть такое специальное электронное оборудование, любой след отыщет.

— Что дальше?

— А дальше я показал номера, снимки и детали кое-кому из своих ребят. Спросил, кто бы это мог соорудить такой передатчик. Может, кто чего видел похожее в журналах или ещё где — в военных инструкциях, в отчетах НАСА, в бюллетенях для производственников. А то и в разведданных.

— Твои друзья, видно, здорово в этих делах разбираются.

— Да уж разбираются. Один умник есть в RSRE6, он помог установить, что эту штуку сделали на одной фирме — называется "Marcony Space and Defence Systems". У меня и там нашелся знакомец. Потом я закинул пару удочек в одну канадскую фирму — NORAD7 — "Spase Detection and Tracking Systems". Там у меня толковый парень. И ещё американец один, здорово засекреченный, может добыть любые сведения о любой аппаратуре, для меня он все сделает. Люди надежные, ты понял?

— И что они говорят?

— Все в один голос сказали: изделие американское. Способ сборки деталей — это как почерк, его не изменишь. Стандарт схем, мелкие технические подробности — у русских все по-другому.

Гарри умолк, наблюдая произведенный эффект. Я тоже молчал.

— А общая сборка, футляр и прочее — это сделано там, где тот умник работает, про которого я тебе говорил. Он утверждает, что у них любой рядовой сотрудник с парой подручных за полгода доведет такую штуку до ума. Без проблем. Тут американцы руку приложили, начальник, сам видишь.

— Может, оборудование у них украдено?

— Спереть-то можно что угодно, но мы бы об этом услышали.

— Продают они свое оборудование другим странам, не знаешь?

— Может, и продают.

— Немцы могут иметь к этому отношение?

— Они только ракетами занимаются, это всем известно. Как бы сбыть их главарям из третьего мира, у которых денег полно, а мозгов нету. Никогда не слышал, чтобы немцы интересовались электроникой и телеметрией.

— Как по-твоему, этот передатчик связан с одним из спутников, которые запущены разными странами в военных или мирных целях, или у него собственный спутник?

Из кучи бумаг на столе Гарри ловко выудил рисунок, изображающий что-то вроде глобуса, опоясанного эллипсом. На линии эллипса проставлены были кружочки, каждый под своим названием: "Марисат 3", "Интельсат 4", "Космос 775", "Ф I", "Аник 1, 2 и 3", "Молния 1" и прочие — я насчитал их тридцать девять.

— Этот рисунок дает представление о ситуации в космосе, но если что-то там летает выше двадцати двух миль — здесь этого нету. Кружочек — это спутник, догадался? Чтобы сигналы, идущие к ним и от них, не сталкивались, они разнесены по разным частотам. Позиция каждого зависит от его происхождения и назначения. Сейчас в космосе летает двадцать девять американских шариков, двадцать пять русских и пара немецких. На диаграмму все не поместились. Если ты задумал вклиниться между ними, запустить собственный спутник где-то, скажем, между Вашингтоном и Оттавой, то ничего у тебя не выйдет. Разве что выкроишь немного свободного пространства где-нибудь над Атлантикой или Тихим океаном.

— И с каждым спутником поддерживается связь?

— Безусловно. Американцы приглядывают за своими с горы Шейен в штате Колорадо — этим занимаются специалисты NORAD. А у другой стороны свои центры наблюдения.

— Значит, об этих спутниках все известно?

— В основном, да.

— Если радиопередатчик из Конше связан с собственным спутником, значит, он на этой диаграмме не обозначен. Принадлежать он может как русским, так и американцам. Но вторая сторона обязательно бы об этом знала. Если его хозяева — американцы, то они в этом ни за что не признаются. То же самое относится к русским.

— Русские-то не признаются, но американцы бы их обязательно уличили и подняли шум. Это уже бывало.

— В общем, чей бы он не был, другая сторона пребывает в неведении, чем он там занимается.

— Конечно. Можно с помощью разведданных вычислить его вес, орбиту. Но главное не узнаешь.

— Наше министерство обороны могло бы этим заняться?

— В принципе да, но НАТО тут же вмешается, не позволит дублировать работу американцев, мы всегда полагаемся на их данные.

— А нужен ли этому передатчику собственный спутник?

— Не забывай про секретность, начальник. Если бы они пользовались каким-нибудь известным спутником, то при получении информации её можно было бы без труда перехватывать. Тогда какой смысл устанавливать эту чертову бандуру в глуши, где-то во Франции?

— Ты такой умный — объясни мне тогда, с кем беседовал этот Бракони?

Гарри нахмурился:

— Ты имеешь в виду — кто получал информацию и следил за спутником? Это не ко мне вопрос.

— Тебя устроит, если Джордж Роберто с тобой поработает?

— Пусть, — согласился Гарри с глубоким вздохом.

Я уже собрался уходить, когда Гарри вдруг спохватился:

— Постой, чуть не забыл, — он поворошил кучу снимков и вытащил один, Записывающее устройство передатчика — его кто-то модифицировал. Видишь эти два шпинделя? На них лента наматывается, когда идет передача. А теперь сюда смотри. Еще одна пара шпинделей. Для второй кассеты. Выходит, передавая информацию, кто-то делал ещё и копию. Для своей частной коллекции оригиналы-то приходилось возвращать…

— В доме у Бракони никаких магнитофонных записей не обнаружилось.

— Это уж твоя проблема, начальник, — ухмыльнулся Гарри, — Мое дело предупреждение.

Пабджой был в отъезде. И это сразу было заметно: сотрудники повеселели, обеденный перерыв малость затянулся.

— Куда он делся? — спросил я у Пенни.

— Билет я ему заказывала в Стокгольм, но это не значит, что он именно там.

— Когда вернется?

— Не сказал. По всем приметам, отправился в одно из своих таинственных путешествий.

— То есть?

— Ну знаешь… Когда он забирает из сейфа все свои паспорта, часами над ними колдует, выбирает, который взять. Потом суетится, делает вид, будто уезжает дня на три, но отменяет все планы на две предстоящих недели. Придумывает кучу объяснений на случай, если его начнут разыскивать, — что я должна всем врать. А месяца через два я все равно узнаю, где он побывал: кредитные карточки выдают все его секреты. Ему-то самому кажется, будто никто ни о чем не догадывается…

— Ладно, если он в обозримом будущем все же вернется, дай мне знать. Я тут побеседовал с Гарри — мы кое о чем договорились.

— Все сделаю.

В тот же день я улетел в Брюссель.

ГЛАВА 21

Из Брюсселя я, взяв напрокат машину, отправился в долгое путешествие на юг. В Нивелле остановился, чтобы выпить кофе, и двинулся дальше в направлении Шарлеруа. Границу я решил пересечь в том месте, которое назначил мне Баум, из-за этого пришлось колесить по скверным, заледенелым дорогам, которые в конце концов привели к пропускному пункту Мерб-де-Шато. Других желающих пересекать границу именно там не нашлось, поэтому бледный юнец в помятой униформе прямо-таки обрадовался мне. Он не спеша вышел из будки на французской стороне и протянул руку за документами. На меня он и не взглянул, пока, листая паспорт, не наткнулся на иракскую визу. Лучше бы её там не было — ни к чему эта экзотика, загадочная арабская вязь неизменно вызывает любопытство. Юнец бросил на меня проницательный взгляд — в точности, как пограничник из американского кино обошел вокруг машины и склонился к моему окну:

— Иностранная валюта имеется?

— Около четырехсот бельгийских франков.

— Куда направляетесь?

— В Париж.

— Цель поездки, — этот тон в обычаях французской полиции, они не спрашивают, а утверждают. Видимо, задавать вопросы им представляется слабостью: спрашивающий будто о чем-то просит. Зато, утверждая нечто, он заодно самоутверждается: а ну, давай выкладывай, что ты там скрываешь. Учти — меня не проведешь… Эта нехитрая философия пришла мне на ум, пока я дожидался, не призовет ли юнец охрану. Если Баум именно это называет "пересечь границу, не привлекая к себе внимания", то, ей-Богу, лучше было лететь из Лондона прямо в Париж.

— Еду по делам, — сказал я.

Жестом, заимствованным тоже из американского фильма он показал:

— Passez! — проезжайте, мол.

В Париж я приехал едва живой от усталости, снял комнату в том же отеле, что и в прошлый раз: на улице Флерюс, недалеко от Люксембургского сада. Позвонил Изабел из лавчонки внизу. Договорился поужинать вместе. В киоске я купил все газеты, которые там нашлись, и, вернувшись в номер, принялся за чтение.

Газетчики-таки порезвились по поводу взрыва в квартире Изабел. Как и предполагал Артур, значительных новостей в тот день не оказалось, и прелестное личико Изабел красовалось на первых полосах почти всех газет. Она сама по поводу происшедшего не распространялась. Нет, у неё нет ни малейшего представления о том, кому принадлежит эта дурацкая затея. Нет, врагов у неё нет — ни одного. Любовника тоже нет, можете не верить, но это правда.