Крепость тёмная и суровая: советский тыл в годы Второй мировой войны - Венди З. Голдман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Разделение и перераспределение предприятий отчасти были обусловлены логикой обеспечения их работы в тылу и нуждами армии, но и само устройство советских промышленных комплексов, состоявших из нескольких заводов и подразделений с десятками тысяч рабочих, способствовало этому процессу. Число занятых на металлургических комбинатах в Магнитогорске и Кузнецке колебалось между 25 000 и 26 000 человек[325]. На гигантском машиностроительном заводе «Уралмаш», производившем крупногабаритные детали для танков, работало 23 000 человек[326]. На многих предприятиях, помимо производственных цехов, имелись вспомогательные, где зачастую работало не меньше людей. Многие заводы располагали собственными механическими и литейными цехами для изготовления запасных частей – наследие ускоренной индустриализации с ее дефицитом и неравномерным распределением ресурсов[327]. Эти особенности облегчили акты разделения и слияния, которых первоначально потребовали эвакуация и отсутствие инфраструктуры на востоке. Несмотря на порой неожиданное соседство, предприятия в восточной части страны получили эвакуированное оборудование, позволившее им совершенствовать свои технологии и расширяться.
В восточной части страны пришлось не только строить новые здания, но и прокладывать водопроводы, линии электропередачи, подъездные пути, дороги. По масштабам новое строительство могло поспорить с индустриализацией 1930‐х годов, но велось оно в тяжелых военных условиях. На строительстве нередко задействовали Особые строительно-монтажные части (ОСМЧ). В 1942 году в СССР насчитывалось около семидесяти ОСМЧ, более половины – на Урале. ОСМЧ функционировали как мобильные военизированные трудовые подразделения, известные также как трудовые батальоны или рабочие колонны. Набирали в них главным образом мужчин призывного возраста, непригодных к службе в армии. Позднее их ряды пополнили рабочие и крестьяне, мобилизованные из Средней Азии, и трудармейцы, находившиеся в ведении НКВД. Из 700 000 рабочих, к концу 1941 года мобилизованных в строительные колонны, около 40 % работали под эгидой Наркомата по строительству[328]. Многие промышленные предприятия использовали ОСМЧ и располагали собственными строительными частями. Например, в декабре 1942 года на строительстве для предприятий черной металлургии было занято более 63 000 человек, из них только 20 000 входили в ОСМЧ[329].
На ОСМЧ было возложено строительство многих зданий для размещения эвакуированных заводов. В 1941 году ОСМЧ поручили построить в Свердловске новый танковый завод, будущий завод № 37, где предполагалось разместить оборудование с трех эвакуированных предприятий, части двух уже имевшихся в Свердловске заводов, ни один из которых не производил танки, и вывезенный из Киева завод «Большевик». Рабочие ОСМЧ трудились на улице в условиях суровой уральской зимы, когда температура падала до минус сорока градусов. Им не хватало элементарных строительных материалов, не было даже чертежей – их делали по мере строительства. Батальон состоял из представителей не менее сорока четырех национальностей, включая рабочих из Средней Азии, плохо или совсем не говоривших по-русски и приехавших на стройку в сандалиях. Руководство раздобыло теплую одежду и обувь, и батальон работал быстро. Вскоре оба завода наладили в новых помещениях производство оружия[330].
В некоторых регионах батальоны ОСМЧ состояли преимущественно из женщин. Уральско-сибирские ОСМЧ прокладывали рельсы и дороги, оборудовали оборонные предприятия водопроводом и канализацией, построили железную дорогу к бокситовым рудникам Северного Урала. Они обслуживали и ряд крупнейших предприятий на Урале, в частности Челябинский Кировский танковый завод и автомобильный завод имени Сталина в Миассе, частично эвакуированный из Москвы. В строительных работах на Уральском алюминиевом заводе и на железной дороге к бокситовым рудникам принимало участие 2500 эвакуированных, в основном женщин из Ленинграда и Калинина, а также 400 женщин из Башкирии. Среди них были молодые девушки и матери с маленькими детьми. Только около тысячи женщин оказались пригодны для тяжелого физического труда, тем более в суровых условиях тайги. Бывшие работницы текстильных фабрик, парикмахеры, бухгалтеры, учительницы осваивали новые профессии – плотников, сварщиков, водителей грузовиков, запальщиков и токарей; другие рыли траншеи, валили деревья и корчевали пни. Поскольку они все время перемещались, особенно когда прокладывали рельсы, постоянного жилища у них не было. Вскоре после прибытия женщин осенью 1941 года дожди сменились сильными морозами. Температура упала до минус тридцати, а где-то и сорока градусов. Изнурительный труд и кошмарные условия часто доводили женщин до слез. Как и у многих мобилизованных рабочих, у них не было теплой одежды и приличной обуви. Женщины умудрялись шить теплую обувь из лоскутов брезента и войлока, продолжая прокладывать трубы и строить железные дороги[331].
Батальоны ОСМЧ, как и другие эвакуированные рабочие, иногда получали неожиданные задания. В апреле 1942 года ГКО отдал приказ о строительстве нескольких новых предприятий черной металлургии на Урале, поручив его строительным организациям из разных городов. ОСМЧ-63, ранее занимавшиеся возведением авиационных заводов, должны были построить доменную печь в Чусовом, городе в Молотовской области на реке Чусовой. Первое препятствие, с которым столкнулся батальон, заключалось в том, что до города оказалось почти невозможно добраться. Отправленная вперед группа из 360 рабочих быстро поняла, что попасть в город получится только по воде. Они нашли судно и доплыли на нем до Молотова, но мелкая река не позволила им двигаться дальше; в конце концов им удалось достать судно поменьше и доплыть до цели. Передовой отряд должен был найти жилье для 5500 рабочих; некоторые уже приехали и жили в палатках, а остальных в скором времени ожидали. По словам стоявшего во главе батальона А. В. Тищенко, в городе не было ни единого свободного квадратного метра жилплощади. Местная партийная организация ничем не могла помочь. В итоге рабочие разместились в примитивных бараках, которые сами же и построили. Затем возникли проблемы с продовольствием. Рабочих, уже прибывших в Чусовой, временно обеспечивали питанием металлургические предприятия. Однако как только Наркомстрой открыл собственный отдел рабочего снабжения, металлургический завод перестал пускать рабочих в свои столовые. Теперь у рабочих из ОСМЧ была еда, но хранить и готовить ее они не могли, пока не построят собственные столовые и другие хозяйственные помещения. Одновременно рабочие приступили к строительству домны, не имея ни цехов для изготовления инструментов и обработки дерева, ни конюшен для трехсот лошадей, ни гаража для стоянки и ремонта ста двадцати грузовых машин. Рабочих мобилизовали из разных мест – Казани, Кирова, Ульяновска, – и каждая группа подозревала, что к остальным в этих тяжелых условиях относятся лучше. В конце концов бригадиры, выведенные из себя их раздорами и перебранками, решительно заявили, что больше здесь не будет никаких «казанцев», «кировцев» и «ульяновцев» – только рабочие ОСМЧ-63. Несмотря на, казалось бы, непреодолимые трудности, всего через девять месяцев с момента, когда батальон получил задание,
