Крепость тёмная и суровая: советский тыл в годы Второй мировой войны - Венди З. Голдман

и новых построек недостаточно. В 1942 году Уральскому танковому заводу (заводу № 183) в Нижнем Тагиле дали задание построить поселок для 40 000 эвакуированных рабочих, но удалось соорудить лишь 173 землянки на 11 000 человек. Качество строительства как до, так и во время войны оставалось столь низким, что к 1945 году количество брошенного за полной непригодностью жилья в Нижнем Тагиле превышало общее количество недавно возведенных жилых построек[298]. К 1944 году почти половина рабочих танкового завода жила в наспех сколоченных деревянных бараках без отопления, водопровода и уборных в помещении. Другие жили в землянках или шатких постройках, сооруженных из подручных материалов. Ни одно из этих жилищ не отапливалось нормально, потому что завод, отвечавший за обеспечение рабочих топливом, получал лишь малую долю значившегося в плане объема древесины. Ни в одном общежитии не было помещений для умывания. В двух поселках 15 000 человек пользовались шестью водоразборными колонками, еще в одном на 8000 рабочих приходилось пять чайников. На заводе имелись общие ванные комнаты, несколько прачечных, мастерские по ремонту обуви, но всего этого недоставало, чтобы удовлетворить потребности рабочих завода и других предприятий, живущих в поселках[299]. Как отмечали руководители профсоюзов, главная трудность заключалась не в средствах – государство их выделяло, – а в нехватке строительных материалов, транспорта и рабочих рук. В Свердловске, например, невозможно было раздобыть двери, оконные рамы, петли и даже гвозди. Автомашины реквизировали военные власти, но даже телег и лошадей оказалось мало[300]. Директора заводов и наркоматы поспешно возводили бараки, представлявшие собой просто деревянные каркасы, но в этих сооружениях, сложенных нередко из сырой древесины, вскоре образовывались огромные трещины между досками, начинали протекать крыша и окна. Бараки и землянки, как правило, не обогревались: даже при наличии печей топить было нечем[301].

Государство надеялось хотя бы отчасти компенсировать жилищный кризис, призывая рабочих самостоятельно строить себе жилища. Совнарком предоставлял желающим строить значительные средства, но не материалы. Предполагалось, что директора заводов и местные советы попросят местные предприятия обеспечить рабочих стройматериалами, выделят транспорт и снабдят каждого всем необходимым[302]. Государство поощряло таких строителей в финансовом плане, в частности давая им ссуды под низкий процент. Рабочие должны были вести строительство своими силами. Руководство Уральского алюминиевого завода быстро заметило, что это невозможно: рабочие трудились на заводе допоздна, а летом многие в свободное время занимались огородами[303]. Долгие смены, сверхурочная работа, дорога из барака на завод и обратно не оставляли им времени даже на то, чтобы уплатить за жилье. В мае 1942 года 70 % из 20 000 рабочих, размещенных в общежитиях авиационных предприятий в Куйбышеве, просрочили плату за жилье. Деньги у них были, а вот времени не было, поэтому они неоднократно просили профсоюз разрешить заводской бухгалтерии вычитать из их зарплаты помесячную плату за жилплощадь[304]. Что касается строительства, то и здесь дело оказалось не в деньгах: ни государство, ни заводы не могли обеспечить рабочих ни материалами, ни транспортом для их перевозки. Неудивительно, что ни в одном из промышленных городов меры по поощрению индивидуального строительства не принесли ощутимых результатов[305].

Руководители профсоюзов, секретари местных советов, органы здравоохранения сообщали властям о жилищной проблеме, но никто не предлагал удовлетворительного решения. Ответственный работник из Свердловской области писал:

Наиболее тяжелое положение у рабочих-одиночек, расселенных во вновь выстроенных бараках и землянках (сданы с большими дефектами и недоделами). Кровля, полы, потолки не уплотнены, кругом щели, печи сложены плохо, нет выгребных ям, канав для стока воды[306].

В 1942 году профсоюз рабочих промышленности вооружения жаловался, что более 85 % рабочих завода № 525 живут в палатках или землянках, в грязи и сырости. В палатках не было постелей, рабочие спали на голых досках, мыться им тоже было негде. В январе 1943 года корреспондент журнала «Медицинский работник» в письме редактору рассказывал о рабочем того же завода: тот отработал двойную смену, сутки без перерыва, проведя все это время на ногах. Придя домой, он стоял у холодной печи, его трясло, но он не хотел ложиться на холодную и грязную кровать[307].

Схожие условия преобладали и в других регионах, особенно когда речь шла о молодых рабочих, эвакуированных и беженцах, а также о других людях, мобилизованных издалека для работы на местных предприятиях. В августе 1942 года в ВЛКСМ поступил отчет о размещении 1200 выпускников школ фабрично-заводского обучения (ФЗО) на Златоустовском металлургическом заводе имени Сталина, одном из главных предприятий Челябинской области. Их поселили в неотапливаемых бараках с разбитыми окнами, умывальные находились во дворе и были к тому же неисправны. Когда погода позволяла, рабочие стирали одежду в ручье неподалеку. Баков с кипяченой водой не было – опять же из‐за отсутствия топлива, чтобы ее вскипятить. Инспектор писал:

Отсутствие мыла, умывальников, воды, нерегулярно организуемые посещения бани способствуют тому, что рабочие ходят грязные и зачастую по несколько дней не умываются. Нижнее белье рабочие не имеют возможности менять своевременно, в связи с тем, что большинство из них не имеют смены белья. Нормальная стирка и замена постельного белья не организована. Имеющегося постельного белья далеко не достаточно. Кроме того, из‐за отсутствия смены одежды, большинство рабочих ложатся на постель в рабочем платье. Все это приводит к тому, что постельное белье находится в исключительно запущенном состоянии, особенно в общих бараках. Простыни и наволочки стали буквально черными от грязи, имеется завшивленность (барак № 2)[308].

Ил. 4. Рабочие на авиационном заводе. Алтайский край. Публикуется с разрешения РГАКФД.

Печальная правда состояла в том, что страна вкладывала все ресурсы в тяжелую и оборонную промышленность, поэтому самые красноречивые жалобы и просьбы бессильны были выманить стройматериалы, гвозди, топливо и постельное белье.

Производственные площадки: строительство, расширение, объединение

Решение о пунктах назначения эвакуированных заводов принимали Совет по эвакуации, ГКО, Совнарком и наркоматы разных отраслей промышленности[309]. Иногда наркоматы отправляли «в разведку» собственных уполномоченных, чтобы они нашли подходящее место. ГКО занялся вопросом о перемещении предприятий задолго до того, как эвакуация пошла полным ходом, но поскольку эвакуироваться оказалось вынуждено большинство заводов, они все чаще боролись друг с другом за свободное пространство[310]. К сентябрю 1941 года с отправлением эшелонов уже возникло столько сложностей, что к выбору конечных пунктов подключился и Наркомат путей сообщения[311]. Составляя планы размещения как людей, так и заводов, чиновники рассуждали в основном в категориях «площади», квадратных