Бахтале-зурале! Цыгане, которых мы не знаем - Дмитрий Фалеев

Но я не к ней, не к барону, не к Мурше. Я — к Руслану, который Гога. Он из Коляново все-таки уехал, теперь будет в Горино. Построил себе дом — рядом с «царским».

Признаться, я не думал, что Гога переедет. Слишком он особый. В таборе ему менее комфортно, чем одному. Ничто так не достает, как чужая глупость. Жил бы в Коляново! Но семья потянула.

— Я бы остался, да все мне говорили: «Что мы тут одни? Нам тут скучно, не живется». Я бы мог настоять, — Гога делает жест, как кулаком по столу, — но зачем же я буду для своей семьи деспот?

У Гоги умные и грустные глаза.

— Ну как тебе здесь?

— В Коляново было лучше: там к городу ближе, удобнее было. А здесь на отшибе. Школа тут хуже — учат не очень. В коляновской было лучше. Я ходил на собрания, все видел, все знал, там скрупулезно относились к делу, а здесь по-другому: цыганский класс — значит, можно как бы и не учить, а ведь это неправильно. У нас ведь как: если в школе не научат — кто их научит? Мать — неграмотная, отец бизнес делает. Мой внук в Коляново хорошо учился, а здесь стал плохо. Двойки приносит, дерется, не учит. Надо как-то приучать. Кому из детей нравится учиться? Я его пытаюсь вразумить, говорю с ним: «Слушай, вон этот, знаешь? Живет, как в сарае, бедный-несчастный, дети бедные, грязные, машина старая; это потому что он плохо учился! А тот — смотри, какой дом у него: высокий, красивый; у него джип, тебе джип его нравится; он богатый, его все уважают — ты хочешь жить, как он? Он учился на одни пятерки! Или ты хочешь, как тот, из сарая, бедный-несчастный?! Если не хочешь, тебе надо в школе хорошо учиться!»

Молодая сноха принесла нам чай и вазу с печеньем.

— Спиваются цыгане, — говорит Гога. — Работы нет. Чего им делать? Сидят и пьют! И водку берут левую. Я им говорю: «Она же левая!» — «Я брал в магазине!» Ну разве может быть нормальная водка по семьдесят рублей? А они берут такую! Везде бардак. Когда это кончится?! — Гога не злится, а просто размышляет. — Все разрушается, и почему должно быть лучше — предпосылок не видно. Только и надежды на то, что Россия — страна непредсказуемая.

Ишь как завернул! Но я с ним согласен:

— Да, — говорю, — умом Россию не понять.

— Аршином общим не измерить… Тютчев, кажется?

Тут уж я не выдержал и в голос рассмеялся — не над Гогой, конечно, а над собственным удивлением оттого, что цыган знает Тютчева!

За окном шатаются молодые бездельники — своего ума они пока не нажили, а старый отвергают. Печально все это. Распад общины начинается с распада уважения к старшим. Я знаю, что Лиза, жена барона из панеевской кумпании, вынуждена ездить в магазин на автобусе, хотя ее родные сыновья целый день катаются из табора в город на собственных машинах.

Мне это непонятно:

— Неужели им сложно купить маме продуктов?

Лиза вздыхает:

— От них не дождешься. Им подарки даришь, уважение делаешь, а они…

А они — люди нового времени.

Все просто и сложно.

Гога тоже хорош! Послушать его, так он белый и пушистый, а сам накануне провернул одну аферу с земельным объектом — обманул риелтора, подставил своего, то есть цыгана, а тот цыган — бедный, у него жена болеет (инвалид), дети малые. Ему из-за Гоги теперь угрожает долговая тюрьма! Потому что за объектом числился долг, солидная сумма, а Гога, который этот объект перепродавал (через риелтора), выходя на сделку, обещался взять эту сумму на себя. Но в итоге не взял. И тот бедолага на себе осознал, что значит, когда из-под ног уходит почва, не за что схватиться. Может, табор поможет? Все цыгане — братья. Но цыганам наплевать. Им говоришь:

— Помогите, скиньтесь. Вы же община!

Барон отвечает:

— Пусть пропадает! Знаешь, сколько у меня таких?

Цыганская правда хуже правды.

А тому котляру, который разорился, весь табор должен — у него расписок на общую сумму под миллион, он давал — не жалел, да никто не вернул, и бизнес накрылся, остатки капитала просадил в казино, и сам уж оказался должен русским гораздо больше того, что ему должны цыгане, и он понимает, что ему не выпутаться, все распродал, живет сейчас в хибаре, кто-то его сторожем устроил.

А другой цыган семью родного брата по миру пустил, чтобы нажиться самому. Этого, впрочем, и цыгане не стерпели. Выгнали из табора! Он теперь где-то в Подмосковье отстроился. Ему трын-трава. Он свое урвал.

Новые цыгане.

Вместо эпилога

На сегодняшний момент ситуация такая: котляры оказались в опасном промежутке. Обычаи не выдержали схватки со временем. Они до сих пор живут таборами, но каждый уже гораздо больше сам по себе, чем это было раньше. И каждый может себе позволить гораздо больше. Механизм расшатался. Он устарел. Требует замены. Но загвоздка в том, что, отрываясь от корней, котляры теряют систему ценностей, державшую их в форме, а наши ценности еще им не привиты. Они, как губка, впитывают все, а к плохому привыкаешь быстрее, чем к хорошему, потому что хорошее требует внутренних резервов и усилий.

И так, помаленьку, табор затягивает в воронку нравственной пустоты, в гремучую вседозволенность, где каждый волен воротить, что хочет. И он не будет ни с кем считаться, потому что с детства привык подчиняться лишь цыганским законам, а они дают сбой, не выдерживая гонки с тотальным прогрессом, который потерял связь со здравым смыслом. А других законов они не признают! Но без закона, без порядка в голове человек способен наломать дров. И наломает. Цыгане — хорошие, пока им хорошо, а надавит посильнее — покатятся под горку в первых рядах!

Идешь по табору — дети кричат: «Барон — убийца! Барон изъебается!» Раньше бы им за такие слова уши надрали, а сейчас всем до фени, пускай кричат.

Цыганочки мне рады, слушают внимательно, улыбаются, приветливые. Вообще очень светлые, домашние натуры, но с темпераментом, непресные. Цивилизация их мало коснулась, потому что они родились и выросли в пределах табора, покидая его лишь для того, чтобы съездить в магазин, на рынок, в аптеку. Набраться плохому они могли только у своих мужей.

Мужчины и парни действительно другие. Высокомерные, самодовольные, необразованные. Рвачи и деляги. В голове только деньги. Все смотрят в бизнесмены. Никаких поучений они не терпят — даже от барона. Пока это лишь одна из тенденций, но страшно представить, что будет с котлярами, когда она станет магистральным курсом.

Разумеется, материальное благополучие исконно занимало в системе их ценностей призовое место. Даже в сватовстве предпочтение отдавалось не столько красоте выбираемой невестки, сколько достатку ее семьи. Котляры всегда уважали богатых, но в смуту 90-х, с головой погрузившись в однообразную, безостановочную торговлю, они на ней просто зациклились. «Быть настоящим современным цыганом» значит «быть хапугой».

Надувая щеки по поводу и без повода, котляры разъезжают на солидных машинах, на них дорогие деловые костюмы и черные, модно-остроносые туфли, но в то же время за душой — ни гроша. Диагноз один: распоясались. Свобода проверяет цыган на вшивость. Куче дурных и жестоких понятий они нахватались у новых русских и обычных бандитов. Едут в машине, а магнитола играет Круга. Это их выбор, их предпочтения. «Базара нет», «рамсы попутал», «накроет поляну», «разговор — палочка» — котляры освоили нехитрую лексику приблатненного общения с таким энтузиазмом, как будто без нее тебя и не поймут. В каком-то смысле так оно и было, я сам ей выучился в 90-е годы — невольно-добровольно, но у меня за спиной стояли Цветаева, Маяковский, Венедикт Ерофеев, Есенин, Гоголь. У котляров подобный багаж отсутствует, нет к нему навыков, тяги, отмычки. Не доросли. А традиции корежит. За них не спрячешься. Культурная ломка. И к ней котляры, похоже, не готовы — беспечно-беззащитны, податливее нас.

Известный этнограф Николай Бессонов в одном из писем поделился со мной своими опасениями на этот счет: «В прежние времена дети у котляров с малого возраста разводили костер, натирали готовые котлы песком для блеска и так далее. Это было прекрасное трудовое воспитание, в результате которого вырастали неграмотные, зато ответственные и работящие главы семей. Однако с крушением традиционного ремесла произошла настоящая катастрофа. Отцы перешли на бартер. Дети перестали работать на подхвате. А учиться так толком и не начали. Во всех поселках, которые я лично видел, растет ужасное поколение. Это просто катастрофа! Мальчишки — бездельники, в которых лень развивает самое худшее, что только бывает в цыганском характере. Я со страхом думаю, что будет, когда эти нагловатые глупые дети войдут в брачный возраст и составят большинство общины».

Их действительно никак не воспитывают, ими никак не занимаются. Никому из взрослых не приходит в голову качели в таборе для детей поставить! Или теннисный стол. Раньше хотя бы в футбол играли, а теперь все банально слоняются по улице. И велосипеды-то — крайняя редкость. А ведь чтобы кустик вырос здоровый, ему нужны солнце, уход, внимание.