Танец огня - Илана С. Мьер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дорн Аррин стал снова читать, но думал о будущем при этом. Он видел себя и друга в столовой вечером, Этерелл решительно пойдет по ряду к столу, где была красавица, подарит ей то, что делал. И Сендара Диар поймет, кто писал записки, хвалящие ее красоту, и она будет впечатлена. Должна понять. До этого, когда Этерелл Лир стоял на стуле в свете, раскинув руки, Дорн понял, что проиграл, но не он один.
* * *
Он видел башни в тумане. Это было первым. Они были белыми, позолоченными рассветом и с золотыми зубами. В нем звучало шепотом имя, приглушенное, как туманом. Он приближался, опускаясь, как птица, увидел горы, зеленую стену. Где-то в глубине были огни. Он знал. Он их видел. Они добрались до него ночью. Он горел, кричал в агонии.
Боль заставляла его помнить: он сжимал меч в призрачной руке. Он резал, словно кости были маслом. Так просто. Груды конечностей падали у его ног, как разбитые в детском гневе куклы. Люди были за туманом, их черты были неясными, они не казались людьми вовсе. Их кровь была рекой, но не пачкала его, он был чистым.
Все это было игрой, пока не прибыл огонь.
Голос мужчины гремел в ушах. Снова то имя. Теперь он его слышал. Алмирия.
И другой голос, мелодичный, звучал следом за ним.
— Будь единым с землей. Покойся.
Он знал последним слепящую боль. И умирающий шепот в ушах. Алмирия. И башни в огне.
* * *
На рассвете то, что было Гаредом Дексаном, закрыли в пещере на северном берегу острова — заброшенном, куда не ходили люди. Туда было сложно войти. Его плоть быстро пропадала с костей, остались ошеломленные глаза без век. Серая волна ревела, пока они работали, ветры севера били снова и снова, словно весна не настала.
ЧАСТЬ 2
ГЛАВА 10
Годами Намир Хазан видела горы. Последний поход Мансура Эвраяда увел их из Кахиши на юг к островам Пилланкария, осада длилась три года. Юсуф приказал сыну захватить там крепость, что была на хорошем месте у моря. Годами в армии Намир привыкла к соленым ветрам, постоянному солнцу и жизни в осаде.
То, что они обнаружили на северных болотах в Кахиши, было другим. Намир даже не верила, что они справятся. Но даже она, заместитель Мансура, не могла ему это сказать. И он знал, что она не рада ситуации. Они столкнулись с врагом, что мог атаковать без предупреждения, словно из ниоткуда, который проходил барьеры, словно они были из воздуха. Жители говорили, что обнаруживали мародеров в стенах, но не было следов подкопов или веревок. Они поджигали дома, убивали и насиловали, а утром пропадали так же быстро, как появлялись. Не оставляя ни следа для умелых ищеек Мансура. Те, кто умирал на поле боя, оставались, остальные пропадали со светом солнца.
Другая странность: мертвые врага быстро разлагались, словно пропадали. Плоть мгновениями таяла на костях, и это выглядело жутко на поле боя, где ужасы были обычным явлением. Некоторые люди Мансура из-за запаха и вида не могли удержать рвоту.
Это была магия, и им приходилось полагаться на советы из Башни стекла. Мансур часто думал о магах, он слышал предупреждения об атаках на деревни или города, чтобы успеть направить туда людей. Но стратегия была с изъянами, и даже маги короля не видели всего. Только бог знал все, но он не вмешивался в сражения людей, насколько Намир видела.
Намир все еще молилась Ему, Безымянному, хоть годами служила в Кахиши. Она хранила эту тайну, как и ее пол, ото всех, кроме Мансура.
Она обнаружила его одного в сторожевой вышке. Ему нравилось там быть, словно ветер и высота давали ему передохнуть. Но этим утром он выглядел так, словно увидел джинна.
Она села рядом с ним на выступе.
— Какие-то новости?
— Прошлой ночью, — сказал он и взглянул на нее. Намир никогда еще не видела его таким уставшим, лицо осунулось. Она все равно считала его красивым, — я получил депешу от Захира Алкавара. Брат приказал визирю Миувьяху отправить людей сюда как подкрепление. Хоть это принесет политические проблемы. Миувьях требует землю в компенсацию. И придется дать ему командовать.
— Что происходит?
— Они перестали трогать деревни, — лицо Мансура было маской усталости. — В этот раз они хотят награду.
Она закрыла глаза. Это было ожидаемо с начала рейдов.
— Алмирия, — гордый город севера. Он так и не сдался королю Юсуфу, но платил дань золотом и воинами. Город когда-то давно, до того, как верующие в Бога с тысячей имен пришли в Кахиши, был столицей.
Намир как-то раз его видела. Его квадратные башни и серые здания. Алмирия была строже Майдары на юге. Но в замке и храме, что был посвящен раньше странным богам, были склады богатства и искусства. Говорили, некоторые сокровища были зачарованными, дарами Алмирии от богов. Среди воинов Намир любили историю о золотом мече, что мог резать камень. Она в это не верила. Девочкой она побывала в храме Алмирии, увидела алтарь, где раньше в ритуале жертвовали животными ради давно забытых богов. Намир Хазан интересовало, на что люди были готовы ради бога. Это определяло курс ее жизни.
— Даже не знаю, что их задержало, — сказал Мансур. — Стены им не мешали.
— Город — это вызов, — отметила она. — До этого они атаковали деревни армией из сотни воинов. У лорда Феррана воинов больше.
— Думаешь, они не отправят в этот раз отряд больше? — он покачал головой. — Это хуже всего — мы не знаем, на что они способны.
— Ваша светлость, может… — она сглотнула.
— Говори, Хазан.
— Может, до этого они… тренировались?
Слово оставило горечь во рту. Она ясно помнила разграбленные дома, семьи в крови, куски тел. Это было бессмысленной пыткой — ничто не забирали. Даже зверей на фермах убивали. Для тренировки? Намир понимала, что Мансур думал об этом, а потом он сказал:
— Ужасная мысль. Ты можешь быть правой. Или… — он посмотрел с края деревянной башни. Отсюда было видно горы, зеленые весной, за лугами полевых цветов. В это время дня поверхность Харии, самой высокой горы, была в тени и свете, как ограненный кристалл. Говорили о пещерах
