Грешники и праведники - Иэн Рэнкин

— Я предпочитаю тёплые трупы.

Фокс пожал плечами.

— Ну тогда пеняйте на себя, — сказал он.

— Вы что имеете в виду?

— Имею в виду, что вы вернулись в уголовную полицию, но время работает против вас — ещё два-три года, и вы снова подойдёте к возрастному порогу. А работай вы на генерального прокурора, это не имело бы значения.

— Я знаю многих отставных полицейских, которые работают на прокуроров, и никто из них не в восторге.

— Вы говорите о тех, кто занимается предварительным сбором данных? Но я-то говорю о другом.

— Это всё равно что смерть, — заявил Ребус и снова включил радио.

— От таких слов вам лучше воздержаться во время нашего следующего разговора, — посоветовал Фокс, и в этот момент по радио раздались звуки песни «Уотербойз».[31]

Профессор Норман Каттл жил в доме для престарелых, из окон которого открывался вид на Колинтон-Делл. В комнате с телевизором на тележке стояло угощение — чай и печенье. Каттл медленно поднялся со стула, поздоровался с двумя гостями, потом предложил удалиться в сад, где будет спокойнее.

Спокойнее и холоднее. Хотя Ребус против этого и не возражал. В помещении ему пришлось снять куртку и пиджак — служащий объяснил, что отопительная система работает на полную мощность, иначе обитатели дома жалуются. Ребус вспомнил удушающую жару в доме Дода Блантайра и желание Мэгги время от времени проветриться.

Тот же служащий дал профессору Каттлу шерстяной клетчатый плед, и профессор закутался в него. Он сел на новую с виду скамью, на которой была табличка с фамилией жертвователя, некогда жившего в этом доме.

И отдавшего здесь Богу душу, предположил Ребус.

Старческие немочи Каттла были заметнее, чем у Альберта Стаута. Каттл пользовался слуховым прибором, весь высох, на голове через пергаментную кожу с синими жилками, казалось, проступают кости черепа. Ребус помнил его обходительным господином, который обращался с трупами профессионально-вежливо, словно члены семьи покойного стояли у него за спиной. Он извинился за то, что не может вспомнить Ребуса.

— Мы не так уж часто встречались, — сказал Ребус. — Вот с вашим преемником я был знаком получше.

— С профессором Гейтсом?

Ребус кивнул и застегнул пуговицу на куртке. С севера задувал холодный ветерок, на небе сгущались тучи. Скамейку заняли Фокс и Каттл, и Ребусу сесть было негде, и он стоял чуть сбоку, чтобы не закрывать собой вид на лес.

— Мы пришли поговорить о деле Дугласа Мерчанта, — сказал Фокс.

— Да, я тут недавно думал о нём. Его упоминали в новостях в связи с исчезновением Билли Сондерса.

— Вы делали вскрытие.

— Вместе с профессором Доннером — старшим патологоанатомом.

Наверно, вы уже не помните всех деталей… — Фокс открыл свой портфель и вытащил оттуда тоненькую коричневую папочку. В ней лежал отчёт по результатам вскрытия. Каттл с любопытством сунул нос в исписанные листочки.

— Это Доннер писал, — сказал он. — Вон какой мелкий почерк, но в то же время абсолютно разборчивый. Я и понятия не имел, что у нас кто-то скрупулёзно ведёт записи.

— Нам повезло, что бумаги сохранились, — сказал Фокс.

— Вот уж точно.

— Вы давали показания на процессе?

— Да. Но дело развалилось.

— Кто-то постарался?

Каттл кивнул.

— На одежде Сондерса была обнаружена кровь убитого. — Он помолчал. — К сожалению, его одежда оказалась в общем пакете с вещами жертвы.

— То есть кровь могла попасть с одной вещи на другую?

— Было такое опасение.

— Частая ошибка.

Фокс наблюдал за Каттлом, который просматривал бумаги, включая и фотографии убитого — как на месте преступления, так и на столе в прозекторской.

— Мерчанта убили в проулке за пабом, где он выпивал. За час или два до этого он поругался с Билли Сондерсом, после чего Сондерс покинул паб. Его задержали на улице в полумиле от места преступления. Он был пьян и забрызган кровью. Он сказал, что споткнулся о тело, упал на него и в ужасе бежал. По его словам, он и понятия не имел, что это Дуглас Мерчант.

— Мм, — прогнусавил Каттл. Ему удалось придать этому звуку весьма скептическое звучание. — У покойного были ободраны костяшки пальцев и разбита губа, что свидетельствовало о драке. Кроме того, на теле остались синяки, которые могли появиться вследствие ударов, нанесённых противником. Тогда анализ ДНК ещё не умели проводить так, как это делают сегодня, — мы не могли сравнить образцы кожи под ногтями у обоих фигурантов…

— Но вы тем не менее уверены в том, что это сделал Билли Сондерс?

— Мм, — снова прогнусавил Каттл.

— Как и в том, что полицейские Саммерхолла помогли развалить обвинение?

— Тут я воздержусь от комментариев.

Ребус откашлялся.

— Когда инспектор Фокс спросил, сделал ли это Сондерс, в вашем голосе не прозвучало абсолютной уверенности. Если я не ослышался.

— В этой версии была определённая достоверность. Все уцепились за очевидный вывод: двое выпили, поругались, к тому же Мерчант спал с женой Сондерса… — Каттл пожал плечами и чуть плотнее завернулся в плед. — На куске арматуры, который подобрали на месте убийства, отпечатков пальцев обнаружено не было.

— Говорят, их кто-то стёр, — сказал Фокс.

— Но это не доказано — большая часть того, о чём мы здесь говорим, так и останется в области предположений.

— Если не Билли Сондерс, то кто? — спросил Фокс.

— Это вопрос к полиции, если только…

Фокс подался к старику:

— Если только это не дело рук самой полиции, вы хотите сказать?

— Это объясняло бы необходимость фальсифицировать улики. А совесть, вероятно, не позволяла отправить в тюрьму невиновного человека за преступление…

Фокс выхватил бумаги из рук Каттла.

— Почему же этих соображений нет здесь, в документах?

— Потому что эти бумаги писал не я, — спокойно ответил Каттл.

— Но вы говорили с профессором Доннером? Говорили ему о ваших сомнениях?

— Возможно.

— И он предпочёл их проигнорировать?

Каттл снова пожал плечами:

— У нас в то время была сумасшедшая нагрузка — столько пьянчуг погибало, страшно вспомнить. В морге мы работали без помощников — я сейчас уже не помню, по каким причинам. То ли забастовки, то ли больничные. А морг вскоре закрыли. В стенах оказался асбест… — Его глаза помутнели на секунду. Потом он моргнул и посмотрел на Ребуса. — Вы не знаете, профессор Гейтс ещё жив?

Ребус удивился:

— Вы же были на его похоронах несколько лет назад, я вас там видел.

— Не помню. Странно, обычно я хорошо помню всё, что было давно, а вот что подавали вчера на обед — не помню, хоть убей.

— Я должен задать вам, профессор, довольно неприятный вопрос. — Фокс соединил ладони. — Кто-нибудь из саммерхоллской полиции пытался оказывать на вас давление?

— Давление?

— Не просил вас изменить что-нибудь в отчёте или дать свидетельские показания в пользу защиты, а не обвинения?

— Ничего подобного не было. — Каттл решительно покачал головой. — Никогда.

Фокс гнул своё, но Каттл только качал головой — Ребус даже начал опасаться, не свернёт ли он себе шею.

— Всё в порядке? — В сад вышла санитарка. Солнце клонилось к закату, небо темнело. — Может быть, лучше вернуться в дом?

— Да, — сказал профессор. Фокс и санитарка помогли ему подняться на ноги. — Да, я уже и сам чувствую — все кости ноют.

— Ничего, чашечка чая вернёт вам бодрость. Скоро по телевизору начнётся игра, «Бессмыслица» Вы ведь её любите?

— Правда?

— Вот сейчас и выясним…

Ребус и Фокс остались у скамьи.

— Ну, удовлетворены? — спросил Ребус.

Фокс запихивал бумажки назад в папку.

— Вы же слышали, что он сказал: возможно, Сондерс тут вообще ни при чём.

— Вы это серьёзно?

Фокс посмотрел на Ребуса.

— Вы же хотели понять, почему Гилмур приложил столько усилий, чтобы вытащить своего информатора. Эта гипотеза ничуть не хуже других.

— Зачем Гилмуру убивать Мерчанта? Кому ещё, кроме Билли Сондерса, могло понадобиться убивать Мерчанта?

— Вы правы, — может, это был не Стефан Гилмур. Кто-то близкий к нему.

Ребус закатил глаза.

— Вы хоть понимаете, какие глупости вы говорите?

— Я понимаю, почему вам хочется так думать. Ведь если Гилмур кого-то покрывал, то это ставит под подозрение всех святых… включая и вас, Джон.

Ребус выкинул руку, чтобы схватить Фокса за грудки, но у того была хорошая реакция. Он успел оттолкнуть руку Ребуса. Он расставил ноги пошире, приподнялся на цыпочках и спросил:

— Вы хорошо рассчитали свои силы? Вы всё-таки на двадцать лет старше меня и теперь уже вряд ли смогли бы подняться по Шотландским ступеням[32]… разве что наверху вас ждал бы стаканчик виски.