Войны за Бога. Насилие в Библии - Филипп Дженкинс

Толкование истории об Амалеке

Но если Амалека следует ненавидеть из поколения в поколение, то на каких конкретных людей должна быть направлена эта ненависть? Прошло уже не менее двух тысячелетий с тех дней, когда какое-то особое племя или какой-то народ заклеймили этим названием. По меньшей мере со времен Римской империи Амалек был подвижным символом, который указывал на разных смертельных врагов евреев и особенно на те народы, которые реально пытались покорить или истребить евреев. Для еврейских учителей Амалек был зашифрованным указанием на Римскую империю, точно так же, как христиане той эпохи именовали Рим Вавилоном. В 1898 году главный раввин Палестины отказался прийти на встречу с посетившим это место германским кайзером, сославшись на предание о том, что немцы происходят от Амалека – и это было задолго до того, как немцы стали и на самом деле ревностными приверженцами антисемитизма{246}.

Позднейшие поколения евреев прилагали это имя к гонителям из числа христиан и, разумеется, к германским нацистам. Если они хотят нас уничтожить, говорили еврейские мыслители, значит, это Амалек. Когда суд Израиля приговорил к смертной казни организатора массовых убийств при холокосте Адольфа Эйхмана, он попросил о помиловании президента страны. В 1962 году президент Ицхак бен-Цви отклонил это прошение, процитировав в ответе слова Самуила, обращенные к царю Агагу: «Как твой меч делал других женщин бездетными, так и твоя мать пусть будет среди женщин бездетной». Эйхман, подобно другим амалекитянам до него, должен умереть{247}.

Амалек был и остается чем-то больше, чем просто кодовое слово или оскорбление. Поскольку оно указывает на сверхъестественное зло, по значению оно стало чем-то родственным тому, что христиане называют антихристом. В обоих случаях эти представления хотя бы отчасти опираются на Писание, но к ним обращаются то больше, то меньше, в зависимости от эпохи и места. Для большинства верующих в большинстве стран эти представления были маловажными или ничего не значили, но с наступлением трудного периода или кризиса все вспоминали об Амалеке или антихристе, а эти именования указывали на апокалиптическую последнюю космическую битву. Оба эти образа напоминали верующим о значении страданий в замысле Бога о мире и о том, что в итоге Бог вмешается и оправдает своих людей. Эти мысли давали верным силу сопротивляться угнетателям, если нужно – с оружием в руках. Однако, когда врагу приписывают сверхъестественное зло, это может иметь ужасающие последствия при возникновении реального вооруженного конфликта. Если вы сражаетесь в буквальном смысле с дьяволом, вам не нужно проявлять к нему человечность.

Новый Израиль

В современную эпоху большинство евреев не думает об Амалеке – во всяком случае до тех пор, пока гонения остаются далекой от жизни реальностью. Существует также заметная тенденция понимать Амалека в духовном смысле, не как народ, но как злые наклонности, которые будут продолжать существование до мессианской эпохи и времени искупления. В США, например, такого толкования придерживается большинство неортодоксальных иудеев, хотя среди рядовых неискушенных верующих мало кто вообще изучал соответствующие библейские тексты.

Однако тема Амалека снова стала популярной среди части иудеев в ХХ веке, поскольку еврейский народ пережил серию радикальных изменений, включая катастрофы: холокост, искоренение еврейских общин Восточной Европы и Ближнего Востока, а также бурные события, окружавшие рождение государства Израиль. Первоначально сионизм был секулярным движением, где многочисленные приверженцы социализма сосуществовали – иногда не без напряжения – с более решительными религиозными активистами. Со временем количество и влияние последних возросли, и их представления о сверхъестественном стали мощным фактором, придающим форму политике государства. Впервые после многих столетий религиозные радикалы получили государство, в котором у них была реальная возможность превратить свои представления в государственную политику.

Одним из самых влиятельных деятелей для ортодоксальных иудеев современной эпохи был раввин Авраам Ицхак Кук (1865–1935), ставший первым ашкеназским раввином Палестины, управляемой Великобританией. В отличие от секулярных сионистов, рав Кук смело использовал сверхъестественные понятия для того, чтобы демонизировать реальных или потенциальных врагов. Он сетовал на то, что «глупая» политика не позволила евреям до конца искоренить местных обитателей исторического Ханаана, в силу чего зло ханаанеев заразило еврейский народ. Он считал подобные суровые речи чем-то вполне нормальным:...

Почему мы с ними так жестоки? Мы не можем себе представить, каким бы мрачным и низким стал наш мир, если бы не такая наша жестокость, как не можем себе представить, каким бы злым и порочным стал мир, если бы не чистое сияние Господа света и путей, которыми мы освещаем мир через наш исторический прогресс{248}.

Прочитав эти слова, Симона Вейль, позднее обратившаяся в католицизм, заметила, что, если бы мнение Кука возобладало в каком-нибудь реальном историческом обществе, это бы означало, что все другие религии при еврейском правлении были бы под запретом. Кук в лучшем случае оправдывал религиозные гонения, а в худшем – геноцид{249}.

Многочисленные ученики и последователи Кука вскоре стали пользоваться большим влиянием. В 1924 году рав Кук основал в Иерусалиме иешиву, или семинарию, Мерказ ха-Рав, которая вплоть до сегодняшнего дня выпускает самых крайних еврейских активистов. Ее традиции продолжал хранить его сын Цви Иехуда Кук, который учил, что с возвращением евреев в Святую землю наступит мессианская эпоха. Кук и его ученики считали, что нынешние евреи в буквальном смысле живут в последние дни старого миропорядка{250}.

Радикальные и апокалиптические представления стали популярны среди широкой публики, поскольку среди населения Израиля ортодоксы обрели большой вес. Самое крайнее крыло в нынешнем иудаизме представляют харедим – буквально, «те, кто трепещут пред Богом», – которых часто называют ультраортодоксами. Сегодня в Израиле живет, быть может, семьсот тысяч харедим , которые составляют восьмую часть от всего еврейского населения страны. Вероятно, полмиллиона харедим проживает в США. Поскольку обычно в таких семьях много детей, как в Израиле, так и во всем мире эта группа занимает все большую долю среди всего еврейского населения. Через двадцать лет они, что вполне вероятно, будут составлять 30 процентов от всех евреев Израиля, то есть получат огромное влияние в могущественной (и оснащенной ядерным оружием) стране. К 2050 году харедим будут близки к тому, чтобы оказаться большинством{251}.

Земля, которую предстоит покорить

Вес религиозных политиков возрос после Шестидневной войны 1967 года, когда израильские войска заняли город Иерусалим и Западный берег реки Иордан. Правление Израиля распространилось на территорию всей бывшей Палестины, и верующие – как иудеи, так и христиане – увидели в этом знак наступления последних времен. Война 1967 года резко усилила влияние христиан евангелического направления на политику США. Многие евреи, особенно из числа ультраортодоксальных, также увидели в этих событиях исполнение библейского пророчества и с новой надеждой стали ждать близкого наступления мессианской эпохи{252}. С выборов 1977 года в Израиле наступила новая эра правления крайне правых и яростных националистов, которые были союзниками с крайними религиозными партиями. Экстремисты мечтали увидеть новое государство Израиль, основанное на Галахе, еврейском ритуальном законе, подобно тому, как исламисты стремились вводить законы шариата. Пламенным борцом за это был раввин Мордехай Элияху, бывший член экстремистской группы «ревнителей», который в 1983 году стал главным сефардским раввином Израиля.

В этой горячечной атмосфере религиозные евреи переехали на покоренные земли, чтобы создавать там поселения по заповеди Божьей. Некоторые же из них считали, что Бог дает им и другие земли на территориях, занятых на тот момент Иорданией и Сирией. Движение поселенцев Гуш Эмуним (Союз верных) стало важной силой крайне правых, и его члены в первую очередь опирались на наследие рава Кука. Среди правых также выделялись боевые и милитаристские группы, которые обычно создавались и финансировались США, в том числе последователи раввина Меира Кахане. Сталкиваясь с акциями протеста и сопротивлением арабского населения, поселенцы и их сторонники создали военизированное подполье, которое совершало террористические акты{253}. Вооруженные экстремисты стремились не только экспроприировать земли, принадлежавшие неевреям, но и изгнать последних (план «трансфера») с территории, которой должно владеть чисто еврейское государство. Оправдывая эту политику, ультраортодоксальные евреи использовали две библейские аналогии. Рассуждая о местных жителях, палестинских арабах, они обращались к текстам об изгнании племен древнего Ханаана. Когда же люди, что естественно, противились осуществлению этого плана, они делали образ врага еще более мрачным и вспоминали Амалека{254}.