Владимир Красно Солнышко. Огнем и мечом - Наталья Павлищева

Та, на которую обратил внимание Незван, оказалась крепкой, ладной и очень красивой. Толстая светлая коса змеей вилась из-под плата, которым обвязана голова, рукава простой рубахи закатаны по локоть, подол с одной стороны подоткнут, чтобы не мешал работать, открывая тонкую щиколотку и часть стройной ноги. Одета просто, но что-то говорило, что она не так проста, как кажется. У купца с утра хорошее настроение, небо синее, солнце светит, железо, что привез, точно купят, значит, не зря старался. Все хорошо, потому от избытка чувств Незван для начала шутливо хлопнул понравившуюся ему холопку по заду:

— Эй, красавица, а где ваша княгиня?

И получил в ответ такой тычок, что с трудом удержался на ногах. Девка оказалась строптивой, со всей силы врезав Незвану в поддых, она выпрямилась, выставив вперед струг, которым работала. Купец не сразу разогнулся из-за перехваченного дыхания и чуть не бросился на обидчицу с кулаками, но вовремя заметил, что со всех сторон спешат холопы. Их сразу окружили люди с топорами или просто кулаками.

— Ты чего? — выдавил из себя Незван, с трудом переводя дыхание.

Серые глаза смотрели на него строго и даже зло:

— Чего надо?!

Опасливо оглянувшись на крепких холопов, стоящих вокруг, купец пожал плечами:

— Мне вашу княгиню надо повидать.

— Зачем? — убирая тыльной стороной руки со лба выбившуюся прядку волос, поинтересовалась сероглазая красавица. Незван уже понял, что пропал, эти серые глаза не дадут ему покоя. Но на ненужный вопрос все же разозлился:

— А тебе что за дело?!

Та усмехнулась, опуская струг на бревно, над которым трудилась:

— Ну я княгиня… Говори что надо, мне некогда.

— Че-во?! — возмутился Незван, но оглянувшись на хохочущих от души холопов, понял, что это правда. И все же не мог поверить, снова уставился на Рогнеду: — Ты?.. А чего же ты?..

— Не твое дело! — коротко отрезала та и отвернулась от Незвана, собираясь заняться деревом. Купцу вдруг очень захотелось стать хоть на миг этим бревном, чтобы сильные, точеные руки вот так касались и его тела, оглаживая, как княгиня провела пальцами по ошкуренному дереву!

Холопы расходились по своим местам, с усмешкой оглядываясь на Незвана. Тот чуть потоптался и глуповато доложил:

— Я… того… я скобы привез…

— Что? — обернулась Рогнеда.

— И гвозди… — окончательно смутился купец.

Несколько мгновений серые глаза внимательно изучали физиономию Незвана, потом княгиня звонко крикнула куда-то в сторону, не поворачивая головы:

— Вышан! Поди сюда!

Тут же словно из-под земли вырос дюжий детина, воззрился на Незвана строгим взором:

— Кто таков?!

Рогнеда проворчала:

— Ты бы спрашивал вначале, а не сейчас…

Ничего не понимавший сотник топтался, не зная, что предпринять. Распорядилась княгиня:

— Возьми у него гвозди и скобы, если по сходной цене и хорошие привез.

Сказала и снова отвернулась. Мысленно ругнувшись: «Далось ей это бревно!», Незван вслух обиделся:

— Зря плохо думаешь, княгиня, я в строительстве толк знаю, и гвозди у меня хорошие! А вот твои мастера ошибку делают, не так стропила ставят!

— Откуда ты знаешь? — живо обернулась Рогнеда.

— Строил много… — в свою очередь отвернулся купец. Он тоже гордый…

— В чем ошибка? — серые глаза смотрели пристально, и не хотел отвечать, а пришлось, не смог устоять. Попробовал объяснить, не надеясь, что вообще поймет, о чем речь ведет. Не просто поняла, но и сообразила, что делать дальше! Такого Незван еще не видел! Женщина разбиралась в мужских делах, как не всякий мужик разберется!

Позже он рисовал на земле, что надо сделать, объяснял это же строившим, лазил наверх сам… Незван настолько загорелся работой, что забыл, зачем собственно приехал. Рогнеда, глядя на деятельного купца, кивнула Вышану:

— Посмотри на него внимательней, если в деле хорош, то возьмем к себе. Пусть строит.

Воевода, уже знавший о начале беседы между Рогнедой и Вышаном, усомнился:

— А ну как снова тебе покоя не даст?

Княгиня в ответ пожала плечами:

— Еще раз стукну!

С тех пор Незван действительно строил, и строил для Рогнеды новый терем, потом и многие другие избы. Он уже не мыслил себе другой жизни, кроме как рядом с этой удивительной женщиной, готовый жизнь отдать за опальную княгиню. Иногда Незван подолгу задумчиво смотрел на княгиню, расхаживавшую в простом холопском одеянии по двору, работающую своими руками наравне с остальными, и думал, не станут ли холопы после презирать Рогнеду. Довольно быстро понял, что нет. Даже в холстинной рубахе Рогнеда умудрялась оставаться княгиней, чуть приглядевшись, никто уже не обманывался ее нарядом и поведением. А чуть гортанного голоса красавицы откровенно побаивались не только ее собственные холопы или дружинники, но и приезжие, даже впервые видевшие княгиню. Незван поражался, как сам не сразу понял, кто перед ним?

Рогнеда с раннего утра до позднего вечера занимала себя делами настолько, что попросту некогда даже вспоминать о Владимире. Но наступала ночь, и мысли приходили снова. Сначала очень хотелось, чтобы выросший заново Изяславль увидел князь, понял, какова его опальная жена. Потом втянулась, и уже было все равно, увидит или нет. Но отказаться от мыслей о любимом человеке не могла. Каждый вечер засыпала с думами о сыновьях и их отце, знать ничего не знавших в далеком Киеве. Боль постепенно притуплялась, нет, она не уходила, но становилась какой-то другой, превращалась скорее в грусть. Было безумно жаль несложившейся счастливой жизни с Владимиром и сыновьями. И от этого почему-то еще больше хотелось обустроить свой Изяславль.

Изяславль строился и строился. Войдя во вкус, Рогнеда возводила не только новый терем или конюшню, но многие хозяйственные избы — шерстобитную, кожевенную, для усмошвецов, для шорников… Этому помогла поездка в Туров.

Воевода радовался, князь не просто решил идти на радимичей, но и отправил его впереди основной дружины с малой частью. Представилась возможность показать, чего он стоит сам по себе. И Волчий Хвост показал!

Уже зная, что основные грады у радимичей стоят по Сожу, он туда и бросил свои силы. Радимичи сопротивления не оказали. Одно дело сидеть, не давая дани, пока ее и не спрашивают, совсем другое — биться против выученной дружины Киева. То ли надеялись, что киевский князь обойдет их земли, как обычно, вокруг, то ли просто на авось, но ополчение они собрали только тогда, когда Волчий Хвост со своими ратниками был уже у речки Пищани. Речушка так себе, тиха, мелковата, как и радимичское ополчение. Да и как биться вчерашним пахарям против дружинников, которые кроме оружия одну ложку в руках и держат?

Оглядывая выставленные против дружины неровные ряды вооруженных наспех сделанным оружием радимичей, Волчий Хвост вдруг пожалел этих мужичков, еще вчера сидевших у дымных очагов со своими семьями, а ныне вставших против сильного соперника. Да чего соперничать? Согласились бы дань платить по-хорошему, кто бы их бил? Воевода вдруг почувствовал, что если сейчас радимичи испугаются и отступят, то он и догонять не станет, решит все миром. Ему уже совсем не хотелось рати. Оглянувшись, он понял, что дружинникам тоже жаль стоявших напротив неумех в ратном деле.

Воевода выехал чуть вперед и стал кричать, чтоб сдавались, чтоб решили все миром. Закончить речь не успел: со стороны радимичских рядов долетела стрела. Волчий Хвост был в броне, кроме того, находился чуть дальше, чем стрела даже из хорошего лука била навылет, но удар ощутил. Закрывшись щитом, он заорал много громче:

— Ах вы, дурьи головы! А ну клади свои ухваты на землю, не то мы вас мечами посечем на части!

Со стороны радимичей раздался хохот:

— Получил стрелу, князь? Ты попробуй нас с ухватами взять!

Даже не заметив, что его назвали князем, воевода махнул рукой дружине:

— Покажем этим дурням, как воевать надо! — И крикнул почти вслед конникам, бросившимся на пешие ряды радимичей: — Только не очень злобствуйте, свои же…

Злобствовать не пришлось, куда там выстоять радимичам с их переделанными в кривые ножи вчерашними косами против копий и мечей дружинников! Но и бывшие косы и серпы пригодились, ими не повоюешь против меча, зато животы коням вспарывали лучше некуда, превращая конника в пешего. Кроме того, немало киевских дружинников было побито и простыми стрелами еще на подъезде. Понимая, что зря теряет своих воинов, Волчий Хвост рванул сквозь пеший строй к их воеводе, безошибочно определив его по беспокойному взгляду, каким окидывал свое таявшее войско.

— Вели прекратить сопротивление, дурья башка! Пожалей людей, ведь всех побьем!

Здоровенный радимич зло оскалился, вытащив меч:

— Попробуй!

Волчий Хвост поймал его клинок на щит, подбросил, мог бы добить одним ударом снизу, видно, что не умеет хитро драться радимич, но не стал. Снова велел: