Инга - Виталий Кленов

— Хорошо, показывайте паспорт.

— Вот! Григорий Воронцов! Видите?

— Вижу, Григорий Воронцов. А что не бандит, не написано.

— Так поэтому и не написано, что не бандит! — рассмеялся Гришка. — Ну что, поедете?

Девушка тоже улыбнулась и, решившись, села в машину.

— Мне в центр! А вы много берете? — с тревогой спросила она.

— Нет, не очень. Десять рублей! — пошутил Гришка, дав по газам.

— Остановите! У меня таких денег нет, — заволновалась девушка.

— Вы простите меня, пожалуйста, за глупую шутку. — Гришка понял, что перегнул. — Мне денег не надо, я вас так подвезу, чисто по-человечески.

— Хорошо, Григорий Воронцов.

Он улыбнулся: запомнила, значит, как его зовут. Вообще она была молодец, не бросилась с разгона в чужую машину, как поступили бы многие из числа не очень разборчивых девиц. И лицо такое очень милое… нет, доброе… нет, умное… или просто красивое? В Москве он видел девчонок и поэффектнее, но зато у этой, когда она улыбнулась его шутке, появились две замечательные ямочки на щеках! Одним словом, хорошая девушка!

— Вам прозвище Горшок о чем-нибудь говорит? — вдруг спросила она.

Если бы не уравновешенный характер Гришки, они точно бы врезались в какое-нибудь дерево — так неожиданно прозвучал этот вопрос. Он давным-давно позабыл свое школьное прозвище. Откуда она его знает? Григорий внимательно посмотрел на нее, но никак не мог узнать. То ли уже было слишком темно, то ли она с тех времен сильно изменилась.

— Не мучайтесь напрасно, вы вряд ли меня вспомните. А Ромку Ратникова?..

— Помню!

Это был Гришкин одноклассник и друг детства.

— Вот вместе с ним вы и водили меня в детский садик.

— Милка! — радостно воскликнул Григорий.

— Да, я, — подтвердила девушка и улыбнулась.

— Ну ничего себе! Тебя и не узнать, такой красавицей стала! А Ромка где? Я же никого из нашего класса с тех пор не видел.

— Ромка сейчас в ГДР, остался там на сверхсрочную службу. После армии приехал, женился на Ленке Кудрявцевой и обратно. Здесь редко бывает.

— Надо же! На Кудрявцевой! В Германии! Жалко. Я бы с удовольствием с ним увиделся. Ну, а ты сама как?

— Я учусь в медицинском, на четвертом курсе. В июне сессию сдам, и целых два месяца каникулы!

— Молодец! Врачом будешь?

— Ага, детским терапевтом.

— Уважаю. Не то что я. Обычный советский инженер, — снова произнес заученную фразу Григорий.

Милка посмотрела на этого «обычного советского инженера», сидящего за рулем новых бордовых «жигулей», и едва заметно улыбнулась.

Гришке действительно было приятно встретить младшую сестру своего давнишнего товарища, к тому же повзрослевшую и ставшую такой хорошенькой. Он то и дело смотрел на нее с интересом мужчины, который только что познакомился с симпатичной девушкой: поглядывал на колени, виднеющиеся из-под юбки, на тонкие кисти рук, лежащие на этих коленях, несколько раз мельком бросал взгляд на грудь. Там, на остановке, Гришка не рассматривал ее так — просто обратил внимание, что девушка молодая, стройная, симпатичная, и обрадовался такой попутчице. А сейчас он изучал ее с явной заинтересованностью, и Милка, похоже, это осознавала.

— А ты что так поздно здесь делаешь? Как добираться-то думала? — спросил он.

— Да мы с подружкой сюда приехали. Ее парень первый раз к себе пригласил, а она, трусишка, меня за компанию уговорила. Сама у него осталась, а мне теперь одной домой добираться. Хорошо, что ты остановился!

— Не говори, надо же было так встретиться… Теперь я тебя до самого дома довезу!

***

В тот же вечер Гришка остался у нее ночевать, а еще через пару месяцев они вместе уехали отдыхать на море. У Милки как раз начались каникулы, Григорий оформил на работе отпуск, и они сели в машину и отправились в Крым. Это было замечательное время! Они ходили в самые шикарные рестораны, останавливались в лучших гостиницах и исколесили на машине весь полуостров — что в итоге сильно озадачило Милку. Во-первых, она понимала, что не каждый советский инженер мог себе такое позволить, а во-вторых, она была родом из того далекого прошлого, где помнили о том, кем был его отец. Она спросила Гришку напрямик, и он рассказал, что получил премию за изобретение. Это прозвучало весьма убедительно, поскольку даже в младших классах он считался умным мальчишкой, и Милка ему поверила.

Когда человек влюблен, он становится рассеянным, невнимательным, у него зачастую притупляется бдительность. Не миновала эта участь и Григория Воронцова…

Предвидя непростые времена, он предложил Женьке вкладывать деньги в золото и ювелирку, чтобы застраховать свои сбережения от обесценивания. Так друзья и поступили, тем более что в советское время хранить деньги в банке, не привлекая внимания органов, было нереально. Такие серьезные операции Гришка просчитывал и проводил лично, но в этот раз случился прокол: камни, которые им предложили купить, были похищены на ювелирном заводе, а стоящие за этим люди находились в разработке. Перед следственной группой была поставлена задача выявить все преступное сообщество, орудовавшее на заводе, досконально изучить все связи и привлечь виновных к ответственности.

Дело обещало быть громким, и органы взялись за него с энтузиазмом. Попал в эту мясорубку и Григорий. Он не выдал ни Райковского, ни их общее дело, твердя, что решился на такое самостоятельно и впервые в жизни. Он действительно никогда не привлекался, нигде не состоял да и вообще не попадал в поле зрения милиции, и суд учел это как смягчающее обстоятельство. В отличие от банды расхитителей, членов которой приговорили к высшей мере наказания, Гришка получил пять лет строгого режима и в тот момент был несказанно этому рад.

Милка переживала, считала, что это недоразумение и скоро во всем разберутся. Она ждала ребенка и не представляла, как жить дальше… Новостью о беременности она поделилась с Гришкиной матерью, и та не стала ничего от нее скрывать, рассказав, чем на самом деле занимался ее сын. Она отдала девушке все сбережения и те самые старинные серьги, которые в молодости подарил ей муж, сказав, что это на рождение ребенка. Вскоре Анна Дмитриевна умерла — то ли от старости, то ли от выпавших на