Вор - Меган Уэйлин Тернер

Волшебник кивнул:

– Передвинемся. Ужинай.

За едой я попросил у Поля еще веревки или бечевки. Мне нужен был кусок подлиннее, чем в карманах. После ужина я снова переоделся в то, в чем был вчера. Пока я спал, на солнце просохло все, кроме подкладки одного кармана. После полуночи река опять схлынула и исчезла. Во второй раз это смотрелось таким же волшебством, как в первый. Я подождал подольше и, решив, что лабиринт уже достаточно опустел, взял веревку Поля и шагнул в пруд.

Я проскользнул в тяжелую каменную дверь и увидел свой потерянный башмак. Он плавал в лужице, скопившейся за дверью. Второй башмак отступающая вода обронила в уголке передней комнаты. Я надел оба и брезгливо вздрогнул. Холодные. Поднял засов на внутренней двери и шагнул в лабиринт. Справился с замками на второй, металлической двери. К этому времени башмаки на ногах уже согрелись, и я про них забыл.

Замки – штука нехитрая. Все они устроены одинаково: маленькие штырьки встали в одно положение – замок отперт, встали в другое – заперт. Чем больше штырьков, тем дороже замок, но если вор способен вскрыть замок с четырьмя штырьками, он с той же легкостью одолеет и шесть, и восемь, и двенадцать. Нужна только отмычка подлиннее с регулируемыми выступами.

Если хочешь что-нибудь сберечь, лучше нанять сторожа, по крайней мере пока не изобретут замки понадежнее. Или спрятать сокровище там, где его никто не найдет. Так поступают почти все. Для настоящего вора важнее другие умения – отыскать ценности в потайном сундучке за кроватью, пройти по дому так, чтобы никто не услышал. А еще – не бояться высоты. Никто не станет прятать изумрудные сережки в подвале.

Я подпер обе металлические двери булыжниками, прихваченными с берега реки, и пошел по лабиринту к луже с костями. Постоял, глядя на нее при свете лампы, отражавшемся от темной воды. Если где-то в лабиринте и спрятан Дар Гамиатеса, это может быть только здесь. Я несколько раз прошелся вдоль лужи, потом, начиная с одного конца, повел пальцами по холодной воде, баламутя ил и кости. Нашел кольцо, потом еще одно, пуговицы золотые, серебряные, латунные, фибулы, броши. Воры, приходившие сюда, были ребятами не бедными, но никто из них не нашел того, что искал. Броши были украшены лазуритом, обсидианом и другими камнями, но ни одна из них не являлась Даром Гамиатеса. В одном кольце был вставлен большой зеленый изумруд с выгравированным рисунком, которого я в тусклом свете не разобрал. Кольцо было мне великовато, и я надел его на большой палец. Все остальные находки бросил обратно в лужу – это будет подношение богам.

Я вышел из этого коридора и занялся кропотливой работой – стал обмерять лабиринт веревкой, которую дал Поль. На это ушла вся ночь. Когда дело было почти закончено, опять накатила паника. Дрожащими руками я смотал веревку и помчался к выходу. Добравшись до дверей, чуть не врезался в первую. Закрыта. Мой каменный блок не удержался на месте, хотя я уложил его очень тщательно и заклинил посильней, чтобы он устоял против вернувшегося Арактуса. Я покопался в инструментах и отпер дверь. Взялся за вторую, тоже закрытую, и вдруг споткнулся о тот самый булыжник. Дверь, закрываясь, сдвинула его на середину коридора. А другой ногой зацепился за свой собственный ломик, оброненный и забытый прошлой ночью. Получилось больно, но я не остановился. Захромал как можно быстрее к дальней двери и вышел из лабиринта. На этот раз мое появление было чуть более осмысленным, чем накануне, но ненамного. У выхода меня уже ждал волшебник.

– Ну как? – спросил он.

– Никак.

– Проклятье. Чем же ты занимался всю ночь?

– Спотыкался о ломики, – ответил я. – Где мой завтрак?

Подкрепившись, я попросил у волшебника листок бумаги. Я знал, что он ведет дневник и каждый день записывает в него наши похождения.

– Что, хочешь написать письмо своей милашке? – спросил он.

– С чего вы взяли, что моя милашка умеет читать? Не болтайте, дайте листок.

Волшебник рассмеялся, нехотя встал и побрел к своей поклаже. Вырвал одну из последних страниц толстой тетради и торжественно вручил мне.

– Слушаю и повинуюсь, – сказал он. – Хотя от тебя этого дождаться никак не могу.

Я выхватил у него листок и поймал удивленный взгляд Софоса.

– На что смотришь? – спросил я.

– Ни на что.

– Он всего лишь потрясен моим добрым нравом, Ген, – объяснил волшебник. – И тем, с какой готовностью я выполняю твои суровые приказы. – А Софосу сказал: – Я всегда отношусь с глубочайшим уважением к людям, которые хорошо разбираются в своем ремесле, а к Гену это относится в полной мере. Хотя если завтра он не принесет Дар Гамиатеса, то лучше нам всем троим утонуть здесь, чем вернуться и сказать королю, что мы не выполнили его приказ.

– Втроем? – нахмурился я. – А со мной что будет?

– А, – отмахнулся волшебник. – Ты утонешь в лабиринте.

По спине пробежал холодок. Я покрутил листок и взялся за дело. Достал из костра уголек и стал записывать мерки, которые держал в голове. Под моими руками обретал форму лабиринт. Волшебник молча смотрел мне через плечо.

– Что это? – Он ткнул пальцем в темное пятнышко.

– Ошибка, – ответил я. – Не так разложил цифры. Та большая обсидиановая глыба, о которой я говорил, она вот здесь. – Я отметил ее другим пятнышком.

– Если бы я пришел сюда, чтобы разбогатеть, то был бы счастлив. Какой длины твоя веревка? – спросил он после недолгого молчания.

– Футов тридцать, – ответил я.

– Ровно тридцать, – подтвердил Поль.

– Значит, вот это пространство, – он провел пальцем по странице, – примерно шесть футов на восемь?

– Вроде того, – ответил я.

– Думаешь, тут спрятана комната?

– Не знаю. Стены толщиной фута по два-три. Спрятать кладовку можно где угодно. А еще есть наружные стены лабиринта. Потайной ход может вести к туннелю длиной в милю. Откуда мне знать?

– Ты проверял эти стены?

– Дюйм за дюймом, – раздраженно ответил я.

Волшебник крепко стиснул мне плечо:

– Если там есть дверь, Ген, ты должен ее найти.

Я пожал плечами. Мне не верилось, что в неровных стенах лабиринта можно найти что-то спрятанное. Дверей там не было, в этом я уверен.

– Среди костей смотрел? – тихо спросил он. Прошлой ночью он этого не предложил, хотя необходимость была очевидна обоим.

– Да.

– Что-нибудь нашел?

Я показал кольцо на большом пальце левой руки. Он посмотрел и присвистнул. В солнечном свете стало видно, что изумруд с изъяном – молочно-белый с одной стороны. Печать на нем имела вид изогнутой рыбы, может быть, дельфина. А белое пятно превратилось в набегающую волну.

Волшебник снял кольцо с моей руки.

– Надпись на нем в старинном стиле, выполнена еще до прихода захватчиков. У