Техно-Рай - Алексей Юрьевич Булатов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но делать было нечего. Пришлось набраться терпения и подождать. Хотя было грустно от ощущения какой-то глобальной несправедливости. Получалось, что там, где живые люди, такая древность. А там, где людей нет, само совершенство. Удивляла еще и странная реакция Клавы с Витей на модулей. «Железяки хреновы». Так-то некоторые железяки были очень даже ничего… Я вспомнил Свету и Гулю и почувствовал тепло внизу живота.
Все-таки в них было что-то этакое, что цепляло меня. Я даже точно знал, что именно – их совершенные пропорции, идеальная температура и полное повиновение. Было бы круто иметь такую дома. Мелькнула идея забрать Свету с собой, немного изменив ее протокол. Лиле можно будет сказать, что это просто бытовая техника. Главное, конечно, не спалиться потом с этой техникой. Некоторые функции Лиля точно не примет. Заставит еще заклеить суперклеем самые интересные места…
В шкафу я нашел привычные носки, майки и трусы! Последнего аксессуара мне действительно не хватало. Вся одежда в Техно надевалась на голое тело. Из экономических соображений здесь было проще иметь четыре комбинезона, которые регулярно проходят санитарную обработку, чем целую кучу носков и трусов. И вроде бы все было удобно, но я чувствовал себя слегка неодетым. Все-таки двадцать пять лет жизни в трусах давали о себе знать. «Нужно будет попросить у Клавы несколько с собой», – решил я.
Тут я вспомнил про свой эльфийский комбинезон из Радужного. Он был единственной одеждой, в которую я по-настоящему влюбился. Я чувствовал его как вторую кожу, когда надевал на себя. «Как он там, интересно», – подумал я об оставленном в ведре на солнечной крыше комбинезоне. И тут же написал сообщение Свете с просьбой проведать его и прислать фото.
Через пару минуты пришел ответ – костюм жив! На фотографиях было видно, что он восстанавливается и снова становится зеленым. Я попросил Свету заменить воду и следить за тем, чтобы тазик стоял на солнышке. На душе стало светло и спокойно.
Запрыгнув в подобие спортивного костюма, состоявшего из теплых рейтуз синего цвета и точно такого же джемпера на пуговицах, я выбрал обувь, которая походила больше всего – кроссовки на шнурках.
Считаю, что шнурки – это отдельная страница в истории развития человечества. Я всегда презирал их из-за встроенного умения развязываться и рваться в самый неподходящий момент. Было непонятно, почему они не перевелись после изобретения человеком липучек и резинок. Это же просто немыслимо – сидеть, согнувшись в три погибели, и завязывать мерзкие веревочки.
Помню, в детстве, когда у меня были только одни осенние ботинки, и я так хотел пойти с друзьями гулять… в самый последний момент лопнул шнурок. Он и так был уже весь в узлах, а новых, конечно же, не было. Тогда я нашел оригинальный выход – намертво зашнуровал ботинок проволокой от радиотехнического конструктора. Из-за нее-то я и получил прозвище «робот Вертер» из старого советского фильма – через какое-то время проволока лопнула, и я начал приволакивать соскакивающий ботинок. Сколько же мне пришлось драться, чтобы избавится от этой клички, и как я был рад, когда про нее забыли…
Когда я спустился в холл, Клава и Виктор уже накрыли стол. Из супницы шел пар, лежала нарезанная ветчина, колбаса, сыр. Выглядело это вполне по-домашнему, словно моего приезда ждали именно сегодня и заранее к нему готовились. Хотя, наверняка просто закупились в магазине на площади.
– Алексей! – радостно вскрикнул Виктор.– Садитесь к столу. Покушай, ну и поговорим. У нас столько вопросов! Да и у тебя тоже наверняка.
– Виктор, я с большим удовольствием. Вы первые люди, которых я тут встретил.
– Так нет других людей, сгубили их железяки проклятые.
– Ты садись, садись, милый, я тебе супу Горего налью, домашнего. Только утром сварила, и тут ты, как снег на голову, – хлопотала Клава.
Суп был странным, вкус непривычным. Я бы сравнил его с чечевичной похлебкой или сборной солянкой. Вкусным бы не назвал, но и противным тоже. По крайней мере от голода он показался мне вполне съедобным.
– Мы тут не так давно поселились, Алексей. Специально у церкви Таис. Ждали тебя, надеялись, что нам повезет, и посланник Таис из Пророчества к нам первым придет. Так и получилось!
– Посланник Таис из Пророчества?
– Ну да! Это ведь ты, Алексей? Ты ведь не с острова?
– Нет, я не с острова.
– Значит точно ты! В нашем мире живых людей, считай, больше нигде нет. На острове у Элизы, да мы тут двое. Разве что еще с острова кто сбежал и выжил.
– Подождите, я не очень понимаю. Можно начать с самого начала? Куда вообще делись люди?
– Это грустная история, – начал свой рассказ Виктор. Он стал главным рассказчиком. Клава лишь иногда подсказывала и вздохами подтверждала его слова, но не перебивала.
– Все началось лет двести назад. Человечество достигло пика своего развития, ввели протокол, роботизировали и автоматизировали все процессы. Казалось, что наступило абсолютное счастье и изобилие. Но человечество начало вымирать. Сначала это было не особо заметно. Рожали по одному ребенку. Потом это стало нормой. Но скоро дети вообще, да и семьи, стали редкостью. Но и тогда не стали бить в колокола и искать спасения. Все рабочие места были роботизированы, у людей стало очень много свободного времени, да и продолжительность жизни выросла до ста пятидесяти лет. Потому никто и не придал значения тому, что детей становилось все меньше и меньше, пока они не исчезли совсем. Когда поняли, что случилось, было уже слишком поздно. Из-за влияния церковников все технологии по клонированию или искусственному оплодотворению давно были преданы анафеме. Теперь живых людей нигде нет, кроме как на острове.
– А что за Элиза? Расскажите мне. – Я сделал вид что впервые слышу о ней.
– Элиза, она нелюдь, – коммуникатор именно так перевел мне слова Виктора. Позже я внес исправление в словарь, чтобы в дальнейшем ее называли Эльфийка, но пока она была просто нелюдь. – Элиза явилась в наш мир как раз триста лет назад, объявила себя Таис и собрала культ антитехов. Сказала, что спасение человечества лежит вдали от машин, собрала группу из трех тысяч человек на острове Талгар, недалеко от западного побережья.
– Блядь она, – резко перебила Виктора Клава. – И ты, кобель, не мог от нее оторваться! Пришлось с острова вытаскивать, чтобы ты, кобелюка, к ней не лез.
Старик смутился и потупил глаза, а
