Принуждение к войне. Победа будет за нами! - Владислав Морозов

Большинство их скоро передохнет, но до того момента они – самое опасное зверье этого бредового мира. Конечно, у меня и автомат, и пистолет, и «граната блаженства» для экстренного самоподрыва, только на бегу стрелять не стоит. Патроны нечеловечески дороги, и стрельба очередями в этих условиях не просто расточительство, а роскошь. При том, что голодных догоняющих явно многовато. И тем не менее я ушел и в этот раз. На бегу я все-таки срезаю одиночным одного из «недогарков», а потом, выскочив на лед реки, падаю и, утвердив ствол на импровизированном ледяном бруствере, без суеты кладу еще троих. Остальные намерений продолжать погоню не выказали, исчезнув из виду, и я, пятясь и озираясь, ушел-таки за реку. Впрочем, обед утех дикошариков, видимо, все-таки получился роскошный. Своих-то жмуров они тоже охотно жрут. Они вообще все жрут, эти бывшие человеки…

Новая картинка. Иллюминатор какой-то орбитальной станции, размерами много больше МКС. Я стою, а точнее, парю возле него в невесомости по причине отсутствия гравитации. Внизу виден затянутый сероватыми облаками и циклонами синеватый Тихий океан. Ниже просматриваются два пристыкованных к причальной мачте шлюза станции крупных космических корабля абсолютно неизвестного мне типа. При этом на борту ближнего из кораблей четко виден красный с несколькими золотыми звездочками флаг КНР. Да и технические надписи внутри станции почему-то сплошь на китайском и испанском языках…

Другое сновидение. Красненький холодный закат начала зимы или самого конца осени. Я сижу на башне БМП-3, упираясь ногами в закрытый люк механика-водителя. На коленях лежит РПК. А вокруг, насколько хватает глаз, прихваченное первым морозом перекопанное картофельное поле с остатками желтой ботвы, по которому валяются закоченевшие трупы десантников, так и не успевших отстегнуться от парашютов. Такое впечатление, что их всех перестреляли еще в воздухе, скопом. И отсюда в душе зреет ненависть к неведомым стратегам, пославшим этих вояк на убой. На некоторых убитых видны голубые беретки. Среди покойников деловито расхаживают мужички полувоенного вида в разнотипном камуфляже, собирают оружие, боеприпасы, снарягу и грузят все это в стоящий неподалеку зеленый «ЗиЛ-131». Некоторые прихватывают с собой и купола парашютов. И чей-то простуженный голос настойчиво гундит у меня над ухом на тему того, что «ребят сгубили ни за понюх табаку»…

Далее. В размытом зеленоватом свете ночной оптики маячат скелеты каких-то небоскребов. Где-то внизу слышится лязг гусениц, а какой-то энергичный голос у меня в шлеме не рекомендует нам выходить из машины наружу, поскольку часть наших внешних датчиков-анализаторов неисправны, а по Пятой авеню нам сейчас все равно не проехать. Надо или вызывать БРЭМ, или двигать по обходной…

Две фигурки, одна из которых я, болтаются на стропах под белыми шелковыми куполами. Внизу маячат безжизненные серо-желтые алжирские пески, а синее небо вокруг насквозь пронизано плотным потоком свинца и смерти. Пули со свистом буравят воздух, иногда делая дырки в парашютных куполах. Потому что вокруг двух парашютистов ходит кругами какой-то маленький тупоносый биплан, похожий то ли на «Гладиатор», то ли на «Спад» из времен Первой мировой, с какими-то трехцветными кокардами, нос и передние кромки его нижних плоскостей пульсируют рваными бледно-оранжевыми вспышками. Его пилот лупит из всех стволов и позорно мажет по мне. Ему явно очень хочется за кого-то отомстить, и до земли просто нечеловечески далеко. Но при этом я понимаю, что мой напарник, скорее всего, уже убит, поскольку висит на стропах, как мешок, абсолютно без признаков жизни…

Новый сон. Какой-то жалкий, полудохлый бункер. Энергии давно нет, вентиляция не тянет. Все давно заражено и промерзло. И тем не менее вокруг полно людей. Я о них запинаюсь в почти полной темноте. Лежат вповалку, бродят от стены к стене, ползают. Кругом кашель, хриплые выдохи, стоны. Мужики, бабы, детишки, старики. Доходяги. Кандидаты на тот свет, поскольку бункер этот, считайте, уже спекся. И ничего-то у них нет. Ни жратвы, ни даже дров и огоньку, чтобы костер разжечь. Только в одном отсеке развели костерок. Хиленький, который толком и не греет, и не светит. А что мне здесь? A-а, искал я кого-то, но не нашел. И потому ухожу, четко осознавая, что все вокруг умрут не сегодня, так завтра. А они, похоже, и сами это понимают и уже ничего не просят. Я с оружием и твердо стою на ногах, а значит, просто пришибу любого в ответ на любые просьбы и вопросы. Это вначале кидались со всех сторон. Солдат, хоть что-нибудь, ради бога! Сколько раз я это слышал… Только зима продлилась два года, а запасы в бункерах были не бесконечные…

Картинка меняется рывком. Теперь это весна, почти что лето. И очень похоже, тот же самый бункер. Точнее, то, что от него осталось. Воды по колено, нижние ярусы затоплены совсем. И кругом скелеты разного размера в лохмотьях сгнившего тряпья, вроде бы даже в тех же самых позах. Тухловатая вода чавкает под сапогами. Наверх ведет ржавая металлическая лестница, и в ее проеме видно голубое небо и солнце. Даже пение каких-то птиц слышно. А еще мне сверху орет напарник. Непечатно, на тему – фигли я сюда полез? Все равно тут еще с зимы все покойники. И я лезу наверх, понимая, что, по капризу судьбы и природы, жизнь все-таки продолжается, но уже далеко не для всех…

Предыдущее видение сменяется ядерным взрывом, который мгновенно окрашивает африканскую саванну в багровые тона. Я падаю в какую-то яму, ощущая, как по верху, шелестя и пульсируя горячим воздухом, проходит ударная волна. Раскаленный песок сыплется мне на спину, шурша по бронежилету.

– Попали, – ору я в микрофон своего шлема. – Операция по принуждению к миру успешно завершена! Можно вызывать парламентеров! Когда радиация спадет!..

Господи, ну почему мне не снятся зеленые тропические острова, восходы с закатами на полнеба, песчаные пляжи, красивые девки в неглиже, теплые моря и ласковый прибой в Каннах или Ницце? Почему вместо этих земных радостей мои сны дышат кислой пороховой вонью, лязгом гусеничных траков и визгом пулевых рикошетов? С чего мне снится всякая кровь, война, стрельба и беготня, как какому-нибудь стебанутому геймеру? Было это со мной или еще будет? Или это вообще не мои воспоминания? Эх, несчастный я человек…

Домой я добрался поздно ночью совершенно разбитым. Сразу же завалился спать и опять увидел странный сон, примерно на ту же тему, но еще смешнее. Будто еду я в машине, а вокруг стоит разодетый народ и мне почему-то приветственно машет. Потом смотрю, а народ-то какой-то ненашенского вида, и машина открытая. А рядом со мной на сиденьях – смутно знакомая симпатичная брюнетка в розовом костюмчике и темно-синей блузке и какой-то мордастый тип в дорогом костюме. Тут я начал лихорадочно озираться по сторонам, высматривая окно книжного склада, и проснулся. Но не от ужаса или пули Ли Харви Освальда, а от настойчивого стука в дверь.

За дверью стояла большая сумка, и более никого не было. Какая-то, надо сказать, смутно знакомая сумка, но почему-то я точно знал, что у меня такой никогда не было. Мама, которую стук тоже разбудил, поинтересовалась – а что это за хрень творится в воскресенье с утра пораньше? Пришлось врать, что вчера по дороге домой из аэропорта оставил эту предназначенную Димке сумку у Саньки. Димка – это один мой приятель, у которого давно перегорели предохранители в голове на почве военно-исторической реконструкции. Маме он, как и многие другие знакомые мне шизики, был известен, но поверила она мне или нет – не знаю. Я ведь врал, не задумываясь, а в сумке, наверное, могла быть и бомба. К счастью, это была не бомба. Точнее, там нашлось нечто помощнее бомбы. Практически штука посильней, чем «Фауст» Гете. В итоге в сумке обнаружился какой-то жесткий диск, очень много листков с печатным текстом и неприлично подробная записка – от меня мне. Из 2033 года. Я такими вещами никогда не баловался. И вовсе не потому, что боялся «нарушить пространственно-временной континуум». Просто в моей жизни не было каких-то одномоментно-судьбоносных событий, которые позднее потребовали бы какой-либо радикальной коррекции. Иными словами, я ничего в своей жизни менять как-то не собирался. Поэтому каких-либо контактов через портал с самим собой я всегда категорически избегал. До сего дня. А раз я эту традицию нарушил – значит в будущем настал-таки какой-то первостатейный форс-мажор. Почитал я написаную знакомым почерком писулю и понял, что случился не просто форс-мажор, а полный звиздец. Откровенно говоря, от прочитаного волосы на голове зашевелились. Хоть вой, хоть сразу вешайся.

Нет, относительно нашей страны я давно не имею никаких иллюзий и хорошо о ней и особенно о ее руководителях не думаю. Что нас рано или поздно додавят, как когда-то додавили Югославию, я тоже никогда не сомневался. Это вообще даже сейчас очень легко просчитать. Особенно когда вокруг говорят одно, делают другое, а в итоге получается третье. Что нас через прием во всякие эфемерные экономические и политические структуры так или иначе втянут в чуждые нам разборки с большим кровопролитием, я тоже никогда не сомневался. Как и в то, что за этим последует неизбежная потеря суверенитета, распад и новые границы. Это все мы уже видели в той же Югославии. И ведь действительно, те, кто все это заварил, сдав всех и вся, сольются за бугор и будут там очень хорошо жить. А те, кто больше всех драл глотки, требуя «демократии» и «власти народу», по большей части будут этим же народом безжалостно истреблены (ну, неправильный нашим либерастам народ достался, чего уж там). Или, что еще хуже, останутся без привычной работы и финансирования и сдохнут под забором. Поскольку любой оккупационной администрации нужны не псевдодемократические мудаки и болтуны-горлопаны, а исключительно верные цепные псы, готовые, если что, для укрепления «нового порядка» стрелять и вешать тех, кого хозяева прикажут… Хоть родного папу с мамой. И такие люди будут очень востребованы в момент, когда углеводороды потекут прямо в Европу и Китай, минуя Москву. А чиновный аппарат и банкиры поймут, что новым хозяевам они больше не нужны (у них своих дармоедов хватает), а значит, разом окажутся не у дел и все те, кто их обслуживал, от сферы услуг до шоу-бизнеса. Вот тогда в бывшей нашей столице и ее окрестностях станет очень некомфортно жить по причине отсутствия средств и пропитания. И выхода оттуда не будет, ибо паспорта несуществующей страны в Европе и Америке будут более недействительны. А пришедшие к власти на этой волне энергичные мерзавцы (нынешние демократы умерли бы от удивления, узнай они сейчас, кто это будет) все вопросы с лишними едоками будут решать очень некрасиво, но крайне эффективно. Заменяя канавой подходящей глубины и парой автоматов уголовный кодекс, суд, присяжных, прокурора и адвоката…