Берсерк - Вячеслав Кумин

Снайпер действительно делал перебежку, спускаясь вниз по склону. Пулеметчика закрывало то дерево, то высокий борт грузовика или непроницаемый черный дым горевшего танка, столбом поднимавшийся вертикально вверх. Но вот Аслан спустился на необходимый уровень и залег так, что между ним и стрелком не было никаких препятствий. Разве что пулеметчик так вертелся на своем месте, что поймать его точно в прицел было довольно трудно. Аслан все же прицелился, взяв на опережение, предугадывая следующее движение жертвы, и нажал на спуск.

Пуля ушла по касательной, отраженная бронежилетом: из-за очередного непредсказуемого рывка пулеметчика, согнувшегося, чтобы уйти от автоматной очереди. Тогда Аслан решил стрелять в голову. Выстрел был точным, но жертва дернулась, продолжая стрелять. Снайпер никогда не имел дело с такой подвижной целью. Сделать третий выстрел ему помешал солдат, засевший под колесами машины: тот засек огневую точку снайпера и стал ее подавлять из своего «корса».

Пули ложились рядом, хотя не слишком точно. Но, несмотря на невысокую плотность стрельбы, снайпер попросил поддержки:

— Снимите того придурка, что под седьмой машиной лежит. Он мне мешает.

— Он ему мешает, — передразнил его кто-то. — Ладно, жди.

Спустя пару секунд рядом с обозначенной машиной взорвались две гранаты из подствольника, и назойливый стрелок, заметивший снайпера, замолчал.

— Спасибо.

— Да не за что.

Аслан снова приник к окуляру винтовки, но пулеметчик замолчал и безвольно обвис.

— Хороший выстрел.

— Спасибо, — невнятно поблагодарил Аслан, хотя не стрелял. А теперь стрелять было бесполезно, иначе его могли посчитать за непрофессионала, если бы он всадил в мертвеца еще одну пулю из снайперки, а это самое плохое, что могло произойти в его профессии. Оставалось только наблюдать за действиями остальных и контролировать ситуацию, насколько это возможно.

— Забирайте с собой всех, кто может идти сам, — приказал Шамиль своим бойцам. — Остальных в расход. У нас мало времени, через минуту здесь будут вертолеты.

Боевики только этого и ждали. Они быстро стали обегать недавнее поля боя, возбужденно крича. Пинали лежащих солдат и, если тот шевелился, пробовали поднять на ноги за шкирку; если этого сделать по каким-то причинам не удавалось, добивали их ножами или стреляли из пистолета.

— О, смотри какой здоровяк!

— Из такого получится сильный раб.

— Или гладиатор.

Боевики продолжали дальше обсуждать достоинства и недостатки захваченных пленников.

— Командир, вот он, тот гад, который нас чуть всех в лапшу не покрошил! Он еще живой, снайпер сплоховал, только зацепил.

Шамиль узнал этого солдата: однажды он приходил в его дом во время зачистки.

— Вставай, неверный! — Боец потряс солдата за плечо. — Он дохляк.

Боевик вынул нож и потянулся к горлу, но Шамиль остановил его.

— Погоди, Гадж…

— Чего ждать-то? Он не сможет передвигаться самостоятельно. Ты же сам говорил, что тех, кто…

— Я помню, что я говорил! Вытащи его.

— Нам его что, на руках нести?

— Вон тому здоровяку дадим, он понесет.

— И правда. Эй ты, дубина, иди сюда и побыстрее! Вытаскивай его, понесешь с собой.

— Все уходим! — крикнул Шамиль своим людям. — И рассредоточиться.

Те прекратили проверять солдат, взвалили погибших товарищей на живых пленников, чтобы те несли их, и стали уходить в лес по два, по три человека; каждая группка вела с собой по пленнику.

На земле остались только наемники, прилетевшие сюда с далеких миров повоевать ради денег.

Вертолеты появились довольно быстро. Первыми появились «шмели», они кружили над полем боя, а потом стали делать более широкие круги в надежде засечь уходивших в горы боевиков. За ними пришли «беркуты» и буквально с ходу открыли огонь комплексами неуправляемых ракет по квадратам, координаты которых были получены со «шмелей».

Шамиль слышал в наушнике проклятия погибавших групп и треск автоматов, которыми убивали сначала пленников, а потом пытались достать вертолеты, принесшие смерть их хозяевам. Впрочем, неудачливых групп было не так уж и много, после переклички выяснилось, что от вертолетов погибли всего семь человек, не считая пленных. Остальным удалось уйти относительно благополучно. Густые кроны деревьев приняли на себя основную поражающую мощь ракет.

Только к вечеру все группы собрались в заранее определенном месте, и тогда стали известны точные потери при налете.

— Да, Первый нас не похвалит… — горестно сказал один из боевиков. — Пятьдесят шесть человек — это тебе не шутки.

— И все из-за этого гада! Зачем его только с собой взяли? Пристрелили бы, и все дела.

— Командиру виднее.

— Что, заговоры плетете? — спросил тихо подошедший Шамиль.

— Никак нет.

— Ну на нет и суда нет, — легко согласился Баджиев. — Через пять минут выдвигаемся.

47

Миха очнулся сразу. Это было для него уже привычным делом после удара Кудряшки Сью по голове. Он также вспомнил все, что с ним произошло. Одно только было непонятным — почему он все еще жив. Если его не убили свои, то почему не прибили бородачи?

Кемпл чувствовал, что лежит на каком-то настиле, головой вверх, а ноги почти волочатся по земле. Кругом простирался лес, почти что джунгли, кроны густы, а высокая влажность проникала повсюду. «Значит, мы сейчас на самом нижнем ярусе этой чертовой планеты», — подумал Миха.

— Эй… — тихо позвал Миха того, кто его нес.

— Здорово, Кот.

— Медведь?

— Это я.

— Что происходит?

— Нас взяли в плен.

— И куда теперь?

— Ведут на свою базу. Будут за нас выкуп требовать, обменяют или просто в рабство отправят. Или еще чего похуже…

— Скорее второе. Ну кто за нас будет платить выкуп?!

— Согласен.

— Сколько наших?

— Здесь десять человек, включая нас.

— Что с Барбосом и что вообще произошло?

— Капрала я не видел с начала нападения, а произошла самая поганая вещь, которая вообще могла произойти. И все из-за нашего раздолбайства… да что теперь говорить…

Миха понятливо кивнул.

— Знаешь, меня еще один вопрос интересует: почему меня не добили? Я ведь большая обуза.

— Мне тоже интересно. Все из-за ихнего командира, он приказал мне тебя взять с собой, хотя они добивали и более здоровых.

— Наверное, хотят убить особо извращенным способом, — попытался пошутить Миха. — Я ведь им весь праздник испортил.

— Не удивлюсь, если все обстоит именно так. У них ведь потери были плевыми, но только до тех пор, пока ты не засел за пулемет.

— А скольких я настрелял?

— Человек сорок, не считая своих. А своих, — сказал Медведь, предугадывая вопрос Кемпла, — двадцать — двадцать пять будет.

— Надо же… У меня не было выбора.

— Я знаю.

— Ладно, постой.

Медведь остановился, и Миха попытался встать с импровизированных носилок.

— Почему встали?! — спросил подбежавший боевик. — Не было такой команды.

— Я сам пойду.

— Живее давай.

Когда Миха встал, то обнаружил, что бронежилета на нем нет; впрочем, их ни у кого не было, а голову давила тугая повязка, пропитанная кровью. Медведь протянул фляжку, и Кемпл, отпив воды, почувствовал себя значительно лучше. Поблагодарив кивком головы, Миха спросил:

— Долго ты меня так тащил?

— Второй день уже.

— Ну ты силен. Удивительно, что тебя вообще в плен взяли.

— Меня двумя взрывами оглушило, и такого вот дезориентированного из-под машины вытащили.

— Понятно.

— Не разговаривать! — приказал тот же бородач.

Медведь поддерживал ослабленного Кемпла всю дорогу. К вечеру отряд добрался до какого-то временного лагеря. А утром, так ни разу и не покормив пленников, снова отправились в путь, но теперь верхом на каких-то животных. Пленников посадили на этих животных по двое, и передвижение стало куда более резвым.

Миха попросил Медведя показать ему своего благодетеля, но тот его так и не нашел.

— Наверное, вперед ушел.

— Наверное.

— Всем слезть с животных! — раздалась команда бородача, третья за этот день. — Встать под деревья!

Все, как и было приказано, слезли с загиатов и прижались к ближайшему стволу, вскоре где-то вдалеке застрекотал вертолет. Этот был совсем далеко. Вертолеты время от времени пролетали рядом с группой, но ни один из них по всей видимости, так и не засек ее, иначе здесь уже давно появился бы «беркут», и его экипажу было бы безразлично, что вместе с бандитами идут пленные солдаты, разнесли бы все в пух и прах.

По этому поводу Миха испытывал двойственные ощущения. С одной стороны, ему хотелось, чтобы их обнаружили, и боевиков раскидали ракеты, и у него с остальными появился бы шанс бежать. С другой стороны, этого не хотелось, поскольку ракеты не выбирали себе цели, а били по всем подряд.