Интегральный город. Эволюционные интеллекты человеческого улья - Мэрилин Хэмилтон

По мере того, как город усложняется, взаимодействие микро-индивидуальных, мезо-организационных и макро-общественных систем всё более усиливается. Жизнь, смерть и здоровье города сильно отражены в сонастройке здоровья на карте 3. Здесь они отражают друг друга в виде фрактальных паттернов и сосуществуют на разных уровнях масштаба рассмотрения. Качество жизни на микроуровне отражает качество жизни на мезо– и макроуровнях, и наоборот.

Однако нам также следует учесть, что карта 1 отображает баланс между внутренней и внешней жизнями города, а также напряжённости между индивидуальным и коллективным измерениями. Элизабет Сатурис (Sahtouris, 1999) прекрасно объясняет потребность, чтобы все холоны города, вложенные в карту 2, служили во благо себе и другим холонам. В этом сущность здоровой жизни в здоровом функционирующем городе.

1. Каково соотношение жизненного цикла личности с жизненным циклом города?

2. Если циклы жизни есть нечто естественное, каким образом мы можем переосмыслить свой опыт выживания в цикле спада в качестве чего-то трудного, но естественного?

3. Как, где и когда мы можем вернуть в городскую жизнь признание и чествование переходных этапов жизни? Каким образом мы можем отмечать естественные жизненные циклы личности, семьи, организации и города?

1. Уважать динамический танец городских жизненных циклов.

2. Интегрировать естественные циклы изменения в городе.

3. Научиться менять масштаб своего рассмотрения, чтобы динамически следовать за фрактальными паттернами города.

5

Внутренний интеллект: сознательная способность в человеческом улье

«Пчела устроена ещё и так, чтобы рассчитывать свою траекторию научения ради получения преимущества: она изучает цвет и форму, перед тем как сесть на цветок, а лишь затем изучает ориентиры местности… Эта неотъемлемая „подготовка“ к научению противоречит традиционным психологическим наблюдениям, делающим акцент на гибкости процесса научения».

«Устойчивое городское развитие прямо соотносится с интеллектом города».

Сознание: фундаментальное свойство Вселенной

Интенциональное сознание в городе имеет высокий уровень сложности и крайне динамично. Если бы мы могли исследовать город таким же образом, каким ПЭТ или МРТ исследует мозг, мы бы увидели, что интенциональный интеллект постоянно включается и выключается в различных центрах и что этот интеллект широко распространён. (На самом деле мы обсуждаем принципы того, как отслеживать город именно таким способом, в главе 11.) Мы бы также распознали в нём циклы глубокого сна, бодрствования и сновидения, сопровождающие индивидов, попеременно приходящих в центры отдыха, восстановления, работы и транспорта. Мы могли бы даже начать видеть город как нечто разделённое на левое полушарие (в котором расположены трудовые и промышленные задачи) и правое полушарие (в котором расположены отношения бытия и сопричастности дома и на отдыхе). Или же мы могли бы увидеть когнитивный, эмоциональный и культурный интеллекты города Gardner, 1999; Goleman, 1997; McIntosh, 2007).

Становится всё более очевидно, что сознание – это фундаментальное свойство Вселенной. Растущий массив данных демонстрирует, что сознание не возникает в результате взаимодействия материи и энергии, напротив – материя и энергия возникли из и вместе с самим сознанием (Laszlo, 2004, 2006a, 2006b). В нашем антропоцентрическом бытии мы приписывали чудо сознания контексту человечности. Мы видели себя в центре вселенского сознания подобно тому, как когда-то (в не столь отдалённом прошлом) полагали, что Вселенная вращается вокруг Земли. Теперь же мы видим первые проблески серьёзной вероятности, что Вселенная сама по себе обладает сознанием, что мы только начинаем понимать, что наши отношения с обширным океаном сознания заключаются в том, что мы суть его выражения, имеющие способность быть ему свидетелями, проводниками и, возможно, даже теми, кто его расширяет.

На самом деле наше осознание преобладания вселенского сознания, вероятно, находится у нашего вида на ранней стадии осознанности, не говоря уж о развитии. Тем не менее на этой планете мы не знаем никаких других видов, которые были бы наделены большим осознанием своего сознания, нежели Homo sapiens sapiens. А теперь, раз уж мы знаем, что мы знаем, что мы знаем, мы создали петлю обратной связи, которая, по-видимому, открывает нам нескончаемое путешествие пробуждения сознания.

На этом пути преуспевание нашего вида и постоянный рост его популяции служат для нас заверением, что в нашем путешествии мы будем иметь много попутчиков. Но, чтобы понять механизм сознания и его взаимосвязь с городом, мы должны начать с отдельного человека и исследовать значимость сознания в интегральном городе, ведь носителями намерения гражданского общества прежде всего являются отдельные граждане.

Развёртывание субъективного благополучия

В интегральной модели намерения горожан обитают в верхне-левом секторе. Это «я»-пространство, сердцевина намерения, внимания, внутреннего опыта множества интеллектов, или линий развития (например, эмоциональной, когнитивной и духовной).

Верхне-левый сектор человеческой жизни имеет отношение к субъективному ощущению благополучия, испытываемого человеком. Недавние исследования субъективного благополучия, проведённые Уиллсом, Исламом и Хэмилтон, очерчивают рассматриваемую территорию путём задавания вопросов, имеющих отношение к удовлетворённости состоянием здоровья, личной безопасностью, отношениями, стандартами жизни, жизненными достижениями и перспективами безопасности в будущем (Cummins, 1996a, 1996b; Cummins et al., 2004; Hamilton, 2007b; Wills et al., 2007a, 2007b). Когда речь заходит об открытиях Грейвза, Бека и Уилбера касательно последовательностей развития индивидуальной субъективности, данные категории удовлетворения, по-видимому, совпадают с очень сходной траекторией субъективного развития, проходящей через выживание, сопричастие, личную силу, порядок/менеджмент, достижение, принятие и системную гибкость. Оба этих подхода, вероятно, можно интерпретировать как структурные подходы к пониманию субъективного опыта в городе.

Уилбер (Wilber, 2000a) предложил карту необычайно большого числа психологов, философов, антропологов, социологов и специалистов по развитию организаций, которые раскрыли ряд свойств пространства субъективного развития. Хотя сопоставления между ними несколько варьируются, базовые последовательности и строительные блоки интенциональной способности остаются практически идентичными.

С неподражаемой скрупулёзностью Уилбер (Wilber, 2006) исследует субъективный сектор, как он поступает со всеми четырьмя секторами, дабы выдвинуть положение о том, что мы знаем то, что мы знаем в этом внутреннем пространстве личности, не только через методологии структурализма, но ещё и через методологии познания через непосредственный опыт. Уилбер утверждает, что каждый человек знает свой собственный субъективный мир и/или внутреннее измерение других посредством феноменологических способов познания – то есть через самонаблюдение и изучение содержания своих мыслей и чувств, которые информируют человека о реальности. Модальности познания в данном случае обычно представляют собой медитацию, созерцание (включая и созерцательную молитву), рефлексию, ведение дневника, интроспекцию и глубинный диалог. Эти подходы могут напрямую раскрыть внутреннее понимание опыта самого себя, который можно сравнить с субъективными переживаниями других лиц.

Субъективное пространство можно наблюдать и извне, посредством структурных линз, которые картографируют паттерны психики, как проиллюстрировано выше Камминсом, Грейвзом, Беком и Хэмилтон. Эти структуры организуют содержимое субъективного опыта согласно ступеням познавательных выводов, которые остаются преимущественно незримыми для человека, их использующего, но при этом доступны для наблюдения третьим лицом, их изучающим (Brown, 2006).

Как и наши внутренние способы познания (феноменология), так и внешние способы познания (структурализм) создают модели психики и карты нашего субъективного опыта жизни в том или ином городе. Они в действительности являются неотъемлемыми аспектами субъективной текстуры интегрального города.

Ценность изучения единичной жизни

Ценность изучения интенционального, или субъективного, сектора единичной жизни в том, что это предоставляет нам контейнер, в рамках которого мы можем признать ценность эмерджентных качеств сознания, особенно что касается их отношения к вниманию и намерению. Мы обретаем способность придать ценность и смысл жизни именно потому, что мы можем её исследовать. В конце концов, всё внимание и намерение города переживается именно на уровне индивида. Они лишь аккумулированы в форме политической воли посредством координации множества индивидуальностей – как обсуждается в главе 8.