Интегральный город. Эволюционные интеллекты человеческого улья - Мэрилин Хэмилтон

Однако в прошедшем столетии ускорение миграции не только из сельской местности в урбанистический метрополис в рамках одной страны, но и из одного города в другой, принадлежащий совершенно другой нации, привёло к феномену, получившему название «смешанных городов» (Sandercock & Lyssiotis, 2004). Города со смешанными культурами являются школой обучения реалиям современного мира. Они являются и центрами многообразия, плюрализма и мириад неоднородностей, которые делают их всё более неуправляемыми.

Городское управление не поспевает за темпами изменения, потому что системы управления городами обычно слиты со своими региональными и национальными правительствами, невзирая на то, что эти системы развиваются разными темпами. Во многом города были наиболее компактной, если не стабильной единицей управления. В большинстве случаев правила, разработанные в результате многовекового быта относительно стабильных городов, оказались встроены в высшие правительственные уровни, такие как штаты или провинции и федеральные системы. В результате современные города подавляются так называемыми высшими государственными уровнями, так как им не дают реорганизовываться для адаптации к новому, подчас переменчивому смешению культурных влияний.

Тогда как ранее города населялись относительно однородными этническими популяциями, сегодня многие европейские и североамериканские города приобрели мозаичную природу и стали плавильными котлами мировых народов. Миграционная политика привела к созданию таких городов, как Лондон, Торонто и Майами, в которых не только говорят на сотнях языков, но и присутствуют ежедневные уличные столкновения сотен культурных парадигм относительно правил совместной жизни.

Быть может, города, которые наилучшим образом демонстрируют способность к адаптации и, как следствие, гибкости, это действительные города-государства, такие как Сингапур (и в каком-то смысле Гонконг), где постановления правительства не обессиливают управленческие мощности, требуемые для того, чтобы сшить ткань разнородных культур, вместо этого поддерживая и управляя ими (Beck, 2007; United Nations Human Settlements, 2005, p. 85).

Циклы социальной жизни

Тогда как каждого отдельного человека можно считать индивидуальным холоном, любая группа людей – это социальный холон. Качества социального холона представляют собой динамичную противоположность индивидуальных холонов, которые его составляют. Это применимо к любому коллективу людей, включая и супружеские пары, семьи, группы по интересам, команды и организации всех видов и принадлежащие различным сообществам.

Можно создать картографию паттернов человеческого поведения в социальных холонах: они проходят через свои собственные жизненные циклы. Однако социальный холон представляет собой скорее музыкальный дуэт, квартет, джазовый ансамбль или симфонический оркестр, тогда как индивидуальный холон подобен одному-единственному музыкальному инструменту. И человеческий холон намного более динамичен, нежели любой музыкальный инструмент, ведь он является живой системой. Если взглянуть на ансамбль индивидуальных холонов, в каждом из них можно увидеть «произведение в процессе творения». В человеческой симфонии мы видим ансамбль инструментов, находящихся на разных стадиях развития биопсихосоциокультурных способностей, в разных состояниях изменения и в многообразии ролей и взаимоотношений друг с другом.

Если поиграть с музыкальной метафорой, то мы сможем по достоинству оценить сложность того, что все социальные холоны неминуемо живут и трудятся в совместном пространстве. Можно представить себе квартет успешных маэстро-музыкантов, который, взявшись за сложную композицию, играет слышимое нами как красивую музыку. Однако если один из музыкантов неожиданно заболеет и его придётся заменить менее искусным исполнителем, тогда квартет более не сможет поддержать тот же самый уровень мастерства, которым он располагал вначале, даже несмотря на то, что подменщик № 1 старается изо всех сил. И вот внезапно второй музыкант покидает квартет, вместо него приходит подменщик № 2, который ещё хуже, чем подменщик № 1. Музыкальная программа продолжается, но слушателям становится заметно, что не только музыка уже менее согласована, но и индивидуальное мастерство хромает. Вскоре и третьему музыканту приходится покинуть квартет, а вместо него к команде присоединяется студент, который изо всех сил старается поспевать за музыкальной программой. На сей раз слушатели могут не только слышать, но и видеть, что квартет играет совершенно рассогласованно, не попадая в ноты. И вот, в конечном счёте, четвёртый музыкант покидает сцену, вместо него в спешном порядке подобрали первого попавшегося студента. В итоге музыкальные ноты нисколько не изменились, однако способность музыкального квартета их играть явно деградировала.

По всей видимости, мы располагаем и умом, и ресурсами, чтобы обращаться к сложносистемному мышлению в отношении города как целостности, прибегая к способности разрабатывать согласованные решения даже в наиболее критических условиях. Марк Сэтин чётко описал подход к Новому Орлеану в своей статье «Диалоги вокруг урагана «Катрина». Он пригласил «некоторых ведущих [американских] мыслителей и деятелей к участию в воображаемом „круглом столе“ и к тому, чтобы прислушаться друг к другу и научиться новому (прибегая к действительному выражению своих взглядов)». Сэтин указывает на мораль сей басни: нам доступны все наилучшие практики, которые необходимы для того, чтобы восстановиться после подобной катастрофы (и даже ежедневно управлять городом путём интеграции уже существующих ресурсов и практик): «С небольшим обменом идеями и глубоким видением мы можем решать проблемы, выявленные ураганом «Катрина» (Satin, 2005). Статью Сэтина можно прочесть по адресу: http://www.radicalmiddle.com/x_katrina_dialogues.htm.

На самом деле в этой истории мы стали свидетелями пяти вариантов социального холона. С каждой заменой музыкантов динамика и способность коллектива изменялись. Если мы возьмём достаточно общий ракурс, то сможем увидеть, что производительность изменялась не только под воздействием физической замены индивидуальных организмов, но и под воздействием разницы в намерениях и ожиданиях каждого человека. В случае квартета, когда музыканты вступали друг с другом в межличностные отношения, каждый из них привносил уникальный багаж культурных убеждений (например, ведущие музыканты мотивированы доказать свой статус во время концертов; вторые скрипки на вторых ролях; а студенты многому должны научиться у профессионалов). Более того, социальный интеллект квартета претерпел изменения, потому что неожиданная природа замен не позволила музыкантам репетировать должным образом и улучшить согласованность системы совместной игры.

Коротко говоря, выше мы обобщили проблемы всех социальных холонов. Даже если речь идёт о небольшом составе социального холона (как в случае рассмотренного выше квартета), динамика всё равно остаётся крайне сложной. Добавление к группе каждого нового участника приводит к экспоненциальному увеличению количества динамических факторов. Таким образом, социальные холоны – это не просто совокупность способностей индивидуальных холонов, а результат эмерджентных способностей, возникающих на базе взаимодействий между индивидуальными холонами в контейнере.

Однако если окинуть взором существующие вокруг нас социальные холоны города, то нам зачастую открывается больше порядка, нежели хаоса. Каким же образом люди с этим справляются? Каким образом функционируют социальные холоны, несмотря на взаимозависимую и взаимодействующую природу их опыта? Чтобы ответить на эти вопросы, нам необходимо рассмотреть естественные тенденции по созданию паттернов, свойственные жизни как таковой.

Похоже, что мы «получаем порядок бесплатно» (Kauffman, 1993). Возникшая посреди хаоса зарождения Вселенной способность к самоорганизации была признана основополагающим поведением, обеспечившим существование самой жизни, – и как следствие лежащим в основе даже человеческой деятельности. Если дать определение социальному холону, то по умолчанию мы ведём речь о группе людей, вмещённых в контейнер, состоящий из границ того или иного рода. В рамках этих границ индивидуальные деятели, в первую очередь представляющие собой живые системы, будут взаимодействовать друг с другом до тех пор, пока не выявят какую-либо рабочую вариацию порядка, которая позволит им выживать, устанавливать взаимосвязь с окружающей средой и воспроизводиться.

Таким образом, обусловлено эмерджентное возникновение человеческих социальных систем с их способностями к адаптации и научению, проявляющихся в виде индивидов и групп в пределах социальной системы, в которой они взаимодействуют.