Малёк. Безумие продолжается - Джон ван де Рюит

В разгаре нашей ночной дискуссии в коридоре общежития послышался звук осторожных шагов. Бешеный Пес достал нож и подстерег ночного гостя у двери. Им оказался Кар­лик.

Пустив луч фонарика ему прямо в глаза, Верн завопил: «Стой, вор!» Бедный Карлик, похожий на кролика, осле­пленного автомобильными фарами, промямлил «извини­те» и сказал, что шел в туалет. Тогда Верн посветил фонари­ком ему в пах и обвинил его в неподобающем поведении в туалете и на прилегающей территории. Потом Рэмбо пред­положил, что Карлик хотел подвергнуть меня сексуальной атаке под покровом ночи. Карлик умоляюще взглянул на меня, однако я не собирался вмешиваться. Тогда Гоблин за­явил, что буквально в субботу вечером занимался горячим сексом с матерью Карлика и пахнет от нее еще хуже, чем она выглядит. Карлик взглянул ему прямо в глаза и ответил: «Моя мать умерла». А потом вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Повернувшись к потрясенному Гоблину, Рэмбо проговорил:

— Молодчина, Гоблин. Затрахал мамашу Карлика до смерти.

Вторник, 5 июня

Рэмбо пошел на примерку костюмов в комнату Джулиана, где надел свои ярко-голубые яйца павиана. По его словам, они просто огромны и подозрительно напоминают два мя­ча для пляжного волейбола в голубом бархатном мешке. Примерка продолжалась больше часа.

Среда, 6 июня

Я по уши в работе. Экзамены через две с половиной недели, а мне еще нужно написать эссе для конкурса юных писате­лей имени Алана Пейтона. Думаю, не просто так я только что дочитал «Плачь, любимая страна» — это мой шанс стать звездой. Единственная проблема в том, что придется кон­курировать с тысячами других мальчиков со всей провин­ции.

На занятии клуба приключений нам читали лекцию о ры­балке на окуня. Никто ничего не поймал, зато Верн прот­кнул палец тройным крючком, и его пришлось везти в Хо-вик, чтобы сделать прививку от столбняка. Он очень обра­довался, что пойдет к врачу, и перед тем, как сесть в машину Укушенного, отдал нам салют. Но из-за забинтованного среднего пальца салют превратился в непристойный жест.

Пятница, 7 июня

ПОДАРКИ ДЛЯ БЕШЕНОГО ДОМА

Бешеный Пес: навес камуфляжной раскраски для кры­ши (он водонепроницаемый).

Гоблин: гигантский постер Саманты Фокс со звездочками на сосках.

Жиртрест: флаг с Бобом Марли и надписью: «Ни­кто не освободит наши умы, кроме нас самих».

Верн: рулон розовой туалетной бумаги.

Роджер: кружка «Хеллоу Китти».

Саймон: небольшой персидский ковер.

Малёк: гном Гилберт.

Рэмбо: 3 бутылки бренди «Меллоувуд».

Гоблин разозлился на Рэмбо за то, что он принес в школу спиртное. Рэмбо велел ему не стрематься и сказал, что уже припрятал бутылки в Бешеном Доме. Бешеный Пес и Рэм­бо предложили перенести остальное добро в дом завтра по­сле матча по регби, пока старосты и учителя будут наблюдать за матчем второй сборной мальчиков до пятнадцати и ко­манды школы «Уотерфолл».

21.00. Позвонил домой поздравить папу с днем рожде­ния, но услышал лишь длинные гудки.

Суббота, 8 июня

Сборная «В» — 45 очков, команда школы «Уотер­фолл» — О!

Верн набрал девять очков за попытки[36], а я — 17 (за до­полнительные удары и пенальти). Команда противника явно побаивалась Верна, его сумасшедших воплей и кри­ков — игроки весь матч просто бегали рядом, не трогая его. Должен признаться, Человек Дождя выглядит дей­ствительно страшновато — орет, как будто его режут, ло­мится через поле, размахивая забинтованным средним пальцем. Прекрасно понимаю полузащитника «Уотер-фолла», который на середине матча притворился, что у него травма. Верн мог бы получить все пятнадцать очков, но один раз он просто забыл уронить мяч, прежде чем ударить по нему[37], и перебежал линию мертвого мяча дважды[38].

Сборная школы выиграла с перевесом всего в шесть оч­ков. Учитывая, что половина учащихся «Уотерфолла» — девчонки, это печально. Тем более что нас ждет матч с Кингз-колледжем в следующие выходные.

Гном Гилберт нашел новое убежище в Бешеном Доме.

Воскресенье, 9 июня

Сценарий «Ноева ковчега» до сих пор не написан. Ника­ких объявлений о репетиции я не видел. До премьеры оста­лось всего три недели, а никто, кроме меня, не ударяется в панику.

Бешеный Дом выглядит просто потрясно. На этой неде­ле его гордый владелец произвел еще кое-какие улучшения. Главная комната стала чуть меньше, но Бешеный Пес заявил, что, благодаря уменьшению размера, ее теперь хуже видно с земли. Когда мы забрались на дерево все вместе, стало тесно, и Рэмбо приказал нам с Верном убираться. Так что мы присоединились к Жиртресту, который остался вни­зу. (Он сказал, что сегодня подъем не осилит.) С неловким чувством мы пошли к запруде, а сверху доносился звон бу­тылки бренди о стаканы.

Понедельник, 10 июня

Опять позвонил папе поздравить его с днем рождения. Па­па поблагодарил меня за новые брюки. Постарался сделать вид, что действительно купил их сам. На наш дом пока ни­кто не посягнул, но мама по-прежнему надеется продать его до нашего отъезда за границу. Папа сказал, что обрезал ро­зы на три месяца раньше, поэтому наш сад страшен, как смертный грех. По его словам, лучше уж жить в Новой Зе­ландии, чем в Англии, — у новозеландцев хотя бы прилич­ная сборная регбистов. Чуть было не рассказал папе про Бешеный Дом, но сдержался и сообщил, что собираюсь принять участие в конкурсе юных писателей имени Алана Пейтона. На что папа ответил, что Пейтон — старый ком­муняга, и передал трубку маме.

Сценарий Щуки просто курам на смех! Согласно ему, как-то вечером Ной перепил кока-колы, и ему было виде­ние, после которого он начал строить ковчег. Он ругается с домашними, а потом приводит к ковчегу разных зверей И начинает ждать начала потопа. Большинство диалогов на­писано, как будто нарочно, назло учителям. Например, в одной сцене рассказчик сообщает: «Тут Ной пристрелил Викинга и как Укушенный бросился на Цербера». Андер­сону все это показалось очень смешным, и он чуть не надо­рвался со смеху, назвав пьесу «классикой». А у меня нет ни одной реплики. Более того, Голубя мира вообще нет в сце­нарии! После репетиции набрался смелости и спросил Щу­ку, почему у меня нет текста. Тот самодовольно посмотрел на меня и ответил:

—   Потому что актер из тебя никудышный и вообще, при­дурок, где ты видел, чтоб голуби разговаривали?

Я покраснел, к горлу подкатил комок, но я решил не от­ступать и спросил, почему Щука вообще дал мне роль, если актер из меня дерьмовый. На что он всплеснул руками и от­ветил:

—   Чтобы показать всему миру твою бездарность. — По­том он приказал являться на все репетиции и кольнул меня острым концом проволочной вешалки. Зачем я вообще по­шел на это прослушивание? Теперь Щука может разрушить всю мою актерскую карьеру.

Урок на всю жизнь: со сценаристами надо всегда быть в хороших отношениях.

Вторник, 11 июня

В душевой Джулиан поздравил меня с тем, что за полторы недели мой член вдвое увеличился в размерах. Мне при­шлось спешно покинуть душ, потому что все тут же приня­лись пялиться на мой член и спорить с Джулианом — вырос ли он на самом деле или вообще стал меньше.

На тренировке по регби Майк Талисбери сломал руку. (Он полузащитник команды «Б» мальчиков до пятнадцати лет.) Может, попытать счастья у сестры Коллинз в лазарете? Ведь лучше умереть, чем сразиться с командой регбистов Кингз-колледжа! Они меня живьем сожрут.

Среда, 12 июня

В связи с нарастанием ажиотажа перед матчем с Кингз-колледжем Гоблин открыл тотализатор. Предлагает ставить 15 к 1 на то, что наша команда выиграет. Тотализатор не ин­тересует никого, кроме Нормальной Семерки, каждого чле­на которой Гоблин вынудил поставить по пять рандов в ка­честве проявления командного духа. Один из Дэррилов за обедом передал мне записку. В ней говорилось:

Великий поэт Мильтон!

Литературный обед состоится в пятницу, 21 июня. С собой захватить мозг и черновик конкурсного эссе.

И подпись:

Папаша

Четверг, 13 июня

Вызвали на тренировку: команда «Б», за которую играю я, соревнуется с командой «А».

Малёк Мильтон, 1976—1991. Убит в бою Покойся с миром.

14.00. Тренировочный матч против команды «А» начал­ся зловеще: Бешеный Пес ударил меня по спине и сказал: «Ничего личного, Малёчек, но знай: моя задача — порвать полузащитника другой команды». (Говорят, именно Беше­ный Пес во вторник сломал руку Майку Талисбери, обру­шив на него мощнейший удар после окончания розыгры­ша). Я сглотнул слюну и взмолился Господу, чтобы тот по­слал на Землю грозу. Он этого не сделал. Вместо этого он послал первый мяч прямо мне в руки. За мячом последова­ло нечто похожее на ракету. Весь воздух вышел из моих легких, и надо мной склонились чьи-то лица. Меня подня­ли на ноги, все захлопали, а я, хромая, вернулся к своему месту на поле. И услышал голос Рэмбо: «Молодчина, Пе­сик. Теперь моя очередь». Я попытался сохранить види­мость спокойствия, но кишки были готовы вылезти наружу через рот.