Темница тихого ангела - Екатерина Островская

А он произнес:

– Рядом со мной боевой друг. Мы вместе были в «полтиннике», то есть в пятидесятом полку. Я – капитан, он – рядовой. Мне повезло, ему – нет. Он сказал бы вам сейчас пару ласковых, но после тяжелой контузии уже десять лет говорить не может. Хотя как управлять государством, знает лучше вас. Вы уже семь лет у власти, ваши счастливые лица постоянно мелькают на экранах, за семь лет каждый из вас сколотил состояние. А Паша Иванов – кавалер трех орденов, теперь в Ростове на перекрестке Буденновского проспекта и Пушкинской улицы единственной рукой подаяние просит. Проще всего было бы подкатить к вашей Думе на танке и долбануть по всем вам и по «Мерседесам» вашим, но я не буду этого делать: просто приду туда и заставлю вас… Нет, Россию любить даже я не смогу вас заставить, но честно народу служить вы будете!

Сам Рощин был избран в Государственную думу по одномандатному округу, причем процент проголосовавших за него был самый высокий по стране. А вот его партия не перешагнула пятипроцентный барьер, необходимый для прохождения в нижнюю палату. «Народное вече» набрало всего три и семь десятых процента, хотя почти сразу стало доподлинно известно, что некоторые сельские районы почти полностью отдавали свои голоса «Вече». Во многих небольших городах, согласно опросу, не менее половины избирателей шли голосовать за новую партию. Понятно, что в крупных городах живут совсем другие люди, чем в остальной России, но не настолько уж.

Впрочем, в задачу Алексея Романовича как адвоката Татьяны Владимировны не входило выявление заказчиков убийства ее мужа: ему предстояло представить суду свидетелей защиты, в чьих словах не усомнился бы никто.

Пожилая соседская пара, видевшая сразу после убийства выезжающий из ворот дома Рощиных внедорожник, – хорошие свидетели: только кто может утверждать, что это не сообщники Татьяны Владимировны покидали место преступления? Еще один человек, милиционер, видел внедорожник на подъезде к Вешкам, и этот человек внушил бы доверие составу суда. Неподалеку от Вешек был найден обгорелый труп мужчины: милиция никак не связала между собой два преступления, но если удалось бы это сделать, то следствие двинулось бы в другое русло.

Шамин хорошо понимал, что все его догадки по поводу произошедшего в доме Рощиных той ночью, все раскрывшиеся перед ним подробности убийства двух человек останутся всего-навсего предположениями, если не будет найдена связь между всеми событиями той ночи. Если выяснится, что обнаруженный за обочиной дороги труп принадлежит одному из тех, кто побывал в доме Рощиных, – а в этом Алексей Романович не сомневался, – то станет ясно – убийца избавился от соучастника, зная, что больше никто теперь не сможет доказать виновность его самого. Вполне возможно, что одного из убийц могла опознать Татьяна, и потому этого человека убрали. Ее же саму могли пощадить по целому ряду причин, главная из которых, конечно, не та, что она женщина, а то лишь, что именно она теперь владела пакетами акций крупных предприятий и устранение ее могло напрямую вывести на заинтересованное в убийстве Рощина лицо или лишить заказчика возможности в скором времени получить доступ к управлению огромным капиталом Рощина. Политическую подоплеку убийства депутата Государственной думы Шамин не хотел тогда рассматривать, так как фракция партии «Народное вече» в Госдуме была самой малочисленной и влияния на принятие каких-либо важных решений не имела. До следующих выборов времени было много, и потому Рощин как политический противник никому не угрожал.

Алексей Романович размышлял об этом по дороге в Мытищи, куда направлялся навстречу со старшим инспектором патрульно-постовой службы ГАИ капитаном Рудаковым. Первая их встреча состоялась случайно: возвращаясь от соседей Рощиных, Шамин решил срезать путь, проехав мимо Вешек, и даже пожалел об этом сначала. Дорога ремонтировалась, слой асфальта сняли, и теперь на его место засыпали песок и гравий, чтобы положить сверху новое покрытие. Ехать пришлось медленно, к тому же сильный ветер поднимал песчаную пыль, которая покрывала лобовое стекло так, что адвокату приходилось прыскать на него стеклоомывателем и включать дворники, вследствие чего очень скоро из-за грязи ничего нельзя было рассмотреть. Из-за плохой видимости он едва не въехал даже в стоящую на обочине машину ГАИ. Тут же к автомобилю подошел инспектор, представился, как это положено, проверил документы, потом наличие аптечки и огнетушителя. С видимым огорчением на лице хотел уже отпустить Шамина, но тот предложил сигарету, а когда капитан взял ее, спросил:

– Кто ночью двадцать восьмого июля здесь дежурил?

– А что, собственно, произошло?

На самом деле Алексей Романович спросил просто так – наугад, прекрасно понимая, что среди ночи на дороге, где и днем-то движения почти никакого, сотрудники дорожной инспекции стоять не будут. И то, что инспектор пусть вопросом на вопрос, но все же ответил, насторожило адвоката.

– Ничего не произошло, – объяснил Шамин. – Просто когда меня остановили в ту ночь и я вышел, то обронил загранпаспорт, в темноте не заметил, а когда домой вернулся, обнаружил его отсутствие. Все в машине обыскал, но бесполезно.

Инспектор внимательно посмотрел на Алексея Романовича:

– Во сколько это было?

– Где-то без четверти три.

– В это время я черный «Гранд Чероки» тормознул. Из машины вроде другой выходил. Так вы что, внутри находились?

Инспектор еще раз внимательно оглядел Шамина.

– Да вроде и в «Чероки» другой сидел, хотя… А вы точно по этой дороге ехали?

– А кто его знает? – пожал плечами Алексей Романович. – Темно было, а я не местный. И потом, откуда у меня «Гранд Чероки»? Я на своей «девятке» катил. Но дорога поровнее была – это точно.

– Тогда вы свой паспорт на другой трассе обронили. Хотя вряд ли – если бы он на нашей территории валялся, то нам в отдел его уже давно доставили бы.

В этот момент напарник инспектора остановил еще одну машину; адвокату было велено гнать, не превышая, однако, скорости в тридцать километров. Что Шамин и сделал. Но фамилию старшего инспектора запомнил. И теперь Алексей Романович спешил в Мытищи, надеясь без труда отыскать этого самого Рудакова.

Чтобы не выдавать своей заинтересованности и не привлекать особого внимания к своей персоне, оделся как рыбак: напялил старые джинсы и ветровку, бросил в машину удочки и подсачник. Взял случайно, почти не задумываясь, но, как потом выяснилось, не зря.

В районном отделе ГАИ капитана Рудакова Шамин не нашел. Дежурный по отделу сообщил, что капитан отдыхает дома после дежурства. Когда Алексей Романович попытался узнать адрес, на него посмотрели с подозрением. Настаивать не имело смысла. Однако не все было безнадежно: во дворе отдела ГАИ Шамин увидел напарника Рудакова – того самого лейтенанта, что тогда стоял с ним на дороге.

Адвокат подошел к лейтенанту и сказал, что капитан Рудаков очень помог ему и теперь хотелось бы лично поблагодарить чуткого и внимательного сотрудника ГАИ.

– Толя в Москве сейчас, – сообщил лейтенант, – к сестре поехал, вечером вернется. А вообще он в Вешках живет. Спросите там любого, вам покажут дом.

Из этой простой информации Шамин сделал вывод, что капитан Рудаков находился в ту июльскую ночь на дороге не случайно: судя по всему, для него было обычной практикой выходить ночью на дорогу – не на большую, разумеется, а на самую что ни на есть проселочную, по которой обычно пытаются проскочить мимо постов ГАИ пьяные водители. Этот факт достаточно красноречиво характеризовал капитана Рудакова, и адвокат теперь надеялся, что наверняка сможет за определенное вознаграждение получить кое-какие сведения.

Но до вечера оставалось еще много времени, смысла дожидаться капитана в Вешках не имелось, и Шамин решил отправиться на берег озера. В одном месте дорога почти вплотную подходила к воде. Алексей Романович оставил автомобиль на обочине, достал удочки и подсачник, после чего пошел осматривать место: по его предположениям, обгоревший труп нашли где-то поблизости.

Вскоре он обнаружил среди густого придорожного подлеска обгорелые прутья кустов и выжженную до корней траву. Обходя это место, он внимательно глядел себе под ноги, но ничего не обнаружил. Да и что можно обнаружить, если местные сыщики наверняка все здесь тщательно исследовали? Конечно, еще лучше было бы найти свидетелей ночного убийства на берегу, но об этом не стоило и мечтать.

Подняв несколько небольших камней, Алексей Романович выковырял из влажной земли десяток жирных червей, бросил их в найденную тут же ржавую консервную банку и побрел вдоль воды в поисках рыбаков. Почти сразу наткнулся на парочку пятидесятилетних любителей рыбалки. То, что он встретил их среди бела дня, когда, как известно, рыба неохотно бросается на крючок, свидетельствовало, что у этих людей не было в жизни иной радости, как сидеть сутками на берегу какого угодно водоема, наблюдая за поплавком.