Приговоренные к жизни - Мария Тович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Валентина и её спутники встали в очередь.
— Надо попасть в следующую смену. Уже не терпится, — Эрик нервно хватался за сетку ограждения и переминался с ноги на ногу.
Очередные смельчаки заняли свои места, пристегнули защитные ремни. — Валентина заметила, как крупный мужчина с внушительным брюшком вцепился в поручни, зажмурился и зашептал себе что-то под нос.
Молится, что ли? Если уж такой здоровяк боится… Стоит ли лезть на эту верхотуру?
Кольцо стало медленно подниматься, потом приостановилось и с шипением резко взметнулось вверх.
— А-а-а! — разнеслось над головами.
Когда люди с глупыми улыбками, на подгибающихся ногах вылезли из кресел, оператор открыла калитку, и новая партия любителей острых ощущений бросилась к свободным местам. Эрик в нетерпении подгонял стоявшую перед ним девушку и даже пару раз наступил ей на пятки.
— Вдруг не влезем?
— Куда ты торопишься? Ну подождём ещё, — покосился на него Илья.
— Если я буду ждать ещё, боюсь, что решимость моя испарится. Не дождусь и уйду, — честно ответил Эрик. — Ты слышал, как они орут?
— Так ты передумал? — насмешливо поднял брови Илья.
— Нет… пока, — замотал головой Эрик. — Быстрее, девушка, ну же!
Валентина шла за Эриком. Вдруг она заметила у ларька с горячей кукурузой странного человека. Высокий мужчина лет сорока неподвижно стоял, опустив вдоль тела руки. Его лицо было слишком серьёзным и отстраненным для этого места. Совершенно не вписывалось в окружающую обстановку. Как будто толпа отдыхающих существовала отдельно, а он — отдельно. Рядом с ним не резвились дети и не щебетала подружка. Он был один и, казалось, не замечал ничего вокруг. Возможно, Валентина не обратила бы на него внимания, если бы не почувствовала на себе внимательный взгляд. Она посмотрела по сторонам.
Нет! Это ведь он на меня смотрит! Точно, на меня вытаращился! Какой наглый! Даже глаз не отводит. Бывают же люди!
— Чего встали? — мимо них с Ильёй промчались два подростка и плюхнулись на кресла рядом с Эриком, который уже занял свободное место.
Оператор перекрыла вход цепочкой прямо перед носом у Валентины.
— Ничего страшного. Многие боятся высоты, — подбодрил Илья, по-своему поняв её замешательство. — Я вот, например, боюсь чёрных кошек. Если не хочешь, можем вообще не подниматься.
Ага, кошек! Чего же не чёрных мышек? Никого ты не боишься. Джентльмен!
— Я не боюсь! — резко ответила Валентина. — Просто…
Она снова посмотрела туда, где стоял привлёкший её внимание человек. Мужчины уже не было на месте. Только несколько голодных студентов.
Бродят всякие маньяки. Только очередь из-за него пропустила!
В этот момент кольцо вновь понеслось вверх. Всё, что было видно — это болтающиеся ступни на фоне неба. Кто-то громко визжал. Просто заливался истошным криком.
— Надеюсь, это не Эрик, — с невозмутимым видом произнёс Илья.
Кольцо задержалось на высоте, а потом внезапно упало вниз на несколько десятков метров.
— Я слышал, что у этого аттракциона самый длинный эффект свободного падения в стране.
В это время людей снова подняли вверх и бросили вниз. Криков поубавилось. Но пара голосов не унималась.
Вдруг сверху что-то упало. Это была кроссовка.
— Болтают ногами, а потом подбирай за ними, — женщина-оператор с недовольным видом сделала несколько шагов, нагнулась за кроссовкой и тут же резко отшатнулась. Её лицо исказилось от ужаса. Она бросилась к телефону.
Кольцо медленно опускалось вниз. Очередь приготовилась хлопать тем, кто вернулся с высоты.
Но начавшиеся было хлопки сменились встревоженными возгласами.
Рядом с Эриком в кресле полусидел-полулежал подросток с закрытыми глазами. Одной кроссовки у него не было. И ступни тоже.
По другую руку от Эрика сидел второй парень. Дрожащими руками он высвободился из ремней, и его сразу же стошнило.
Откуда-то появились медработники. Они с трудом расцепили пальцы Эрика, который держал за запястье того, что был без сознания.
Пострадавших увезли. Эрика осмотрели в передвижном медпункте и отпустили.
— Ты как? — спросил его Илья и усадил на скамейку.
Эрик был очень бледный. Просто зелёный. Он долго молчал, а потом закрыл руками лицо.
— Это какой-то кошмар, — сказал он в ладони.
— Что там произошло?
Эрик начал сбивчиво рассказывать, отчаянно жестикулируя:
— Когда мы опускались после первого подъёма, лопнули тросы. Они обвились вокруг щиколотки этого парня. А другому, который сидел по мою правую руку, обмотало шею. Там, на высоте, что я мог сделать? Я даже дотянуться до них не мог, чтобы не вывалиться из кресла. Только до их рук. Они пытались освободиться. Но времени было мало. Двоих я в Хиатус бы не утащил. Я схватился за того, что с шеей. Да! Пришлось выбирать! Мы провалились в Хиатус. Его шея освободилась. А тот, другой, он так кричал. Потом потерял сознание. Чуть не выскользнул из креплений. Пришлось и его держать.
Из толпы показалась долговязая фигура Геры, за ним шла, пританцовывая, довольная Лэйла.
— Нашего Эрика укачало? Что с тобой, деточка? — просюсюкала она.
— Лэйла, сейчас не время шутить, — Илья мрачно взглянул на неё через плечо и снова повернулся к Эрику. — Ты молодец. Успокойся. Ты сделал все правильно.
— Он так кричал, так кричал, — только и повторял Эрик.
— Что случилось-то? — нахмурилась Лэйла.
— На аттракционе произошёл несчастный случай, — ответила Валентина. — Хорошо, что мы туда не пошли. А ведь на тех местах могли сидеть мы с Ильёй.
Глава 17
Предатель
Настроение было ни к чёрту. Дома к столу даже не подошли, есть не хотелось. Даже вечно голодная Лэйла ограничилась парой бананов. Все тупо уставились в телевизор, по которому журналисты уже обсасывали подробности «трагедии на "Адской башне"».
У каждого в голове крутился вопрос — а если бы на их месте были мы?
В воображении Валентины моментально возникли новые газетные заголовки.
«Сначала сирота, потом — инвалид. Что дальше?» или «Адская дорога к небу покинутой дочери» или «Оторванные ступни. Писала ли когда-нибудь Кора Мактрауб ужастики?»
Валентине почему-то казалось, что самое худшее произошло бы именно с ней. А если бы с Ильёй? Не хотелось даже думать об этом.
Пять-шесть секунд — и наши места заняли более шустрые подростки. Почему я затормозила? Ах, да… Этот старый нахал, который так пристально разглядывал меня. А
