Кто-то внутри 2 - Сергей Сергеевич Мусаниф

«Если только он не играет с нами».

«Я так не думаю. Ван Хенг принадлежит к тому типу людей, что убил бы нас без колебаний, если бы только заподозрил в предательстве. А ложь в его системе координат приравнивается к предательству».

«Может быть», — не стал спорить я.

«С другой стороны, даже к лучшему, что нас не позвали на охоту», — сказал Сэм. — «Не факт, что ты сможешь одолеть его, когда вы встретитесь во второй раз».

«Я что-то не заметил в нем большой крутизны».

«А как по мне, то он очень крут», — сказал Сэм. — «Он дал цинтам бой сразу же по прибытии в этот мир, в чужом теле, толком не понимая, что вообще происходит и просто зачерпнув энергию из окружения. Когда он здесь освоится, изучит потоки ци, создаст собственный внутренний запас, справиться с ним будет гораздо сложнее. Считай, что нам и так повезло, что он тебе голову не открутил. Говорят, что воители древности, а он явно относится к одному из них, могли творить поистине страшные вещи».

«На уровне Ван Хенга?» — спросил я.

«К сожалению, нет. Но, будь уверен, если они его и прикончат, то он заберет с собой в ад кучу ванхенговских вассалов».

Интересное, должно быть, предстоит зрелище. Жаль только, что нас на него не позвали.

Глава 13

Больше всего я не люблю, когда меня вынуждают выглядеть дураком, а «продолжение операции», на котором настаивал Ван Хенг, выставляло меня именно в этом свете. На мой взгляд, ситуация была совершенно очевидная и никакого продолжения не требовала.

Я проник на секретный объект сопротивления, навел на него боевиков триады, сумел раздобыть часть украденного груза. Полным успехом это, конечно, не назовешь, потому что силы вторжения полегли на месте, но законы войны говорят нам, что потери неизбежны.

Оборудование сопротивления было уничтожено, персонал частично перебит, а главное — местонахождение их секретного проекта было раскрыто врагу. И что делает непосредственный участник этих событий?

Возвращается на съемную квартиру и продолжает жить, как ни в чем не бывало. Такое поведение никак не могло служить иллюстрацией моей непричастности к атаке цинтов — если бы я был здесь ни при чем, сейчас они должны были искать и меня тоже. Такое поведение могло свидетельствовать только о моем идиотизме. И если бойцы сопротивления не считают меня идиотом, они увидят здесь ловушку.

В любом случае, максимумом того, что они могут сделать — это поставить месть выше целесообразности и попытаться меня убить. Поскольку я был симбом, а они — не были, убивать меня придется из чего-то очень крупнокалиберного, поставив под удар и ни в чем не повинных людей, которые могут оказаться рядом.

Сделав это, повстанцы окончательно засветятся, и охоту за ними начнут не только люди Ван Хенга, но и местные органы правопорядка, и, быть может, даже отдельные части оккупационной армии. Это никак не выглядело победной стратегией, и я надеялся, что у повстанцев хватит ума оставить меня в покое.

Но поскольку большинство окружающих меня людей — не способные планировать даже на два хода вперед идиоты, произойти могло все, что угодно, и я велел Сэму быть в полной боевой готовности.

«Весь этот бардак — это результат твоих собственных ошибок», — заявил Сэм. — «Если бы ты выполнил приказ и уничтожил всех на объекте, повстанцы не знали бы точно, что там произошло, возможно, повстанцы попытались бы выйти с нами на связь, чтобы восстановить хронологию событий, мы бы быстренько сдали их Хенгу и закончили этот эпизод. А теперь мы вынуждены торчать здесь, ждать неизвестно чего и подвергать свои жизни опасности».

«Стратегически мое решение более выгодно. Мы не должны решать проблемы цинтов, напротив, мы должны создавать им проблемы, и чем больше, тем лучше».

Нихонца я отпустил, исходя именно из этих соображений. Я не знал, насколько он хорош и какого масштаба может достигнуть нанесенный им урон, но он явно был врагом империи и умел убивать симбов. Конечно, в масштабах империи это был даже не комариный укус, но надо же с чего-то начинать. Я и так потратил слишком много времени, ничего не делая.

За год я многое узнал об этом мире, но не стал сильнее и ни на дюйм не приблизился к своей главной цели. Поэтому, когда у меня появилась хоть малейшая возможность доставить цинтам неприятности, я просто не мог ее упустить.

«Такими темпами никто не увидит результатов и через сто лет», — заявил Сэм. — «А я хочу тебе напомнить, что ни у кого нет этих самых ста лет».

Если послушать демона, то можно было подумать, что все уже решено и дело нами проиграно. Но мой папенька в приступе алкогольного идеализма однажды заявил мне, что никакое дело не может быть проиграно, пока есть хотя бы один человек, готовый за него биться. И попросил налить ему еще кальвадоса.

Я прошел на кухню, сделал себе еще чашку этого ужасного растворимого кофе, бросил в нее сахара и принялся задумчиво помешивать его ложкой, глядя в окно на окружающую меня вечную серость. Мне нужно было выйти на улицу и окунуться в нее с головой. Нельзя служить приманкой, не выходя из собственного дома.

Я снова перестал понимать, чего пытается добиться Ван Хенг. Вряд ли он стремился от меня избавиться, в таком случае ему куда проще было бы сделать все самому. Он получил свой товар и не мог рассчитывать, что заполучит остальное — те, кто придут меня убивать, совершенно точно его с собой не принесут. Может ли быть, что таким образом он просто взял паузу, решая, что со мной делать дальше?

Я надеялся, что это так. И было бы очень неплохо, если бы он проглотил наживку и отправил меня туда, где я мог бы стать сильнее. Конечно, не существовало ни единой возможности, что он позволит мне стать равным себе, думаю, он не позволил бы это и любому цинту из его организации, но мне хотелось, чтобы мысль о том, что было бы неплохо заточить свой меч, прочно осела у него в голове.

Я допил кофе, накинул куртку и вышел на улицу. Пришло время изображать мишень.

* * *

Я был человеком действия, поэтому мне очень хотелось, чтобы что-нибудь произошло, пусть это даже будет попытка моего убийства, но со времени моего разговора с