Кто-то внутри 2 - Сергей Сергеевич Мусаниф

В ночном лесу выстрелы разносятся далеко, но я посчитал, что места здесь безлюдные, и вряд ли кто-то придет выяснять, что тут происходит.

— Наказание за ложь, — пояснил я. — Когда ты солжешь в следующий раз, я прострелю тебе колено, и ты в лучшем случае будешь хромать весь остаток своей никчемной жизни. А теперь давай сделаем вид, что я снова задал вопрос, и ты размышляешь над ответом.

Его лицо искривилось от боли и страха. Он хранил молчание, лихорадочно соображая, что делать дальше. Его проблема заключалась в том, что он не знал, как далеко простираются мои знания, а значит, ему было сложно выдумать правдоподобную ложь.

А может быть, он подумал, что я блефую и был готов рискнуть еще раз.

Вопреки моим ожиданиям, он оказался крепким орешком.

Я вздохнул и прицелился ему в колено.

— Наказание за молчание будет таким же, как и наказание за ложь.

— Постой, — сказал он. — Мы всего лишь проверяли одну теорию…

— Вы искали способы воздействовать на прошлое в целях изменения настоящего, — сказал я, и его глаза округлились от изумления.

— Откуда ты знаешь?

Поскольку ему ничего не было известно о Сэме и истории его цивилизации, объяснение у него могло возникнуть только одно, и оно было весьма неприятным. Где-то в их рядах завелся предатель, который сливал информацию другой стороне. Иначе объяснить мою осведомленность он просто не мог.

— Сам подумай, — сказал я. — Как глубоко вы пытались забраться?

— У нас не было задачи забраться в какой-то конкретный временной период, — сказал он. — Мы проверяли само наличие такой возможности.

«Хе-хе. Спроси, как они собирались вернуть своего человека».

Но я спросил о другом.

— Сколько еще таких установок у вас есть, помимо этой?

— Это был единственный экземпляр.

Может быть, он и лгал, но проверить его слова не было никакой возможности.

— Почему вы предполагали, что подопытный может стать агрессивным?

— Подопытный? А, Игорь… Мы знали, что это опасный эксперимент, и не исключали возможности, что в результате его рассудок может быть поврежден…

«Он хочет сказать, они не знали, что это дорога в две стороны», — сказал Сэм. — «И что сознание из прошлого может завладеть сознанием этого парня с весьма высокой долей вероятности. Они не думали, что это будет полноценный обмен разумами, совершенный через пространство и время. Я ухудшаю свой прошлый прогноз. Они бы и за пару десятков лет не разобрались, как это работает, и что им нужно сделать для победы. Не говоря уже о том, что и с выбором эпохи они промазали, как минимум, на несколько столетий. Поступай с ним, как хочешь. Этот человек не опасен для Ван Хенга и совершенно бесполезен для нас».

Наверное, разумнее всего было его пристрелить. Ликвидировать последнего живого свидетеля, по возможности замести все следы. С местным сопротивлением мне все равно не по пути, это было понятно и до сего прискорбного инцидента.

Конечно, я не отказался бы обзавестись союзниками, но эти были, скорее, балластом, чем полезным грузом.

Но я решил рискнуть. Чем черт не шутит, вдруг у них есть еще какой-нибудь проект, который окажется удачнее предыдущего, и они смогут создать новый источник неприятностей для империи цинтов.

Чем больше потенциальных точек напряжения, тем лучше.

Поэтому я просто всадил в него еще один дротик с транквилизатором и оставил лежать на земле. Может быть, он истечет кровью, может быть, просто простудится, а может быть, в конце концов его таки подберут и выходят свои.

Это была уже не моя проблема. Я и без того отставал от графика, а еще мне следовало придумать, что я скажу Ван Хенгу, когда он потребует отчет.

Глава 12

Разумеется, Ван Хенг хотел получить от меня отчет лично, но характер наших рабочих отношений диктовал, чтобы личная встреча произошла подальше от людных мест, и в означенное время в означенном месте меня ждал транспорт.

Это был черный микроавтобус с тонированными стеклами, неотличимый от того, на котором я покидал тайную базу Сопротивления. Внутри, помимо водителя, был только один симб, который сначала открыл для меня дверь, а потом уселся в кресло напротив и принялся сверлить взглядом. Я нашел в чертах его лица фамильное сходство с моим… человеком, которому я временно присягнул. Наверное, это был один из его многочисленных племянников.

В последнее время меня часто перевозили таким образом, чтобы я не мог видеть дорогу, и это уже начинало раздражать, но Ван Хенг был не из тех людей, которым стоит высказывать свое раздражение.

Как только дело запахло Ван Хенгом, Сэм трусливо спрятался в глубинах моего подсознания, или где он там еще прятался, и прикинулся грудой пустопорожних размышлений. Он тщательно скрывал свое присутствие, утверждая, что его тайна является единственным моим преимуществом.

Спустя примерно полчаса микроавтобус остановился, и неизвестный симб покинул меня, а его место в салоне занял Ван Хенг. Мы снова тронулись с места.

— Ты вернул часть того, что украл у меня, — сказал Впан Хенг, не тратя время на приветствия и разговоры о погоде. — Но это лишь малая часть. Остального там не было?

— По крайней мере, в тех помещениях, что я успел обыскать за отведенное мне время, — сказал я. — Но, учитывая, что добытые мной образцы стояли на видном месте, не думаю, что был смысл прятать остальные где-то еще. Думаю, что их там попросту нет.

— Возможно, — сказал он.

Я оставил фургон с транспортировочными контейнерами на окраине Лесного, как он мне и приказал, и отправился на автобусную остановку, не особо переживая относительно судьбы груза. Если какой-то идиот из местных решит поживиться за счет фургона, это уже будет его проблема, а не моя.

В Питер я приехал уже под вечер, и это путешествие прошло без осложнений. Никто даже документы у меня не пытался проверить.

— По дороге ты делал остановку, — сказал Ван Хенг. Значит, он все-таки проверил показания установленного в машине трекера.

— Это была вынужденная остановка. Я пробил колесо на местных колдобинах, пришлось менять.

Разумеется, я позаботился о том, чтобы измазать в грязи домкрат и пробить запаску на случай, если они будут проверять. А я думаю, что они будут.

— Хорошо, — сказал он. — Теперь давай поговорим о более важных вещах. Я