Мой адрес – Советский Союз! - Геннадий Борисович Марченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что я думаю? – снова морщусь от боли, прижимая выданный Бутовым тампон к уху. – Думаю, что техника у моего соперника отличная, и он ещё не раз докажет, что является лучшим боксёром в своей весовой категории. Среди профессионалов точно, – улыбаюсь я с намёком. – Ну а рефери делал всё, чтобы я проиграл, находил нарушения с моей стороны там, где их и в помине не было. И кстати, мой подарок мистеру Али точно пригодится, какое-то время «утка» и судно постоят под его больничной койкой.
Тэйли улыбается:
– Трудно не согласиться, вы точно угадали с подарком. Мои поздравления с победой!
Под вопли зрителей я спускаюсь с ринга и иду в раздевалку. Не в таком же виде ехать в больницу… Но где же радость от победы? Как-то всё будто сквозь туман воспринимается. Однако, чёрт возьми, так или иначе, а победа за мной. А ухо… Жаль, но откусанный кусочек вряд ли удастся пришить. Что ж, это не самое страшное, что может случиться в жизни. Волосы подлиннее по нынешней моде – и никто ничего не заметит.
Глава 34
По иронии судьбы нас с Али отвезли в одну и ту же больницу – госпиталь святого Джозефа. Ну или Иосифа, как оно звучит по-русски. Меня приняли без очереди – медстраховка входила в контракт. Что там сопернику моему делали, я не знаю, а мне действительно наложили на откушенный край уха несколько швов, залепив всё это марлевым тампоном и пластырем. Причём хирург оказался новоиспечённым поклонником группы «Альфа», заявив, что успел купить диск нашей группы, правда, он у него дома. Но я подарил ему свою майку с каплями засохшей крови – готовый раритет.
Отпустили меня с наказом не мыть голову и вообще не мочить это место. А помыться очень хотелось, причём полностью. Постоять, покайфовать под струями воды, смывающими с тебя усталость, кровь и пот. Ну хоть лицо умыл в раздевалке, перед тем, как одеться и ехать в больницу.
Из госпиталя нас с Козловым, Радоняком и Бутовым вёз Сэм. Ещё в больнице, улучив момент, он шепнул, что утром заедет в букмекерскую контору и заберёт выигрыш, который, по его словам, должен составить что-то порядка 9 тысячи долларов. Конечно, Сэм мог и кинуть меня, доказывай потом, но я почему-то этому парню доверял. Не производил он впечатления кидалы, за семьдесят с лишним лет прошлой жизни я успел немного изучить людей.
По возращении в отель первым делом набрал Свердловск.
– Женька! У нас трансляцию прервали, только потом сообщили, что ты победил! – у слышал я в трубке восторженный голос Полины.
Про ухо я ничего говорить не стал, может, к возвращению домой всё будет выглядеть не столь устрашающе. Поговорили минут пять, я решил на этот раз не затягивать, сообщил главную информацию, что жив и относительно здоров, и пусть не удивляется моей покрытой фингалами физиономии, когда я переступлю порог нашей хаты.
Ну вот, перед женой отчитался, теперь можно и на боковую. Но сначала – банные процедуры! Набрал в ванну тёплой воды и уселся, откинув голову назад на специальную резиновую подушечку.
Пока лежал в ванне, успел даже слегка задремать – после схлынувшего адреналина организм нуждался в нормальном отдыхе. Да и время уже было по-местному второй час ночи, как ни крути, а я успел как-то незаметно к этому часовому поясу акклиматизироваться. Если бы ещё ухо не дёргало… Я даже какой-то сон начал смотреть, из которого меня выдернул деликатный стук в дверь.
– Евгений! Срочно к телефону, Леонид Ильич на проводе!
Вот оно как! Не иначе поздравлять будет. Кое-как обтерев себя полотенцем, рванул к телефону – негоже Генерального секретаря ЦК КПСС заставлять ждать.
Я в своих предположениях не ошибся. Голос генсека звучал чрезвычайно довольно. А первым делом поинтересовался, что там за история с ухом случилась. Оказалось, что, когда случилась вся эта заваруха после боя, наши трансляцию прервали якобы из-за этических соображений, и только где-то полчаса спустя в специальном выпуске новостей комментатор объявил результат боя. Правда, сам Брежнев узнал его раньше.
– И вот так прямо взял и откусил? – переспросил генеральный секретарь.
– Да, Леонид Ильич, взял и откусил, – подтвердил я.
– А много откусил?
– Да не очень, хрящ по верхнему краю. Волосы чуть подлиннее отпустить – и не будет заметно.
– Но ведь всё равно, как так можно было?! Людоед, натуральный людоед… Мы это так просто не оставим!
Что имел под этим ввиду Брежнев, он не пояснил. Может, в суд какой подадут с требованием выплаты компенсации за физический ущерб… Правда, достанутся ли эти деньги мне – ещё вопрос. С нашего руководства станется.
– Так, ладно, у меня тут ужин сейчас с премьер-министром Ботсваны. Надеюсь, он-то не людоед, а то приезжал к нам один, ещё и в Артек его возили…[56] Ещё раз поздравляю с победой, ты настоящий герой! Будь моя воля – я бы тебе в твоём родном Свердловске памятник при жизни поставил!
Я не стал уточнять, что мой родной город Асбест, всё равно не поставят, думаю, это Брежнев так ляпнул, для красного словца. Мы попрощались, я вкратце пересказал Козлову суть беседы, хотя, думаю, он и так всё понял, находясь в нескольких шагах от меня в кресле и внаглую подслушивая наш разговор с Брежневым.
– Ну, теперь можно и на боковую, – зевнул Борис Яковлевич.
Я с ним был полностью солидарен. Спустил воду в ванной, снова вытерся полотенцем, на этот раз более обстоятельно, и направился в постель. Последней мыслью перед тем, как провалиться в сон без сновидений, была мысль, как бы случайно не повернуться на левый бок. Но всё же повернулся, и проснулся от боли в ухе. Открыл глаза – сквозь задвинутые шторы пробивался серый рассвет. Привстал, дотянулся до лежащих на столике часов… Почти половина шестого. Повернулся на правый бок и продрых до 9 часов. А куда торопиться? Вылет вечером, всё равно целый день делать нечего. Правда, Сэм обещал меня снова в госпиталь отвезти, на перевязку. Доктор посмотрит, всё ли нормально, нет ли нагноения.
Браун приехал в десять, как договаривались. Я успел и умыться, и позавтракать. Отражающаяся в зеркале физиономия, покрытая желтеющими и лиловеющими пятнами, кому-то могла внушить лёгкий ужас, но я был готов к такому зрелищу. Тем более не впервой. Работа у меня
