Плещут холодные волны - Анатолий Шмелев

— Слышу звук самолетов! — вдруг доложил сигнальщик.

В следующее мгновение все увидели несколько "мессершмиттов", идущих на небольшой высоте прямо на катер. Не имея возможности маневрировать и уклоняться от атаки, катер открыл по противнику сильный огонь из всех оставшихся огневых средств. В этой атаке я был ранен. Но тяжелее всего была гибель командира. Пробитый пулеметной очередью, он, вцепившись в телеграф, некоторое время стоял, пытаясь показать, что ничего не случилось и бой продолжается.

Наступили сумерки. Израненные, измотанные непрерывными атаками вражеской авиации члены экипажа с помощью "пассажиров" боролись с поступающей в трюмы водой. Когда стемнело, погибших похоронили в море, обернув их тела в брезент. Несмотря на усилия людей, вода прибывала, катер все больше и больше оседал в воду. Это была страшная ночь. Для всех она казалась последней в жизни, но ветер неожиданно стих. Начало светать. Мы стояли и ждали очередного расстрела. Вдруг раздался возбужденный голос сигнальщика:

— Тральшик, наш тральщик!

Все взоры устремились туда, куда он показал рукой. На резкой полоске горизонта мы увидели силуэт корабля. Красная ракета — последняя, оставшаяся на ходовом мостике, — взмыла ввысь. Тральщик заметил нас и принял на борт оставшихся в живых шестнадцать человек.

Капитан I ранга надолго замолчал. Старший лейтенант не смел нарушить наступившую тишину. Он видел, как подергивается веко на лице командира, и понимал, сколько же пришлось пережить, перестрадать ужасов минувшей войны его старшему боевому товарищу.

— Ну, а потом что было? — не удержался от вопроса старший лейтенант.

— Потом нас доставили в Туапсе.

— А затем?

— Затем был госпиталь. После него меня направили на учебу. Окончил Высшее военно-морское училище, стал офицером. Попросился на морской охотник. Хотелось стать таким, как мой первый командир. Служил на катере, на тральщике, сторожевике. Еще учился. Стремился выковать в себе все черты настоящего командира, каким был старший лейтенант Иванов. Навсегда в моем сердце он остался примером выдержки, стойкости и находчивости в самых, казалось бы, безвыходных ситуациях.

...Светало. Корабль подходил к заданному району. Сейчас прозвенят колокола громкого боя, прозвучит сигнал учебной боевой тревоги. Начнутся флотские будни.

СЛУЧАЙ В ОКЕАНЕ

Этот случай произошел в конце пятидесятых годов на Тихоокеанском флоте. Шли обычные мирные будни военных моряков. Уже было закончено послевоенное боевое траление мин на транспортных путях морских коммуникаций вдоль побережья Приморского края. Военные корабли и гражданские транспортные суда безопасно выходили в море и вели свою плановую работу. Подразделению подводных работ предстояло осуществить подъем затонувших судов на доступной для водолазов глубине. В один из осенних дней вышел на проведение таких работ и водолазный катер РБ-85.

Море слегка волновалось. Низкая облачность нависла над его седоватой равниной. Достигнув заданного района, катер застопорил ход и отдал якорь. Морякам предстояло спустить водолаза, найти на дне затонувшее судно, обследовать его и доложить начальству о положении судна. Облачившись в водолазный костюм, первым под воду спустился матрос Вологин. Он довольно быстро обнаружил затонувший корабль, поднялся на его палубу и начал тщательный осмотр. Стоявший на связи старший матрос Виктор Ворожейкин получил первые доклады матроса и спокойно проинформировал командира: "Все в норме, матрос приступил к работе". Вдруг в наушниках раздался крик. А минуту спустя послышался прерывистый голос Вологина: "Самочувствие плохое, запутался в тросах". Тревога охватила экипаж — товарищ в беде! Надо было срочно идти ему на выручку. Кто пойдет? Командир окинул взглядом личный состав и остановил свой выбор на Ворожейкине — самом опытном и крепком водолазе.

— Виктор, срочно одевайся, спасай товарища!

В считанные секунды Ворожейкин с помощью друзей надел водолазный костюм и в следующее мгновение уже был в воде. Глубина в этом месте достигала нескольких десятков метров. Метр за метром опускался он в зеленоватый мрак. Но вот и дно. Ворожейкин увидел остов корабля. По направлению к нему по песчаному грунту змейкой извивался шланг. Виктор двинулся вдоль него, поднялся на палубу судна и обнаружил лежащего водолаза, наклонился над ним. Вологин был без сознания. Виктор привел его в чувство помог матросу подняться, но тот двигаться не мог. Пришлось взять его на руки и вынести с судна. С большим трудом Ворожейкин распутал шланг-сигнал и поднес Вологина к пеньковому тросу. Можно было начинать подъем. Доложив обстановку, Виктор запросил разрешения подниматься. В этот момент произошло непредвиденное: испытывая удушье, потеряв самоконтроль, Вологин рванулся и стремительно всплыл на поверхность. Резкая смена давления неминуемо вызвала у матроса кессонную болезнь. Его немедленно поместили в специальную рекомпрессионную камеру.

Ворожейкин же, получив разрешение на подъем, стал подниматься, делая остановки. Во избежание кессонной болезни подъем с большой глубины должен был осуществляться более девяти часов. Однако обстановка резко изменилась. Нависшие над морем тучи разразились грозой, помрачнела и вспенилась вода, налетел штормовой ветер и поставил моряков в безвыходное положение. Было принято решение Ворожейкина срочно поднять.

И вот Виктор лежит в рекомпрессионной камере в бессознательном состоянии. Рядом с ним — бледный и неподвижный Вологин. Он спит. Придя в сознание, Ворожейкин увидел его. Первая мысль: "Нельзя спать”. Ворожейкин попытался встать, чтобы подойти к Вологину, но ноги не слушались его. С большим трудом он подобрался к товарищу и стал его тормошить. Тот не просыпался. У Виктора началась резкая боль в ногах. Превозмогая ее, он боролся за жизнь друга, обкладывая его грелками, поил лекарствами, непрерывно следил за тем, чтобы тот не уснул. Борьба за жизнь товарища была тяжелой и длилась уже несколько часов. Вскоре она еще более усложнилась: разметавшись в припадке, Вологин оборвал электропроводку, свалился с койки и всей тяжестью своего тела придавил Ворожейкина. В камере погас свет. Попытки уложить товарища на койку оказались безуспешными...

Во Владивостокский военно-морской госпиталь Виктор попал в тяжелом состоянии. Врачи упорно боролись за жизнь моряка, делая все, чтобы привести в действие парализованные ноги. Много стойкости, мужества и упорства проявил и сам Виктор в борьбе с тяжелым недугом. Но передвигаться самостоятельно больше не мог.

Об этом подвиге во имя спасения товарища помнят старые моряки, рассказывают молодым, а герою об этом случае в океане напоминает орден Краской Звезды на матросской суконке первого срока, которую надевает он по праздничным дням.

ПЛЕЩУТ ХОЛОДНЫЕ ВОЛНЫ

Поздняя осень. Солнце уже не поднималось высоко. А холодный норд-ост разгонял тихоокеанскую волну, бросая ее на каменный берег рокочущим прибоем. Хмурые скалистые сопки щетинились корявыми деревьями, нависавшими над холодными волнами.

Из бухты Южной залива Владимира один за другим выходили корабли