Тайна Моники Джонс - Кэтрин Блэк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А на какие деньги они так игрались? Неужели само правительство разрешало это, не боясь, что разрабатываемое оружие могут применить против них самих?
– Поговаривают, финансирование шло через частное лицо, и ни правительство, ни военное ведомство об этом ни сном, ни духом. Пару раз всплывала фамилия Рокфеллеров.
– Чем же история закончилась? – на лице Моники было больше скептицизма, чем тогда, когда она слушала, как Кэтрин рассуждает о знаках на полях.
– Фон Нейман умер. Но есть слух, будто что-то в конце концов пошло не так, и всем причастным промыли мозги, заставив их все забыть, а сам Джон сфабриковал собственную смерть.
Я расслабленно откинулась на спинку дивана. Разговоры обо всех этих экспериментах напоминали какую-то книгу о фантастике. Читать интересно, хоть ты и знаешь: правды здесь не сыщешь. Как по мне, так после рассказов Анны и Питера о путешествии во времени даже я могла придумать опыты реалистичнее.
– И кто-то на такое ведется, да? – расстроенно спросил Дэвид, а Моника весело фыркнула. – Я понимаю, верить в «Маяк»…
– Книга с легендами всегда будет популярней книги с фактами, – заметил Алекс.
– «Маяк»? – тут Моника позволила себе удивиться, я тоже нахмурилась.
– Вы не очень-то любопытны? – шутливо ткнул меня в бок Алекс. – Да, был такой проект. В Сиэтле в девяностые годы построили химический завод, где якобы разрабатывали лекарства от рака. На самом деле там проводили эксперименты над людьми, правда, для чего, так и не ясно. На протяжении двух лет в городе пропадало много людей, в основном те же бездомные, но однажды люди проекта оплошали, похитив одного паренька из неблагополучной семьи. Невероятным образом ему удалось вырваться, и он рассказал, как его держали в здании химического завода и каждый день поили какими-то неизвестными веществами. Видно, у него был какой-то уникальный иммунитет, потому что, по его словам, все, кто там находился, умирали мучительной смертью. Трупы вывозили и с камнями на шее выбрасывали в море.
– Что же было дальше?
– Завод обвинения отрицал, но дело было сделано, им пришлось закрыться.
– А мальчик?
– Спустя месяц его насмерть сбила машина. Водитель уехал с места аварии и не был найден.
– Но это не конец данной истории. Насколько известно, проект переименовали в «Красный маяк» и перенесли в Эмброуз, – и Анна многозначительно посмотрела на нас.
– Шахты! – ахнула Моника.
– Именно, – угрюмо сказал Питер, – наши шахты в Изумрудном лесу. Тогда их и построили, потому что люди, приезжавшие с оборудованием или просто на проверку из Сиэтла, не пользовались главной дорогой. Они перебирались на пароме через Лунное озеро. Только вы когда-нибудь задавались вопросом, что там происходило? Почему это приносило городу столько денег?
– Мы еще не родились, когда шахты закрыли, – сказала Кэтрин, будто бы оправдываясь за незнание истории родного города.
– В любом случае, выдумка это или нет, все довольно странно. По легенде, в девяностых в наших шахтах была какая-то лаборатория, «Красный маяк», где проводили эксперименты по сохранившимся документам разных проектов. По официальной версии, «Красный маяк» изготавливал все те же лекарства, и можно было бы в это поверить, ведь никто не пропадал, да и жителей убеждали, что для Эмброуза все безопасно. Но у маленького города есть свои недостатки: слухи расползаются быстро, и часто даже самые невероятные из них оказываются правдой. Твердили, что «Красный маяк» – наследник филадельфийского «Феникса», и его силы так же сконцентрированы на игре с погодой, воздействии на разум и путешествиях во времени. Так ли это, каждый решает сам, но со временем стало ясно, что для города бесследно это не пройдет. Над шахтами всегда клубились облака испарений, они повлияли на нашу погоду – когда-то Эмброуз был как летняя открытка из загородного отпуска, сейчас же город напоминает декорацию к какому-то триллеру. Погода у нас сошла с ума, теплее +12 не бывает, постоянные туманы, смешанные с испарениями, дожди. Я выезжал за город, и поверьте, там небо не сине-сиреневое, как у нас. Ночью луна не в голубой дымке, красное полнолуние каждый месяц – это вообще какая-то аномалия.
– Что же случилось потом? – спросила Моника. – Ведь шахты сейчас заброшены.
– Проект «Красный маяк» закрыли по неизвестным причинам в 1998 году. Документы уничтожены, шахты залиты бетоном. Только погода напоминает о том, что было.
– Не знала, что наш маяк еще на месте, – озадаченно пролепетала я. – Хотя я, по правде говоря, даже на той набережной ни разу не была.
– Ты и вправду ни разу не выезжала за пределы Эмброуза? – учтиво спросил Дэвид. – Даже на море не была?
– Нет… у мамы постоянно много работы. Хотя ехать из Эмброуза в Сиэтл всего час, не больше, если я правильно понимаю.
– Это да, но едва ли ты сможешь уехать машиной, – покачал головой Алекс. – Главная дорога то на ремонте, то вообще перекрыта по неясным причинам.
– Я тоже не помню, когда последний раз мы с папой выезжали на машине, – хмуро согласился Дэвид, – только через Лунное озеро. Этим летом, я слышал, людей пропускают, но такое бывает через раз, и то перед учебным годом, когда катаются студенты.
– Паром тоже ходит не всегда, – добавил Питер, – на выходных, раз в две недели, если нужно срочно – только через мэра города.
– Создается впечатление, что мы на острове, отрезаны от всего мира, – прозвучало это чуть ли не зловеще, но я была готова согласиться с Кэтрин.
– Так, смотрите, – Моника сосредоточенно обвела всех присутствующих серьезным взглядом, – я переехала в Эмброуз, когда «Красный маяк» уже закрыли. Само собой, я об этом не слышала. Но как насчет всех остальных? Неужели о таком не сплетничают в маленьком пригороде?
– Есть такие городские легенды, о которых жители предпочитают молчать, – не согласился с ней Питер.
– А интернет? Почему мне ни разу не выпало что-то вроде: «Красный маяк» Эмброуза – выдумка или заговор дельфинов-нацистов?»
– А вот это, пожалуй, самая большая загадка Эмброуза, – улыбнулся Питер. – Для всех во внешнем мире мы тихий маленький американский город, который производит вишневый