Тайна Моники Джонс - Кэтрин Блэк

Я не злилась на Эмбер за ее секретную жизнь, скорее, корила себя лично за готовность так легко сдаться.

Я проспала больше двенадцати часов, но чувствовала немеющую слабость во всем теле, хоть утренний душ немного отрезвил мои мысли. Внезапно подумала, что сегодня мы с девочками не просто отдохнем у «французов», а по возможности узнаем что-то стоящее. Не исключено, что с их стороны события на вечеринке не были столь однозначными.

А на данном этапе у меня была другая проблема – мама, у которой нужно было как-то отпроситься в гости к Фреду. Но переживала я зря.

Мама лежала у себя на кровати, в атласном халате, с кофе в одной руке и телефоном в другой. Повязку для сна она подняла на лоб, от этого ее черные как смоль волосы смешно топорщились.

– Ты проснулась, – лучезарно улыбнулась она, поставив кофе на тумбочку, и похлопала ладошкой по кровати возле себя, чтобы я улеглась рядом.

От мамы пахло корицей, и я зажмурилась, вспоминая, как в детстве прибегала к ней в комнату, когда мне снился страшный сон. Этот запах для меня – самое лучшее успокоительное в мире.

Она гладила меня по голове, и, чувствуя то редкое для меня сейчас умиротворение, я даже поначалу забыла, для чего пришла, но мама сама сказала:

– Элисон, если ты хотела что-то спросить, говори сейчас, у меня кое-какая встреча в городе.

– Нас с девочками позвал в гости Фред…

Мама медленно кивнула.

– Хорошо, думаю, это то, что вам нужно. Расслабиться в непринужденной обстановке с хорошими ребятами. Если будет алкоголь, могу потом за тобой заехать.

– Ты, наверное, не поняла, какой Фред. Фред Эфрон, друг Алекса Картера. Там вообще будет вся компания «французов».

Вторично кивнув, мама добавила:

– Иди, но чтобы к десяти была дома. Я ждала, что рано или поздно вы подружитесь компаниями, и то, что тебе нравится Алекс, для меня тоже предсказуемо. В жизни каждой девушки рано или поздно появляется свой Алекс Картер.

Погладив меня по голове, мама встала в душ.

– Я слышала, миссис Ньютон уехала в Сиэтл? – спросила она, взяв чистое полотенце с зеркального шкафа.

– Да, уже скоро должна вернуться.

– В следующий раз зови Анну к нам домой. Или я сама позвоню ее матери – нечего ей одной дома сидеть. Особенно сейчас.

Мама всегда переживала за тех, кого я любила. Всех ее подруг время раскидало по разным жизненным путям, и она неустанно мне повторяла, что сила в тех, кого ты можешь называть друзьями.

Погода располагала к чему-то яркому, поэтому я достала из шкафа желтое платье с небольшим вырезом на груди, его мне отдала Моника – на ее прелестях оно уже чуть не трещало. Сверху накинула белый пиджак и с удивлением поняла, что сама себе нравлюсь. Подкрасив ресницы и завершив образ блеском для губ, я распустила волосы и посмотрела на фото, уже несколько лет постоянно стоящее на туалетном столике, – мы впятером с девочками обнимаемся на праздновании моего дня рождения. Эмбер только влилась к нам в компанию, Моника уже тогда шутила: «приемная, но родная». Очень красивая в красном платье в белый горошек, Эмбер крепко обнимала меня за талию, положив подбородок мне на плечо – в ее зелено-голубых глазах читалось счастье, она казалась самой живой на фотографии. Я улыбнулась ей в ответ и пошла за Моникой.

При встрече с девочками я чувствовала некую неловкость за то, как быстро ушла накануне, когда мы так нуждались друг в друге. Но они, сделав вид, что ничего не произошло, только с восхищением похвалили мой внешний вид, и я поняла, что дольше дня без них не протянула бы.

По большей части мы молчали, взявшись под руки, нога в ногу шли по залитым желтыми лучами улицам Эмброуза. Про Эмбер не говорили, накупили фруктов к вину и пришли к дому Фреда. Вдоль тропинки, выложенной щебенкой, росли кусты алых роз. Было видно, что за цветами ухаживают, впрочем, и сам дом с французскими окнами выглядел солидно. Мы встали в круг в десяти метрах от крыльца, уставившись друг на друга.

– Давайте хоть сегодняшний день проведем без драм! – взмолилась Моника.

Как по мне, от нас это зависело наполовину, но я согласно кивнула.

– Вы там что, шабаш устроили? – в дверях появилась лохматая голова Фреда.

Непроизвольно улыбнувшись, мы пошли к нему.

Прежде находиться у него дома нам не приходилось, и мы с любопытством оглядывались. Позабыв, что Фред еще школьник, живущий с родителями, я ожидала беспорядка, достойного ближайшего общежития студгородка. Однако интерьер оказался светлым, уютным, я бы даже сказала, благородным – тут вовремя вспомнилось, что мама Фреда была балериной, пока его отец не перевез ее в Эмброуз.

– Чувствуйте себя как дома, – радушно сказал Фред, отругав нас за то, что мы потратились на фрукты.

Моника кинулась помогать Дэвиду накрывать на стол, а мы разместились в гостиной с высоким потолком.

Здороваясь со всеми по очереди, я наблюдала за Алексом – он, оглядев меня с ног до головы, смотрел на меня с куда большим интересом, нежели даже вчера. Лили о чем-то увлеченно разговаривала с Питером, и я задалась вопросом: все ли мы так меняемся в лице, когда говорим с кем-то душевно близким? Питер, увлеченно жестикулируя, рассказывал ей какую-то историю, а Лили заливисто смеялась и выглядела непривычно дружелюбной.

Моника вернулась с огромной тарелкой разнообразных нарезанных фруктов, Дэвид принес бокалы и вино. Алекс разлил пахнущий виноградом напиток и, сев рядом со мной, молча поднял бокал. Мы повторили за ним.

– Итак, – разом опустошив бокал наполовину и причмокнув губами, начал Фред, – чему вы планируете посвятить время завтра, в последний день лета?

– Идем в школу делать мемориальную доску в честь памяти Эмбер, – тут Анна обратилась к Питеру, – нам, кстати, будут нужны кое-какие материалы.

– Я завтра все равно забегу в школу после обеда, – кивнул тот, – на месте разберемся.

Питер был президентом школы, его выбрали в прошлом году. Он круглый отличник, выигрывает все шахматные турниры подряд, достиг небывалых высот в таком опасном виде спорта, как руфинг, но для голосовавших за Питера школьниц Эмброуза важнее было его природное обаяние – милые каштановые кудри и умные блестящие глаза, задорно смотрящие сквозь стильные очки. Высокий парень с прекрасным вкусом в музыке, он забавно смущается при вручении ему очередной грамоты по химии, физике или истории.

– Будет нужна помощь – вы,