Тайна Моники Джонс - Кэтрин Блэк

– Кто-то из медсестер может прийти в любую минуту, надо поторапливаться. – Переминаясь с ноги на ногу, я прислушивалась к шуму в коридоре, в то время как Кэтрин воровато возилась с замком ящика, стоящего в левом углу у окна.

– Роуз, Роуз… Ага, вот, Роуз, Эмбер. Дай мне свой телефон, я быстро сфотографирую, мы и половину заключения не поймем, читая тут…

– Давай своим, у меня он вырубился, забыла зарядить.

Гробовая тишина была мне ответом – я обернулась и увидела виноватое лицо Кэтрин.

– Я свой вообще забыла…

Я не знала, на кого больше злиться – на Кэтрин с ее импровизациями или на себя, пришедшей для подстраховки, не позаботившись об элементарном.

– Ладно, ладно, не паникуем, – успокоительно махала руками она, пока ее взгляд не наткнулся на ксерокс, зеленые глаза тут же наполнились победоносным блеском.

Я обреченно прошептала:

– Мы в… сама знаешь где.

Кэтрин, не слушая моих причитаний, с видом маньяка, подкрадывающегося к жертве, подошла к ксероксу и, включив его, сказала:

– Машинка еще теплая, вопросов быть не должно… но ты, наверное, подежурь снаружи, мало ли что… а в случае чего, постучи три раза и задержи кого бы то ни было, чтобы я успела все вернуть на места.

– Хорошо, – только и сумела вымолвить я, на ватных ногах выходя в коридор.

В больнице было излишне тихо, в поле моего зрения не было ни одного человека – видно, для врачей обед воистину святое дело. Приняв вид невинного человека, смирно чего-то ждущего, я стояла у двери, готовая чуть ли не кричать Кэтрин «караул» в любую секунду. Из кабинета было мало что слышно, но это не успокаивало – попадись мы на горячем, объяснить наши действия, чтобы не выглядеть как минимум подозрительно, будет затруднительно.

– Привет, – услышала я, почувствовав колкий страх.

Низкий тембр Алекса я узнала сразу, поэтому, повернувшись, как в замедленной съемке, с глупым лицом сказала в ответ:

– Привет, – после чего нервно хихикнула.

Он стоял передо мной в белой флисовой толстовке и синих джинсах – конец лета в Эмброузе все равно что середина осени. Он походил на краша, на самого настоящего краша, которого в нашем маленьком городке я не видела ни до, ни после.

– А я смотрю, знакомая милашка стоит… Что ты здесь делаешь?

– Ммм, – протянула я, пытаясь сосредоточиться на ответе, а не на том, как меня назвал Алекс, – пришла забрать справку, вот… жду Кэтрин… а ты что здесь делаешь? – Я была готова пытать его вопросами, лишь бы он меньше задавал свои.

– О, я привел нашу принцессу на обследование.

– Лили заболела? – я старалась выглядеть как можно менее ревнивой, но, кажется, мои стиснутые зубы говорили сами за себя.

– А при чем тут Лили? – округлил глаза Алекс в самом что ни есть искреннем удивлении.

В эту же секунду к нам подошел Дэвид.

– Элисон, привет, – и пару раз пшикнул себе ингалятором в рот.

Мысленно чертыхнувшись, я спросила:

– Дэвид, ты в порядке?

Выглядел он, мягко говоря, не очень – и без того худой и бледный, сейчас Дэвид походил на тень человека – с синими, даже фиолетовыми кругами под глазами, бусинками пота на лбу и потрескавшимся губами, ему, казалось, даже стоять было сложно.

– Лучше, чем вчера, – как-то робко пожал он плечами и попытался объяснить: – Астма замучила. Такое бывает, от нервов становится хуже. Вот и сейчас пришлось обратиться к врачу, но его предположения касаемо моего здоровья достаточно обнадеживающие.

Я всегда замечала, что Дэвид не отличался отменным здоровьем, но сейчас, глядя на него, в недоумении хмурила брови:

– Как же ты занимаешься руфингом, с твоими… недомоганиями?

– О, именно руфинг меня и спасает. Я раньше страдал от панических атак, а от этого один из приступов астмы мог закончиться летальным исходом. Руфинг стал моим самым действенным лекарством, и я его выписал себе сам, – тут его губы растянулись в теплой улыбке, а глаза увлажнились и заискрились. Он говорил вполголоса, глядя куда-то мимо меня. – Когда ты взбираешься на вершину, твое сердце бьется от предвкушения адреналина в крови, и кажется, что ты со всем миром один на один… и этот пик величия высоты, где только ты сам и небо, что как будто стало ближе…

К концу его речи я слушала Дэвида как завороженная: с таким благоговением он говорил о любимом занятии.

– Возможно, в прошлой жизни ты был птицей, – предположила я, – ястребом, например.

– Ага, или голубем, – мечтательно протянул Алекс, передавая мне только что купленную банку с колой.

Она уже была открыта и надпита, немного напитка осталось по краям жестяной банки. Чувствуя странное напряжение внизу живота, я сделала пару глотков. Было в этом жесте что-то почти интимное. Алекс смотрел на меня с прищуром, и я, смутившись, вернула ему колу.

Тут я услышала необычный звук из кабинета – намек от человека, делающего что-то не совсем правильное, и пришла в себя, вспомнив, для чего здесь нахожусь. Пора выпускать Кэтрин, люди начинают понемногу возвращаться с обеда.

Еще не решив, что делать, я мысленно простонала, потому что увидела, как к нам оживленно телепается высокий и широкоплечий Фред.

– О, Элисон, какими судьбами? Хотя нет, не говори, все, что связано с теориями заговоров и гинекологами, меня не касается. – Тут он посмотрел не так подозрительно, добавив: – Кстати, завтра приходите ко мне в шесть вечера. Адрес, думаю, знаете.

Мне представилось выражение лица мамы, когда я ей скажу, что иду вечером в гости к другу Алекса. Не радужно. Нужно как-то этот вопрос решать. Моя мама все-таки не миссис Джонс, значит, наверняка проблему можно уладить полюбовно.

Когда пауза, выдержанная мною, стала казаться уже неприличной, я бодро сказала:

– Конечно, мы придем!

Ребята одобрительно закивали.

– Что ж, нам пора, малютке Дэвиду надо кушать, – потрепав друга по голове, засюсюкал Фред. – До завтра, Элисон!

– Не болей! – помахал мне Дэвид.

Они пошли вперед, а Алекс, дотронувшись до моего локтя, улыбнулся карими глазами:

– Мы будем очень вас ждать… я тебя, так точно, – и по привычке подмигнув, побежал догонять друзей.

Я погладила локоть, к которому притронулся Алекс: его словно ударило током, но ощущения были приятными.

Через секунду дверь кабинета приоткрылась и выглянула светловолосая голова Кэтрин.

– Ушли?

– Выходи, – почему-то шепотом сказала я.

Ветровка на ее животе топорщилась от отксеренных бумаг, Кэтрин хитро сложила руки, будто ей было прохладно.

– Прости, не могла же я их просто послать… ты все успела?

– Да, только боялась, что кто-то неожиданно придет…

– Слава богу,