Геополитические проекты Г. А. Потемкина - Ольга Елисеева

22 сентября Потемкин встречается с ханом Шагин-Гиреем и вручает ему личное послание императрицы, в котором Екатерина сообщала союзнику о решении ввести русские войска в Крым и восстановить его на престоле {255}. Хан произвел на светлейшего князя впечатление напуганного и подавленного человека, казалось, что его участь предрешена, он был уже неволен в своих действиях. «Из писем твоих, друг мой сердечный, от 25 и 26-го числа, я усмотрела твое свидание с ханом и пустой его страх, - писала Екатерина 8 октября. - Пуганая ворона куста боится, татары об нас судят по тем правилам, по которым приобыкли судить о турецких распоряжениях, и для того нам подножием служат ныне» {256}.

К концу октября спокойствие в Крыму было восстановлено. Боясь мести Шагин-Гирея, многие мурзы, участвовавшие «в разврате», как доносил Потемкину русский дипломатический агент Я. Рудзевич, кинулись к уполномоченным светлейшего князя просить о защите. «Хану никто бы не приклонился без русских войск» {257}, - сообщал дипломат. Как и предполагал Потемкин, Шагин-Гирей после подавления мятежа начал казни виновных. Лишь вмешательство России спасло жизнь родным братьям хана - Батыр-Гирею и Арслан-Гирею и «их партизанам», как Екатерина назвала бунтовщиков в одном из писем светлейшему князю {258}.

Обстановка в Крыму оставалась накаленной и в любой момент грозила новыми волнениями. Русская партия среди татарских вельмож, поддерживаемая Потемкиным и существовавшая на деньги России, предложила светлейшему князю понудить хана к отречению от престола и организовать со стороны жителей Крыма просьбу о принятии их в русское подданство {259}. Сложилась ситуация, о неизбежности которой Потемкин писал Екатерине еще в конце августа - начале сентября в записке «О Крыме». 14 декабря 1782 г. императрица подписала секретный рескрипт светлейшему князю о необходимости присоединить Крым к России «при первом к тому поводе». Этот документ предписывал Григорию Александровичу «в случае мирного поведения Турции, ограничиться вперед до времени овладением Ахтиарской гавани» {260}. Небольшая татарская деревенька по соседству с великолепной бухтой была избрана для основания военного порта, который в 1784 г. получил название Севастополя.

Возможно, накануне подписания рескрипта 14 декабря возникла записка Екатерины светлейшему князю о тайной корреспонденции Шагин-Гирея с турецкими чиновниками. Предвидя свое скорое падение, хан пытался найти помощь у вчерашних врагов. Несмотря на уверение Порты в миролюбии, Константинополь был не прочь заручиться союзом с Шагин-Гиреем и получить повод вновь вмешиваться в дела Крыма. «Письмо к хану доказывает весьма твои предсказания. - замечала Екатерина. - Настал наиболее удачный момент, чтобы осмелиться и для того надлежит начать занятием Ахтиарской гавани» {261}.

20 января Потемкин приказал де Бальмену занять берега Ахтиярской гавани, а вице-адмиралу Ф. А. Клокачеву собрать все русские суда, имеющие в Азовском и Черном море и с началом навигации войти в бухту {262}. Первый шаг к присоединению Крыма был сделан.

Зимой 1782-1783 гг., когда Россия тайно готовилась к присоединению Крыма, Екатерина II продолжала переписку с Иосифом II по вопросу о возможном разделе турецких земель. Потемкин принимал деятельное участие в работе над текстом посланий императрицы.

После получения письма Екатерины 10 сентября 1782 г., австрийский император промедлили с ответом несколько недель, ссылаясь на болезнь. Венскому кабинету потребовалось более месяца, чтобы обдумать предложения Петербурга и выдвинуть собственный проект. Наконец, 13 ноября Иосиф II направил русской корреспондентке обширное послание, в котором излагал свой взгляд на проблему. Австрия готова была принять участие в разделе европейских территорий Оттоманской Порты, но главное препятствие осуществлению этих планов, по мнению императора, состояло в [64] противодействии Пруссии и «бурбонских дворов» (т. е. Франции, Испании и королевства обеих Сицилии). Присоединение к России Очакова с небольшое областью не могло, как предполагал Иосиф, встретить серьезных затруднений. Однако, образование государства Дакия и возведение на греческий престол великого князя Константина зависело только от успехов предполагаемой войны. Иосиф подчеркивал, что Австрия не станет возражать против этих намерений союзницы, если Россия поможет ее осуществить ряд земельных приобретений на Балканах.

Священная Римская империя желала получить г. Хотин с областью, прикрывающей Галицию и Буковину; часть Валахии, которую огибает р. Алута (ныне Олт); г. Никополь, от него оба берега вверх по р. Дунаю с городами Видин, Оршова и Белград, для прикрытия Венгрии; Боснию, Черногорию, часть Сербии и Албании по линии от Белграда до Адриатического моря, включая Дринский залив. Кроме того, к австрийской монархии должны были отойти все владения венецианцев «на твердой земле и на море» с прилегающими островами, что позволило бы Иосифу II иметь свой флот. Венецианцев же император предлагал вознаградить полуостровом Морея (ныне Пелопоннес), а также островами Кандия и Кипр. Нейтрализация Франции требовала, по мнению Иосифа, уступки Египта, что касается Пруссии, то против нее император предполагал действовать только военными средствами {263}.

В течение всего декабря петербургский кабинет подготавливал текст ответа австрийскому корреспонденту Екатерины. Только 4 января окончательный вариант послания был одобрен императрицей. Не позднее этой даты могла возникнуть записка Потемкина, посвященная письму Иосифа II 13 ноября. «Ежели император обратит на турков сорок тысяч, сего будет довольно. - писал князь. - Пусть он вспомнит с чем мы воевали за Тамань. Отделением много еще у него останется против прусского короля. Что касается до Франции, и тут его пристрастие видно, а еще больше, сколько Кауниц в нем силен. Против бурбонских дворов флот Ваш да английской больше нежели достаточен и без уступки Египта. Что берет он в Валахии, это точно то, что Вы назначили. Хотин уступить можно, ибо он уже почти вокруг обрезан. Венецианские земли могут быть его, но без замены Морей и Кандии, а то что ж останется Греческой империи? При всем, что сказано, весьма осторожно смотреть надобно, чтоб Кауниц с французами, открыв о сем деле, не оборотили тем дела, чтоб через них (австрийцев. - O. E.) утушить татарские беспокойства, а за сие от Порты получить часть Молдавии к Сырете реке, на которую они целят очень. Но если они сие возьмут, умолчите им, да возьмите Крым. Прусский король - человек сговорчивый, ему дать Данциг и шведскую Померанию в случае большой нужды. Вот, матушка, что бурбонцы для твоих и империи успехов, к твоей славе идущих! - заключает свою записку князь. - Не видно ли ясно, что им благосостояние Новой России или турков со шведами?» {264}

Потемкин весьма верно угадал, кто является его оппонентом с австрийской стороны. Также как Григорий Александрович подготавливал материалы для писем Екатерины Иосифу II, в Вене Кауниц работал над черновиками посланий императора русской корреспондентке {265}. В этой ситуации светлейший князь и австрийский канцлер выполняли сходную функцию по отношению к своим государям, как бы «суфлируя» их эпистолярный диалог. При чем Потемкин высказывал свои предложения в личных записках Екатерине, что позволило ему прибегать к более свободной манере изложения.

Из записки Потемкина видно, что светлейший князь и Кауниц по-разному смотрели на возможных противников и партнеров в будущей борьбе за вытеснение Оттоманской Порты с Европейского континента. Упоминание о совместных действиях русского и английского флотов показывает, что Григорий Александрович продолжал выступать сторонником сближения с Англией и надеялся привлечь лондонский кабинет на сторону России возможностью принять участие в разделе турецких земель. На Пруссию светлейший князь предлагал воздействовать не военной силой, а посредством дипломатической игры.

Текст письма императора Иосифа II и подготовительной записки Потемкина для ответного послания Екатерины показывает, что при всей общности конечных стратегических целей России и Австрии на Балканах существовала значительная разница тактических выгод обеих сторон, заставлявшая их тяготеть к своим старым политическим партнерам.

Наиболее глубокое противоречие вскрылось во второстепенном, на первый взгляд, вопросе о владениях венецианцев. Россия не могла согласиться на уступку им Пелопоннеса с прилежащими островами, т. к. это фактически перечеркивало идею воссоздания Греческой империи. Для Австрии же все земельные приобретения не имели смысла без вытеснения венецианцев с берегов Адриатики. [65] Окончательная редакция письма Екатерины Иосифу II 4 января 1783 г. включала развернутое возражение по вопросу о венецианских землях. Императрица считала, что расположение Венецианской республики в пользу России и Австрии, в случае войны с Турцией, является слишком важным условием успеха, чтобы лишить ее владений на твердой земле. Кроме того, императрица предполагает включить в будущую греческую монархию значительную территорию, охватывающую Морею и Архипелаг. Остальные приобретения Австрии, по мнению Екатерины, не могут встретить никаких возражений {266}.