Огненный шар - Геннадий Эсса

С новыми реформами Петра произошло много изменений как на море, так и на суше. Быстрыми темпами строился город. Государь уже давно мечтал перевести всех своих родных из Москвы, но все оттягивал, торопясь выстроить город полностью.

Петербург должен был стать одним из крупнейших городов России. Здесь планировался порт для торговых кораблей, военные базы, как вдоль берегов Невы, так и в отдалении. Кронштадт был для этого основной точкой, и на него Петр делал особую ставку. Гроты, что были вдоль берегов, играли особую роль в охране границ и безопасности на суши. Практически он отправлял туда смертников, потому что помощь в решающий момент им прийти не могла. В случае чего гроты просто подрывались и топились, чтобы не достались врагу, который с них мог вести целенаправленный огонь по берегам.

Вдоль берегов постоянно курсировали сторожевые корабли, и, по их команде, основной флот в любой момент мог выйти в море и начать бой.

Государь и сам неоднократно выходил в море, брал командование на себя и вел бой.

Сейчас он был необходим здесь, на постройке города, и руководил всеми делами сразу, мало доверяя своим приближенным.

О боевых событиях он был очень хорошо осведомлен и давал указания своим посыльным на флагманский корабль, где находились штаб и командующий.

С последней сводкой он получил известие о боевых подвигах на кораблях своего флота.

– Это не те ли молодые люди, которых я желал отправить учиться морскому делу? – спросил Петр князя Гагарина.

– Те, государь. Поговаривают, они бьют шведов не хуже наших обученных.

– Дай бог, останутся живы, всех их ко мне. Сначала на губу посажу за ослушание, потом вознагражу. Хочу взглянуть на этих героев. Они откуда набирались? Из Пскова или Новгорода?

– Ваше Величество, вы забыли – это те самые невидимки, – напомнил князь, – которые рассказывали о будущем.

– А, вспомнил. Все равно ко мне. Это я их тогда, значит, видел на корабле? А что вы мне врали? «Кажется, тебе, государь, мерещится, кажется…» Ох, займусь я вами однажды, допрыгаетесь вы у меня.

– Будет исполнено, государь, все как один будут у вас.

– Не все, а только трое. Помню, помню. Они мне еще какой-то бред несли о будущем Петербурга.

– Как сказать, – заметил Меньшиков. – Мне однажды приснился наш будущий город, и я его увидел именно таким, как они сказывали.

– Поживем, увидим, – склонился Петр над картой на столе.

– Не дожить нам, государь, до их рассказов. Это будет лет через триста.

– Ну, памятник нам уж точно поставят. Вот и будем созерцать наше сокровище с высоты.

Жан позвал фельдшера и встал.

– Ты куда это собрался?

– Что там наверху?

– Опять затишье, лежи, – сказал он.

Вниз снова стали спускать раненых, и у Жана сжалось сердце.

– Все, – сказал он вслух и решительно встал. – Надо идти.

Пока врачи занимались новыми ранеными, Жан выбрался наверх. Голова закружилась, и он чуть было не повалился на палубу.

Он быстро нашел своих. Они сидели под орудиями и из котелков ели кашу. Увидев Жана, Ин вскочила и подбежала к нему.

– Уже выпустили?

– Да, сказали, годен, – ответил Жан. – Обед что ли?

– Что-то вроде этого. Война войной, а обед по расписанию. Будешь? У них тут перловка на обед.

– Нет, не буду.

– Правильно, – сказал Ник. – Злее будешь. Если что, твой котелок вот здесь, под пушкой. Я припрятал – может, захочешь.

Жан подошел к борту корабля и посмотрел на вражеские корабли, стоящие вдалеке.

– Это мы отошли? – спросил он.

– Нет, это они отплыли подальше, – объяснил Павел, облизывая ложку. – Хотят нанести последний удар.

– Как все запущено, оставить нельзя ни на минуту команду, – возмутился в шутку Жан. – Вот уйдешь по делам на пять минут, так дело все и встанет. – Он осмотрел свое орудие, провел ладонью по стволу, похлопал. – Ну, что, родная, постреляем еще?

Снова на палубе засуетились моряки и солдаты. Подошел командир.

– Одно орудие вчетвером сможете осилить? – спросил он. – Людей маловато у нас, убитых много, да и раненых хватает.

– Не вопрос, боярин, – ответил Жан. – Осилим.

– Какой я тебе боярин, – вспылил командир. – Нахватался слов, а приладить к делу не можешь.

– Хорошо, товарищ, – исправился Жан.

Командир посмотрел на него с удивлением.

– Стрелять метко, снаряды беречь, – приказал он и добавил: – Себя тоже беречь.

Где-то с другой стороны началась пальба.

18-ти пушечные шнявы двинулись в бой. За ними пошли корабли более крупного ранга. Флагманский корабль оставался стоять на месте.

– Эй, товарищ! – кричал командиру Жан. – Так и будем здесь торчать? Тогда лучше, может, домой поплывем? Что-то к земле потянуло?

– Командующий знает, что делает, – ответил командир, отдавая распоряжения на поднятие парусов.

Наконец корабль сдвинулся с места. Моряки стояли у своих орудий в ожидании нового приказа. С этой позиции стрелять было бесполезно: очень далеко, и снаряды не долетают.

Ник с тревогой устремил взор на корабли, которые уже вели бой. Клубы дыма заволокли весь горизонт, и становилось трудно различать, где свои, а где чужие.

Вдалеке, со стороны острова Котлин, появилось еще два корабля, которые быстро приближались к флагманскому. Взоры всех устремились теперь в их сторону.

– Это наши? – прошла молва среди моряков. – Государь послал подкрепление.

Действительно, два огромных корабля 80-пушечного ранга остановились по обе стороны флагманского, но паруса не опускали, готовясь в любую минуту по команде двинуться в бой. Это были огромные укрепленные корабли со свежими силами и множеством снарядов. Зловещие пушки торчали со всех сторон, и личный состав в любой момент готов был принять бой.

– Поднять якоря, – приказали командиры, и флагманский корабль качнулся на волнах. Набирая скорость под парусами, он двинулся вперед, в гущу боевых действий. Вновь прибывшие корабли заняли позицию слева и справа, отошли на значительное расстояние друг от друга и взяли курс на противника.

– Государь не хочет рисковать своими кораблями, – заметил Павел. – Поэтому прислал подкрепление. Теперь мы их отделаем до конца.

Корабли шли быстро, разрезая воду и нагоняя страх на шведов.

Корабли малых рангов стали расходиться в стороны, занимая фланги и обходя противника с разных сторон.

– Весь удар будет на нас, – заметил Ник. – Сейчас начнется!

Рассекая дым, они просто мчались вперед. Первый, оглушительный залп дал левый, потом правый корабли. Грохот был такой силы, что снова заложило уши и зазвенело в голове. Запах пороха, что висел в воздухе, просто одурманивал и резал глаза.

Ин стояла рядом с Павлом, наблюдая, как противник отчаянно отбивается. Некоторые его корабли начинали разворачиваться, занимая другие позиции, но получали с флангов очередные удары. Несколько кораблей просто повернули назад и, набирая скорость, уходили за горизонт. Но основная часть стояла, неподвижно ведя непрерывный огонь. Жан наводил орудие то на одно судно, то на другое и нервно ждал команды.

– Не пори горячку, – заметила его нервозность Ин. – Все делай только по команде.

Когда расстояние уменьшилось и снаряды могли поражать цели противника, флагманский стал разворачиваться, подставляя левый борт, где были готовые к бою орудия.

Команда «огонь», прозвучала неожиданно, даже Жан вздрогнул. Он облизнул потрескавшиеся от ветра губы и стал наводить орудие на цель.

С обеих сторон открыли огонь, и ему было трудно сосредоточиться. Он вцепился в орудие двумя руками, стараясь успокоиться, и крикнул:

– Пашка, пали!

Снаряд опустился прямо на палубу шведского корабля, сделав там огромную пробоину.

– По корме стреляй, – кричал командир.

Жан взглянул на него, пока Ник снова заряжал орудие, и сквозь зубы процедил:

– Пошел ты… Без тебя знаю. Пусть в панике помучаются.

Другие орудия уже повредили другой вражеский корабль. Он дал крен, и шведы стали отплывать на шлюпках в открытое море.

Снова заговорили пушки, но большой шведский корабль стоял как вкопанный, ведя ответный огонь.

– Жан, пальни по палубе, – кричал Павел.

– Я не попаду, глаза от дыма ничего не видят.

– Дай я, – подскочил Ник и схватился за орудие, стал наводить на цель.

Пушечный снаряд угодил прямо в носовую часть, сорвав закрепленный флаг неприятеля.

– Главное – обезглавить противника, – кричал уже радостный Ник. – Пашка, заряжай!

Ин помогала Павлу: спотыкалась, падала, но подтаскивала бочонки с порохом. Избив колени до крови, она не останавливалась, выбиваясь из последних сил.

Пока Жан протирал глаза, Ник произвел еще один выстрел и снес мачту.

– Кто мою кашу перевернул? – закричал Жан, поднимая пустой котелок.