Очень простые мы - Delicate Wind

«Уже пора на автобус, время вышло», сухо сказала она и встала. «Котенок, ну пожалуйста. Ты сейчас не ты. Выйди из этого, это легко», попытался я снова достучаться до ее ДУХА. «Да, ты тоже был недавно в депрессии, и что? Ты вышел? Ты тупил и страдал херней. Ты грузился, и я говорила то-же самое. Пойдем», отрезала она и пошла к пешеходному переходу. Традиции сегодня не было, мы перешли без поцелуев и ни разу за весь вечер мы не слышали самого главного слова. О нем просто забыли. Застывшие статуи, немое кино шагов, и остановка. «Прости меня Лася. Я тебя люблю. наверное…Не хотела тебя грузить», шелест ее слов на миг разворачивает черные обертки на наших сердцах. Внутри сладкие клубничные карамельки. Мы облизываем губы друг друга, слизываем этот вкус. Так приятно. Свет есть в эту секунду. Есть. Но автобус разлучает нас. Двери раскрываются, закрываются, она внутри, машет рукой и рисует на запотевшем стекле сердце. Уехала. Наверное?

Обертка во мне, шурша дешевой промасленной бумагой, снова ЗАВОРАЧИВАЕТ ФОНАРЬ СЕРДЦА В ИЗВЕЧНЫЙ МРАК, и я иду домой, дрожа от холода, вечером термометр показывает уже 5–6 градусов тепла. В чем соль сегодняшнего вечера, именно соль, а не сахар, его практически не было? Вновь одиночество, персонажи в нас разлучили нас. А мне? Мне пустыня проспекта и тоска об утреннем сиянии, когда все было просто!

Глава 11

Разломы

Мне снился сон, тревожный и беспокойный. Я видел, как человек в смирительной рубашке кидается на обитые мягким черным сукном стены, под которым нежный пух, белая вата, смягчающая удар, и не дающая пораниться. Он кричит, он все время повторяет одно и тоже слово, я не слышу. Ведь сон беззвучный. Черно-белый. Я читаю по губам сумасшедшего и понимаю, что он выкрикивает с плачем, «Разочарование. Разочарование. Разочарование». Отходит назад, замолкает, снова бросается и опять кричит «разочарование». Он тоже понимает, что его никто не слышит, что здесь нет воздуха, что он задыхается. Темная комната, обитая мягким, находится на белом пароходе, лениво рассекающем зеркало вод.

По палубе прогуливаются под ручку довольные парочки, чутко слушающие как медленно переваривается утренний ланч в глубине громадных растянутых желудков. Кричит покрытый нержавеющей сталью, сверкающей на солнце, пароходный гудок. Кричат жирные чайки, регулярно подкармливаемые доброй командой. Кок торжественно выносит на палубу треугольное блюдо с фазанами и демонстрирует его скучающей VIP-паблисити. «Обед будет славный», важно замечает господин в высоком цилиндре даме в розовом. «О да, Смит, отличная кухня. Я не зря взяла билет на этот рейс», отвечает она, хищно посасывая длинный орехового дерева мундштук, куда воткнута дорогая папироска…

Ее лицо улыбается, морщинки разглаживаются, и она улыбается галантному кавалеру. «Может, прогуляемся»? Кокетливо прячет она глаза. «О, да. Я расскажу вам о достопримечательностях. Видите вот тот храм вдалеке, ему две тысячи лет». Они нежно сжимают пальцы друг друга.

«О! Вы так много знаете», восклицает дама, чувствуя горячую волну, поднимающуюся из паха, и тут им навстречу попадается поваренок, черный мальчишка лет десяти. Его словно сажей вымазанное лицо с интересом смотрит на парочку, он ловит каждое слово. «Брысь, чертенок», орет господин и его трость со свистом рассекает прохладный утренний воздух. Удар и крик мальчишки. Они продолжают разговор…

«Знаете, вот тот несчастный, которого заперли в трюме. Как его зовут»? Спрашивает дама. «О, не напрягайте свой ум в жалости к нему». Ухмыляется господин. «Этот сумасшедший покусал капитана, половину команды и еще кого-то из достопочтенных пассажиров палубы «А». Дик, кажется. Он кричал, что он задыхается, что он всем разочарован. Пришлось его связать, чтобы он не причинил вреда кому-то еще. Сейчас как раз добрый корабельный доктор направляется к нему, чтобы еще раз попытаться оживить его Ум картинами жизни. По мне, так я бы выбросил его за борт. Учитывая кстати, что он просто вшивый ирландец без гроша за душой». «О, Смит, вы как всегда правы», отвечает дама, и они тут же забывают о несчастном в трюме…

А он продолжает кричать, биться головой о стену. Входит доктор, на всякий случай прихвативший с собой несколько сержантов корабельной охраны, бравых молодцов с лихо закрученными усами. Блестящие стальные ремни едва не лопаются на их объемистых брюхах. Капитан не скупится на питание команды!! «СэР», произносит доктор, достав очки и нахлобучив их на свой покрасневший бугристый нос, на котором дерзко проклюнулся черный толстый волос. «Вы доставили нам немало беспокойства, но я счел должным еще раз попытаться вернуть вас к жизни. Я принес вам пару журналов с видами городов. Вот журнал мод, вот по архитектуре. Может это заинтересует вас? Жизнь же прекрасна сэр, почему вы кричите, что она разочаровала вас»?

Сумасшедший прекращает орать и брезгливо смотрит на журналы. «А давайте». Внезапно спокойно говорит он. «Только развяжите». «ЭЭ, сэр, ну хорошо, только предупреждаю вас, если вы опять будете буйствовать, мы сделаем вам укол не очень приятного лекарства, подавляющего всякое движение». Осторожно говорит врач, попутно незаметно от сержантов пытаясь вырвать проклятый волосок. «Черт», думает он. «Как я этого раньше не заметил»? От пациента не ускользает это движение. Он ухмыляется. «Доктор, не старайтесь, вам очень идет». «Замолчите, молодой человек», рассерженно ворчит доктор. «Что вы понимаете? Ладно», властно кивает он сержантам. «Развяжите его».

Те, чуть с опаской приближаются к нему, и начинают развязывать тесемки смирительной рубашки. Одна. Другая. Третья. Рубашка с шелестом падает на пол. Человек с удовольствием разминает затекшие члены. «А теперь выйдите вон, пожалуйста», холодно произносит он и тон его голоса, почему то, подчиняет себе и доктора и сержантов. Те на цыпочках покидают комнату. Щелкает ключ в замке. Человек горько улыбается и начинает листать журналы, губы его шевелятся, он читает надписи. «Лучшее невидимое платье сезона. Наташа Кискис выиграла конкурс «Сиськи года». Приз полтора миллиона»! «Лучший заезд на гонках, Шимбах стал первым выигравшим спортсменом из страны Роз». «Ванны. Ванна из акрила. С встроенным генератором запахов. Налейте в нее воду, и она даст только тот запах, который соответствует вашему настроению. Дайте себе блаженство всего за 100$»….

Сумасшедший расхохотался и почему-то погрозил кулаком черным стенам. «Идиоты», прошипел он. В другом журнале обещали блаженство в доме из кедра, выстроенном в лучших традициях японской архитектуры. Кричащие слова: «Вcего пять тысяч первоначального взноса. Кредит с рассрочкой в десять лет». Около домика стоял улыбающийся довольный глава семейства, наверно бюргер, слишком живот большой, на руках уснул розовый младенец. Рядом стоящая жена скептически прикусила губу, ее маленькие свинячьи глазки смотрят на мужа, видимо она не до конца верит своему счастью. А вот! Шоу-игра в любовь!

Вопрос ведущего молодой девушке с крашеными красным волосами и в короткой синей мини-юбке. «Что вы понимаете под словом Любовь»? «О-щееет», та опускает глаза, и на ее лице видно как она всеми силами старается «получше выглядеть» перед объективом телекамеры. «Я думаю, когда он думает о безопасном сексе»!! «Правильно», орет ведущий, «безопасный секс наш выбор. Покупайте пупырчатые презервативы первого резинового завода. Они самые толстые. Они не рвутся». «К черту», ухмыльнулся сумасшедший и отбросил от себя видео-журнал, и как только тот выпал из его рук, лица на нем застыли, а изображение стало черно-белым.

«Все вы черно-белые, и думаете что все вокруг цветное», вскричал человек. Он посмотрел на дверь, и в глазке тут же исчезло изображение огромного мохнатого глаза. «Дайте почитать спокойно, надоела эта слежка», забеспокоился человек. Из-за стены донесся замогильный голос с ошибками: «ХОрощооо, сэр. Мы не будет беспокоить вас. Читайте и просвещайтесь. Видите, что в мире так много интересного»? «Вижу я»? Удивился человек. «Что я вижу»? Он прикрыл глаза, открыл, мир вокруг стал черно-белым, как будто он поменял пленку в каком-то фотоаппарате в голове. «Цветная кончилась», скривился человек. «Вы ее не достойны».

Он наслаждался чистотой белого и черного, всего два цвета и никакого коричневого и белесого! Он мысленно раздвинул рамки своей темницы, увидел, что вокруг тоже все черно-белое. Белое солнце сияло на белом небе. Черные господа прогуливались по палубе, а негритята, притаившиеся у поручней в ожидании приказаний, были почему-то белыми. Летели слайдами черные чайки, их светящиеся глаза прожигали негатив, на котором была запечатлена эта реальность. Человек вяло усмехнулся. «Давайте, валяйте». И окончательно уничтожив темницу, он вылез наружу, встал над негативом, который сразу съежился и стал маленьким. Рассеянно посмотрел, как внизу бегают черно-белые тени, плоские тени нелепого мира.