Фиолетовый гном - Николай Бахрошин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Камень, – отвечал Серега.
– Какой еще камень?
– Какой-нибудь потяжелее. Стукнуть по башке того, кто не уважает труд дворников.
– Очень остроумно. Ну а все-таки?
Серега на минуту задумывался.
– Ну, допустим, портфель.
– Понятно.
– Что понятно?
– Так, кое-что…
А с каким цветом я у тебя ассоциируюсь? А в каком платье ты мог бы меня представить на балу? А какие цветы мне, по твоему мнению, больше всего идут?
Так она его тестировала. Подобных вопросов, загадок, задачек у нее было какое-то бесконечное множество. Своих выводов она ему никогда не рассказывала. «Так, кое-что… Тебе, мол, будет неинтересно… Не важно…»
Почему это ему неинтересно? Серега недоумевал. Со временем начал злиться. Спорил. Часто – не по делу. Просто от раздражения.
– Люди давно уже сами себя классифицировали, проштемпелевали и навесили ярлыки, – говорил он, намекая в первую очередь на жену с ее психологией. – А теперь лезут из кожи вон, чтобы этим ярлыкам не соответствовать. Странное это все-таки создание – человек. Никакой логики, одни амбиции.
– Это ты сам придумал?
– Допустим.
– Очень остроумно.
Она морщилась, как будто он сказал несусветную глупость. Часто морщилась. Как будто он говорил одни сплошные глупости.
Со своей будущей женой Серега познакомился случайно. Он ехал в автобусе. И она ехала. Стояла июльская жара. На ней была темная мини-юбка и какая-то светлая блузка. Серега сразу обратил внимание на ее стройные, загорелые ноги. Очень гладкие ноги. Ему показалось, что в них можно было смотреться как в зеркало. Красивые ноги. Волосы у нее тоже были красивые. Не очень длинные, до плеч, но пышные и вьющиеся. Темные, как он любил. Потом разглядел пухлые влажные губы, мягкую линию носа и серые глаза, очерченные густыми ресницами. Веселые глаза, смеющиеся. Этот смех в глазах его и подтолкнул. И четыре пива, выпитые с ребятами из бригады, когда они вышли со стройки.
До этого Серега несколько раз пытался познакомиться в транспорте с красивыми девушками. Ничего не получалось. Ребята из бригады часто рассказывали, как они знакомились. Как у них все выходило легко, просто, с последующими сексуальным продолжением и веселыми приключениями с участием мужей и штатных любовников. А у него – никак.
Но тут – глаза веселые. И четыре пива…
Когда сидевший рядом с ней потный дядька начал раздраженно протискиваться к выходу, Серега тут же плюхнулся на его место. Помолчал пару минут для приличия. Потом неожиданно спросил:
– Девушка, а вы не могли бы выйти за меня замуж?
– Не могла бы, – сразу отреагировала она.
– Почему? – удивился Серега.
– Потому что дураков надо кастрировать. Или, во всяком случае, не поощрять их наклонности к беспрестанному размножению.
– А разве только дураки размножаются? – немного невпопад спросил Серега. Он растерялся от ее яростной категоричности.
– Не только… Но дураки и размножаются по-дурацки!
Это была прямая отповедь. Если бы не четыре пива, он бы сразу от нее отстал. Потом бы долго вспоминал этот разговор, придумывал веселые и остроумные реплики. Как обычно. Но четыре пива сделали его настойчивым. Может, не зря говорят, что все беды от пьянки?
– Почему же вы сразу решили, что я дурак? Вы же меня совсем не знаете, девушка? – спросил он.
– Это и так видно.
Она нетерпеливо передернула плечами. Видимо, разговор начинал ей надоедать.
– Ничего не видно. В человеке никогда ничего не видно, – упорствовал Серега. – Просто я еду с работы. У нас сегодня праздник был на работе.
– Да неужели?
– Точно праздник, – подтвердил он.
– И какой же, интересно? Первая среда на неделе?
Странно, но она все-таки дала ему номер телефона. Выклянчил. Быстро проговорила номер и вышла на своей остановке, категорически запретив себя провожать.
Серега повторял ее номер всю дорогу. Пришел домой, записал.
Он не слишком наделся, что номер настоящий. Ребята из бригады рассказывали, они всегда дают первые попавшиеся номера для отмазки.
Но позвонил, выждав день для приличия. Номер оказался настоящим.
Они встретились на стандартном месте у памятника Пушкину. Гуляли по центру Москвы, по теплым, размякшим после дневной жары переулкам. Ели мороженное на бульварах.
Встречные мужчины стреляли глазами в ее сторону. Серега замечал их взгляды. Они ему льстили.
Ее звали Света. Светик-Семицветик-Разноцветик. Так ее звал Серега. Когда она злилась, ее лицо и шея покрывались ярко-красными пятнами. Разноцветик.
Положа руку на сердце, Светка не была такой уж красавицей, какой себя мнила. Без косметики – обычное, среднестатистическое лицо, точка-точка, два крючочка… Чистый холст, натянутый на мольберт в ожидании художественной раскраски. И волосы крашенные, без краски – все тот же неопределенный цвет, среднерусский с пеплом веков, как называл его Жека.
Вот тело у Светки действительно отличное – стройное, гибкое и очень податливое под его руками. Впрочем, дело даже не в том: красивая – не красивая, размышлял он потом. Просто для него это было впервые. Не перетрах на скорую руку в ритме собачьего вальса, а неторопливое, постепенное проникновение в тот загадочный, волнующий мир, называемый женщиной.
Первое время они не вылезали из кровати по несколько часов подряд. Несмотря на невинный вид вчерашней школьницы, Светка все умела. Понимала, чувствовала, когда это нужно. Был один человек, научил всему девочку, коротко объяснила она. Теперь его нет. И не будет!
Больше ничего объяснять не стала. На его осторожные вопросы – отмалчивалась. Серега не настаивал. Старался не ревновать, сдерживая себя. В конце концов, какая разница, что у кого было? Главное, что будет…
– Слушай, ты бы хотел взять меня замуж? – однажды спросила она его.
Как обычно, они лежали в кровати. Недавно Серега выбросил на помойку свой старый, скрипучий диван и купил в мебельном магазине красную югославскую тахту. Роскошное лежбище – хоть вдоль ложись, хоть поперек катайся.
Они катались по ней почти каждый вечер.
– Хотел бы, – ответил Серега, немного подумав.
– Ну так бери, пока дают.
– Ты мне и так даешь, – ляпнул он.
Честное слово, он имел в виду совсем другое. Серега всего лишь хотел сказать, что они и так вместе, им хорошо вместе, и это главное, и что может изменить какая-то фиолетовая печать в паспорте? Ничего она не меняет. А что касается женитьбы, то он не против, если для нее это имеет значение. Абсолютно не против…
Но Светик поняла его фразу прямолинейно.
– Хамло ты все-таки, Сергей, – холодно произнесла она. – Вы, мужики, все хамло! Одинаковые, как оловянные солдатики!
Серегу всегда удивляло, как быстро она менялась. То ласточка, рыбка и лапочка, не взглянешь без умиления, а то вдруг неожиданно стервенела. Мгновение – и лицо ледяное, голос колючий, а глаза беспощадные, как зрачки револьверов. Первое время Серега терялся, когда видел ее такой. Совершенно другой человек…
– Да неужели? – становилось тогда ее любимой фразой. И, пожалуй, единственной…
Они поженились.
3
Как любит повторять циник Жека – когда смотришь на любую красавицу, подумай, прежде всего, что кому-то она уже надоела до тошноты. И успокойся душой и телом, потому что будь ты на месте ее любимого – она бы и тебе надоела…
Серега часто вспоминал эти слова. После свадьбы.
Правда, свадьбы, как таковой, не было. Светлана не захотела. Категорически заявила, что все это мещанство: куклы на капоте машин, дурацкие крики «горько», пьяные гости и блевотина по углам.
Серега согласился с ней. Не спорил, по крайней мере. Говорят, есть два праздника в жизни, участвовать в которых практически невозможно – собственные свадьба и поминки. А блевотина по углам действительно попахивает мещанством, соглашался он. Очень остро попахивает, особенно – с утра.
Правда, невеста не оценила юмора.
Они расписались скромно, в районном ЗАГСе, хотя тетка-регистраторша несколько раз предупреждала, что у них расписываются только пожилые. Молодые, мол, идут во Дворец бракосочетаний, рядом, через две улицы. Там торжественно и обстановка.
В ЗАГС их отвез Жека на своей «девятке». Он был Серегиным свидетелем. Со стороны невесты свидетельницей была подружка Валя, пухлая карамельная блондиночка с томными глазами. Очень ничего из себя. Жека к ней сразу приклеился, обвиваясь вокруг, как плющ. Остается добавить – ядовитый плющ.
Больше приглашенных не было. Они расписались, выслушали казенную речь про корабль семейного счастья среди житейских бурь, и Жека отвез их домой. Сказал, что поставит машину на стоянку и придет.
Все-таки получилась свадьба. На лестничной клетке перед квартирой их встретил дядя Виталик, шумный и пьяный, заранее протянувший через дверь Серегиной квартиры красную ленточку. Пришлось откупаться от него бутылкой коньяка, которая была тут же распита со всевозможными свадебными прибаутками. В присутствии дам сосед особенно развеселился, даже Светка соизволила улыбаться его шуточкам, а уж свидетельница вообще закатывалась до икоты. Потом дядя Виталик сам принес коньяк и водку, подошел Жека с четырьмя бутылками шампанского, девчонки быстренько сымпровизировали небольшой стол.
