Сборник "Чистая фэнтези" - Генри Олди

Из-за угла вскоре раздались визгливые вопли, безошибочно подсказав местонахождение любимой. Однако при всех ее несомненных способностях производить столько шума в одиночку Фержерита никак не могла. Да и голоса были разные. Пришлось, икая и топая беременным селезнем, спешить на помощь.

За домом взору Шишмаря, затуманенному брагой, предстала батальная картина маслом. По приставной лестнице Ферж карабкалась к зарешеченным окошкам. О, гневная супруга горела отнюдь не противоестественной страстью к одноименному полу! Страсть оказалась вполне естественной: добраться до паскудниц и выдрать им все волосы. В этих стремлениях девицы отвечали хозяйке полной взаимностью.

Сближению сторон мешали двое капралов. Они усердно стаскивали даму с лестницы и к моменту появления Шишмаря почти преуспели в своем деле.

— Шлюхи! Потаскухи! Я вам зенки-то выцарапаю!

— Лезь сюда, кошелка старая! Мы тебе дырки наладим…

— Эй, валухи! Пустите каргу!

— Укушу, укушу…

— Гадюки подколодные! Мужа моего сглазили! Того и гляди лопнет…

— А тебе завидно, тарань сушеная?!

— Небось, муженек только жрать и горазд!

— Ах ты, сука брехливая… Пустите меня, олухи!

— Пустите ее!

— К нам, к нам!

— Укушу, клянусь мамой, укушу…

Стерпеть насилия над супругой Шишмарь не мог. Подковыляв сзади к капралам, он наладился ухватить вражин за шивороты, нимало не задумываясь о последствиях.

И получил в ухо.

Дальнейшее напомнило Шишке детский кошмар. Перед ним, насупясь, стоял выживший из ума папаша. Таким наследник знавал Леонарда Швеллера в лучшие его годы. «Неужто гад-колдун сдержал обещание?!» — успел с ужасом подумать Шишка за миг до того, как потерял два зуба: клык и левый глазной.

Чудо из чудес: третьего удара не последовало. Папаша вполне удовлетворился состоявшимися плюхами. И выглядел сердитым, но не разъяренным. Как не рассердиться?! — в доме сынуля с супругой, не спросясь, распоряжаются! Стол накрыли — небось, мастера Андреа о чем-то упрашивали. А колдун ушел. От стола?! Значит, обидели. А эти в отсутствие заказчика еще и свару с гвардейцами затеяли.

Как не осерчать?!

Как не сломать единым пинком опоры лестницы? — лети, невестка, горлицей…

Беда одна не ходит. Вернувшись к себе, пострадавшие супруги узнали от соседки, оставленной на хозяйстве, что маленький Тиль не пришел ужинать. Мучимые дурными предчувствиями, сунулись на улицу. Никого. Теплилась надежда, что внук заглянул к деду. Гнев Швеллера-старшего был страшен, но они вернулись. Пусть отец хоть всю морду в кровь разобьет — плевать! Лишь бы Тиль нашелся.

Увы, ребенка не оказалось и там. И тогда Фержерита, задушенно всхлипнув, зажала себе рот руками и бросилась в дом. Ее нашли на втором этаже, у кровати свекрови.

— Мама! Мамочка! Прости ты меня, дуру! — рыдала женщина, уткнувшись лбом в край постели. — Зла тебе пожелала, тварь я грязная! Язык мой змеиный! Аукнулось гадине… Тиль, сыночек… Прости, мама, прости, если сможешь…

Ядвига лежала без движения, тихая и безучастная. Она была не здесь.

— Ищите мастера Андреа, — твердо, как гвоздь забил, произнес Леонард Швеллер. Осторожно поднял за плечи невестку, содрогающуюся от рыданий. Обернулся к сыну. — Если кто поможет, так только он. А сюда не ходите. Нечего вам тут делать. Кричите, спать мешаете… Ты, Яся, спи спокойно. Мы внука твоего найдем.

— … Это он Тиля свел! Он!

— Кто?

— Тот щенок, которого папаша приютил! Допросите его, под пыткой! Он сознается…

— Вы ошибаетесь.

Несчастные родители умолкли, глядя на сурового ланд-майора.

— Указанный вами юноша был в цирке вместе с сударем колдуном. Я лично его видел. Успокойтесь и перестаньте возводить напраслину на невинных людей. Якоб Гонзалка уже каялся, что едва не зарубил топором этого, как вы изволили выразиться, «щенка»…

Слушая строгий голос Намюра, Мускулюс вспомнил, что не обнаружил парня на галерке во время переполоха. Окажись Янош там, колдун бы почуял его даже сквозь морок. Когда парнишка оставил свое место? В суете переполоха? Раньше? Во время антракта?! В антракте Мускулюс тоже не встретил Яноша… Стоп. Отставить, господин малефик. Дурной глаз — талант, конечно, выдающийся, но усматривать в самых невинных догадках преступную связь — это, извините… — Я озабочусь розыском, — продолжал ландверьер, беря огонь на себя. Чувствовалось: после рассказа Андреа о непричастности к возвращению Искры Гонзалки офицер боится, что родители малыша Тиля сейчас кинутся в ножки «святому». — Я немедленно извещу капрала Фюрке с его людьми, а вы пройдитесь по соседям…

Не угадал старина Эрни.

Швеллеры не успели кинуться в ножки. Мускулюс сам выступил вперед, втайне костеря себя за минутную слабость:

— А я тем временем попытаюсь составить гороскоп вашего внука, мастер Леонард. Возможно, мы сумеем кое-что определить. Для этого мне понадобится…

— Год рождения? Месяц? День?

— Нет. Принесите какую-нибудь вещь ребенка. Из недавно ношенной одежды. Лучше до стирки. Рубашка, штаны… И, если не сложно, пошлите кого-нибудь к архивариусу. Пусть отдаст платье, в котором Искра вернулась домой. Еще последняя просьба…

— Все, что угодно!

— Оставьте меня в покое до утра. Такие гороскопы я в силах составлять лишь в полночь. Иначе ничего не выйдет. Мастер Леонард, разумеется, к вам это не относится. Вы — хозяин дома…

Во дворе было пусто и одиноко. Как в треснутом бочонке для вина: содержимое вылилось на землю, выходит, и толковать не о чем. Добросердечная Цетинка отправилась к брату — утешать. Забился в будку красавец Нюшка, ушел жировать в окрестных гаремах седой прохиндей Косяк. Двор напоминал Ядвигу Швеллер: он повис между небом и землей, перепутав жизнь и смерть. Контузия судьбы. Двое мужчин сидели за столом, ожидая полуночи.

К счастью, Цетинка успела прибраться.

Странная штука, думал колдун. Сидеть за пустым столом, который ты помнишь уставленным яствами. Словно глядишь на портрет умершего друга.

— Вам надо подготовиться? — спросил мастер Леонард. — Я мешаю?

— Нет. Мне надо всего лишь дождаться полуночи.

— Вы хороший астролог?

— Я вообще не астролог. Так, азы, основы: Дома Клошаров, Ягъя, кульминирующие узлы… Тут другая методика. — Малефик тронул ладонью рубаху мальчика, принесенную рыдающей Фержеритой. Нет, до полуночи ничего не прощупывалось. Надо ждать перелома.— Меня научил этому волхв Грозната, мой первый наставник. Здесь требуется очень мало маны, совсем чуточку знаний и уйма таланта. Свободной маны у меня в обрез, значит, все в порядке. Знаний, к счастью, почти нет… Зато с талантом — беда. Другие у меня таланты. Совсем другие.