Ваше Сиятельство #3 - Эрли Моури
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я попытался прочитать записи на первом листке, но не смог разобрать и нескольких слов из-за ужасного почерка.
— Не напрягайте зрение, Александр Петрович. Это я так пишу, и только я понимаю себя и то не всегда, — он рассмеялся и водя кончиком карандаша по тексту пояснил. — Майкл, как вы его назвали, полное имя Майкл Милтон. Дворянин, барон. Ему двадцать восемь лет, имеет поместье в графстве Чешир в северо-западной Англии, небогат. И у родителей его так себе состояние и сам он, не бедствуют, но, скажем так, скромен в тратах по причине низкого дохода. Их семья владеет небольшой транспортной компанией и дела в ней все хуже. Привычки… Так это не интересно. А давайте все эти сведения я завезу вам в течение дня и передам дворецкому? Разумеется, передам в печатном виде, чтобы вы не разбирали причуды моего почерка, — он вопросительно глянул на меня через очки.
— Да, конечно, Федор Тимофеевич. Это все пока известное о нем? — я не показал недовольства.
— Нет, конечно. Разве я бы стал вас беспокоить, имея только общие сведения. Интересно вот что: человек он весьма образованный и разносторонний. Закончил два университета в Кембридже и Риме. Большой специалист в истории культур, проявляет интерес к древним формам магических искусств, и главное: много лет он интересуется виманами. Да, да, господин Елецкий! Он не просто интересуется виманами. Он интересуется Древними Виманам, — Скуратов особо выделил последние два слова. — И конечно же его интересовали исследования вашего отца. Он наводил справки о его трудах в библиотеке Лорчева. И бывал в архиве на Смотровой. Так что есть основания думать, что его интерес к вашей матушке связан не только с ее неоспоримым женским очарованием.
— Нечто подобное я и предполагал. Только думал, что его основной интерес направлен не на виманы, а на меня, как человека до сих пор живого, несмотря на серию покушений. Виманы… — я задумался. — Виманы, это хорошо. Не проявились ли какие-либо связи этого Майкла из графства Чешир с Джеймсом Лабертом?
— Пока нет. Но за Лаберта мы еще не брались. Сам понимаете, так быстро проработать двоих не слишком публичных людей, да еще иностранцев не так просто, — Скуратов перевернул несколько листков и положил передо мной фотографию, как я догадался того самого Майкла Милтона.
С фото с хитроватой улыбкой на меня смотрел весьма симпатичный блондин, молодой, ухоженный, одетый в стильный синий костюм. Милый — настоящий чеширский кот.
— Еще такой момент, — я придвинул карточку к себе ближе: — Этот человек может быть связан с неким виконтом Турчиным Алексеем Ивановичем, который в некоторых недружных с законом кругах имеет прозвище Леший. Эту связь тоже проверьте.
— Обязательно проверим, — сыщик сделал несколько пометок на листке бумаги.
Задерживаться у Скуратова я не имел возможности. От чая отказался, продолжая разговор о Майкле Милтоне, скурил сигарету, после чего он проводил меня к ожидавшему эрмимобилю.
До Департамента Перспективных Исследований что на Прокатной я добрался минут за десять. Главный корпус Департамента занимал едва ли треть квартала, парковка ближе к центральному входу была плотно занята, и извозчик высадил меня прямо на маршрутной остановке. Быстрым шагом я направился к зданию с высокими гранитными колоннами, взбежал по ступеням, вошел, оказавшись в просторном фойе. Видимо на пропускном пункте охранники были предупреждены Голицыным: как только я показал дворянский жетон, меня сразу пригласили к лифтовой колоне. Подъемник доставил меня и сопровождавшего на шестой этаж, с которым я уже отчасти ознакомился в прошлый визит.
Жорж Павлович встретил в конце сборочного цеха улыбкой и радостным приветствием.
— Сань, ты удивляешь, — продолжил он, когда сопровождавший отошел. — Ну откуда в юной твоей голове такие глубокие мысли⁈ Ты рассуждаешь, словно инженер с тридцатилетним опытом. Когда я показал твою схему Броневому, он сказал: «Жорж, нам нужен этот человек! Где он работает? Давай его заберем к себе?». И когда я сказал, что ты еще учишься в школе, он не поверил.
— Ах, какие сладкие дифирамбы, — я рассмеялся; похвалы, они приятны даже Астерию. — Жорж Павлович, верно подмечено: я пока учусь в школе и мне сегодня обязательно нужно успеть на четвертый урок — зачет по имперской истории.
— Тогда к делу. Идем сразу к Броневому. Его звать Ефим Петрович — умнейший человек. На его счету около сотни изобретений, — Голицын махнул рукой, призывая следовать за собой. — Он тебя надолго не задержит. Там потребуется всего-то согласовать кое-какие моменты по твоей схеме. И если она действительно заработает, то это будет гигантский прорыв. Поставить эрминговые преобразователи на поток, это, извините, поднимет наше дело сразу на несколько уровней вверх. Да, кстати, — он остановился, хлопнув себя по нагрудному карману, — деньги. С собой у меня столько нет. Там твоих набралось четырнадцать пятьсот. У меня в сейфе, позже принесу, пока ты с Ефимом Петровичем будешь решать технические вопросы.
Голицын открыл дверь, пропуская меня вперед. Я зашел в просторное помещение, разделенное перегородками на несколько секций.
Слева с потолка свисал неподвижный робот-паук, подобный тем, которых использовали для разведки в цодиевых шахтах. Но этот выглядел значительно меньше, наверное, относился к какой-то новой, экспериментальной модели. Низ робота был разобран, на полу лежала часть его механизмов. В другой секции справа красивая шатенка лет двадцати пяти в свете множества туэрлиновых ламп записывала показания с циферблатов электрического измерителя.
— Сонечка, а Ефим где? — спросил Голицын, отрывая девушку от дела.
— Ах, ваше сиятельство… — она улыбнулась с явным кокетством, — сейчас позову. Минутку, — Сонечка закрыла книгу и скрылась за невысокой дверью.
— Робот из серии «Эрезус»? — полюбопытствовал я, указывая на соседнюю секцию, часть которой виделась отсюда.
— Нет. «Эрезусы» устарели, громоздкие, неуклюжие — нам такие зачем. У нас же Департамент Перспективных Исследований, — обернувшись, ответил Голицын. — Этот из серии «Каракут» — разработка «Коломенских Механизмов». Хороший робот: умный, подвижный. Мы пробуем к нему кое-какие полезные обвесы приладить.
О роботах долго нам поговорить не удалось: появился Броневой в сопровождении Сонечки. После приветствия и короткого знакомства Ефим Петрович провел меня в другую секцию больше похожую не на лабораторию, а на рабочий кабинет. Справа и слева располагались книжные шкафы, под туэрлиновыми лампами на столе мигал терминал какой-то старой модели, там же поблескивал бронзой логарифмический вычислитель.
— Вот в чем загвоздка, ваше сиятельство… — Броневой разложил на столе мою схему и указал карандашом на заштрихованный прямоугольник с
