Земля обетованная - Татьяна Николаевна Зубачева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Садись и ешь. А я пойду и всё узнаю.
Конечно, неприлично вторгаться в чужую жизнь, да ещё с такими… неделикатными вопросами, но здоровье Джинни важнее любых приличий…
…Справившись со смущением, Женя пригласила Норму.
– Ой, здравствуйте, заходите. Вы за вазой, да?
– Здравствуйте, – совсем растерялась Норма.
Нет, отсутствие вазы она заметила, и Джинни ей что-то вроде сказала, но… но это же предлог. Как удачно!
– Нет, что вы, я… она вам подошла?
– Да, большое спасибо, – просияла Женя. – Идёмте, я покажу.
Тут в прихожей появилась Алиса, и Норма перевела дыхание: ну, теперь всё в порядке. И она уже спокойно пошла с Женей в гостиную, где восхитилась букетом, и, конечно, пусть ваза остаётся, сколько нужно, о чём тут говорить, и… боже, какой сервиз!
Женя быстро усадила Норму смотреть фотографии и шепнула Эркину:
– Пойди, пригласи Джинни. А я поставлю кофе.
Эркин кивнул.
– Хорошо.
Алиса тут же уцепилась за его руку.
– Я с Эриком.
– Идите-идите, – махнула рукой Женя и побежала на кухню.
Норма ещё не досмотрела фотографии, как пришла Джинни.
И снова начались восторги, демонстрация подарков и фотографий. Потом пили кофе с цареградскими деликатесами. Ни Норма, ни Джинни, рассматривая фотографии, ни словом не обмолвились о сходстве Джонатана и Алисы.
Тетрадь семьдесят девятая
122 год
Осень
Россия
Цареградская область
Алабино
Центральный военный госпиталь
Русская осень своими холодными дождями и ветром неприятно напоминала алабамскую зиму. Но парни заставляли себя об этом не думать. Да и всё остальное совсем другое: одежда, язык, да… да всё. Уроки в школе, работа, тренажёрный и массажный залы, и ещё… так что времени на то, чтобы думать, вспоминать и переживать, не было.
Каждый находил, чем забить себе голову. И Ден не был исключением. Его спасением стал Царьград. В каждый выходной он с утра уезжал туда и часами без устали ходил, прочёсывая квартал за кварталом. Будто искал кого-то. Или что-то. Хотя искать ему нечего, некого и незачем. Но… но ведь, а вдруг… а может… Майкл тоже вот так ездил, шлялся и глазел. И выглядел ведь, к Рождеству он и Мария точно поженятся. И станет Майкл как все. И чем он хуже? Он-то такой же и тоже джи. К сожалению, Ден знал, что не такой, не совсем такой. И иногда, да что там, часто жалел, что ухитрился сохранить память, не всю, обрывками, но смог притвориться и спрятать то, что и отличало его от других. Тогда это помогало выжить, ненависть – она силу даёт, чтоб выжить, найти и отомстить той женщине, никогда даже в мыслях он её матерью с того дня не назвал, что ради денег продала его ублюдку, гадине, и уже тот, чтоб не прижучили за педофильство сдал его в питомник, выдав за цветного, за раба-то ничего не будет, гад, сволочь, до него бы тоже добраться, тогда в заваруху удалось посчитаться с… беляками и беляшками, ну да, раз он им раб, цветной, то они ему кто, вот то-то, немного, до кого смог дотянуться, но… от души. Никто об этом не знает, даже от доктора Вани удалось скрыть, а теперь… Выжил как все и дальше живи… как все. А сейчас… Женщин он и сейчас ненавидит, почти всех, но… старается не выделяться, быть как все. Царьград велик… вдруг даст ему шанс.
Сегодня как раз воскресенье, а у него рабочая смена, и завтра тоже, а во вторник выходной, но там школа, тоже не поедешь. Ладно, значит в следующее воскресенье. А то, за чем он ездит, от него не уйдёт.
Дежурство спокойное, ничего такого не предвидится, тяжёлых в его отсеке нет, все спят, так что можно сидеть в дежурке и читать. К школе или так, для себя.
В дежурке уютно булькает кипящий чайник, на диване, свернувшись калачиком, спит Веруня, Вера Андреевна, дежурный врач, в кресле у стола с чаем вяжет, шёпотом считая петли, медсестра, Ангелина Степановна.
– Всё в порядке? – спросила она, не отрываясь от вязания. – Как в пятой?
– Заснули, – Ден подошёл к столу и налил себе чаю.
– Ну, и слава богу. Подогрел бы, чего холодный хлебать.
– Сойдёт, – беззаботно отмахнулся Ден, усаживаясь за стол. – И что это будет Ангелина Степановна?
– Это? – она перевернула вязание на другую сторону. – Свитер будет, меньшенькому. Зимой-то как хорошо. Себе-то купил тёплого?
Ден кивнул.
– Да. А зимой очень холодно?
– Да по-всякому, всё ж таки Царьград, не Петрополь. Там и холоднее, и ночи длинные. А уж Поморье… там зимой и солнца-то не всегда увидишь. Нет уж, здесь куда лучше, – она ублаготворённо вздохнула и снова углубилась в счёт петель.
Ден откинулся на спинку стула, держа обеими руками чашку. Отхлебнул. Да, остывший чай совсем другой на вкус, но тоже… приятный. И его можно пить без сахара и вообще без всего, а от горячего часто потом саднит язык и нёбо.
Вздохнула, не просыпаясь, Веруня, повернулась на другой бок и снова затихла.
– Умаялась, – сочувственно качнула головой Ангелина Степановна. – Ну, разве это дело по две смены пахать, не война же.
Ден кивнул, соглашаясь, хотя если бы не школа, он бы тоже двойные смены брал: когда работаешь, то всякая дрянь в голову не лезет. Он допил чай и встал. Не спеша тщательно вымыл свою чашку и поставил её на чайный столик. Теперь что? Только читать. Книга у него с собой. Так же не спеша он достал томик рассказов и сел поближе к лампе. По литературе задавали прочитать Чехова, любой рассказ по своему выбору. Обычно выбирают, какой покороче, чтоб на страничку, ну, на две, и попроще, попонятнее. Хотя редко бывает, чтоб так совпало: коротко и понятно. Скажем, вот этот: «Письмо к учёному соседу».
