Звонок в прошлое - Рейнбоу Рауэлл

– Потом встречался с одним человеком с работы отца. Он работает в железнодорожной полиции.

Смысл этих слов не сразу проник в сознание Джорджи. Человек с работы его отца… железнодорожная полиция. Она вспомнила: у Нила была идея пойти работать в железнодорожную полицию. Еще до колледжа.

– А мне казалось, что ты все это придумываешь.

– Я ничего не придумываю.

– «Железнодорожные детективы». Похоже на название сериала из тех, что идут по Си-би-эс.

– На самом деле довольно интересная работа. Тоже полиция. Тоже решают проблемы и анализируют обстоятельства. Но никакого тебе патрулирования. Никакой службы девять-один-один.

– Краткое содержание предыдущей серии «Железнодорожных детективов», – начала поддразнивать его Джорджи. – Во время обхода дежурные полицейские находят в старом вагоне логово бродяг…

– Что-то в этом роде.

– А знание океанографии там требуется?

– Слава богу, нет. Майк – так зовут этого человека – говорил, что им нужны грамотные, сообразительные парни. Чем шире кругозор, тем лучше.

– Так это здорово! – сказала Джорджи, пытаясь придать голосу энтузиазм, которого у нее сейчас не было.

– Мне тоже понравилось. А на обратном пути встретил Дон. Слово за слово, пошли в мороженицу.

Черт! Весь день Нила был похож на генеральную репетицию его жизни без Джорджи.

– Ну да… Дон. Держу пари, Дон считает, что тебе нужно бросить океанографию и поступить в железнодорожную полицию.

– А ты так не считаешь?

– Я этого не говорила.

– А что ты говорила? – В его голосе снова появилась холодность.

– Пока что почти ничего… Значит, Дон…

– Ты никак ревнуешь меня?

– Мы с тобой уже говорили на эту тему.

– Нет, не говорили.

Он был прав: в девяносто восьмом они об этом не говорили.

– Но ты не можешь всерьез ревновать меня к Дон.

– Еще как могу. Она была твоей невестой.

– В некотором роде. И я расстался с ней ради тебя.

– Нил, невест «в некотором роде» не бывает.

– Ты же знаешь: я не делал ей предложения…

– Это лишь усугубляет ситуацию.

– Джорджи, ты не можешь ревновать меня к Дон. Это все равно что солнце проявило бы ревность к электрической лампочке.

Джорджи улыбнулась, но продолжала спорить:

– Я могу ревновать тебя ко всем, с кем ты был до меня. А представь, что я встретила бы на улице своего бывшего парня, с кем была помолвлена, и пошла бы есть мороженое или пить молочный коктейль. Ты бы ревновал?

– Конечно, – фыркнул Нил. – Но я же терплю, когда ты целые дни проводишь с Сетом.

– Сет не мой бывший парень.

– Он еще хуже.

«Правила! – хотелось крикнуть Джорджи. – Правила, правила и еще раз правила!» В девяносто восьмом эти правила уже были? Или появились позже?

– Ты не можешь сравнивать Сета и Дон, – сказала она. – Я никогда не спала с Сетом.

В трубке послышался щелчок. Кто-то снял трубку аппарата на кухне. Джорджи сжалась, почувствовав себя двенадцатилетней девчонкой, которой строго-настрого запрещено говорить по телефону после девяти вечера. Она чуть не повесила трубку.

– Джорджи, – послышался голос матери.

С чего это вдруг матери приспичило поднять трубку? Она так привыкла к мобильнику, что крайне редко говорила по проводному телефону.

– Да, мама. Тебе надо позвонить?

– Нет… Я хотела спросить: тебе оставить «паппи-чоу»?

– Спасибо, я не хочу.

– А ты с Нилом говоришь?

– Да, со мной, – ответил Нил. – Добрый вечер, Лиз.

Джорджи передернуло. Помнится, мать требовала, чтобы Нил называл ее просто Лиз. Потом, когда Нил стал ее зятем, она переменила требование и стала настаивать, чтобы он звал ее мамой. Нил никак не понимал, зачем называть тещу мамой, если одна мама у него уже есть.

– Мне кажется, что я обманываю свою собственную мать, – жаловался он тогда.

– А ты попробуй вообще никак ее не называть, – посоветовала ему Джорджи. – Помню, лет в четырнадцать она меня так достала, что я целый год не называла ее мамой.

– Здравствуй, дорогой, – заворковала в трубку мать Джорджи. – Я по-прежнему твоя вторая мамочка. И мы по-прежнему семья. Джорджи собиралась тебе об этом сказать. Наши чувства к тебе ничуть не изменились.

Нил сейчас наверняка стоял (или сидел) с разинутым ртом.

– Мам, мы с тобой потом поговорим, – предложила Джорджи.

– Спасибо, Лиз, – сказал Нил.

– Передай от меня привет своей маме.

Что она говорит? В девяносто восьмом ее мать еще не была знакома с Маргарет. Кажется, даже не знала, как зовут мать Нила.

– Мама! – не выдержала Джорджи. – У нас с Нилом серьезный разговор. Пожалуйста, повесь трубку.

– Конечно, не стану вам мешать. Нил, дорогой…

– Мама, я тебя очень прошу!

Если мать не отключится… Джорджи боялась, что она отреагирует на это громким ревом, как в раннем детстве.

– Все. Отключаюсь. Я поняла намек, – вздохнула мать. – До свидания, Нил. Было очень приятно услышать твой голос.

Это счастье, что матери не взбрело на ум передать привет девочкам. Тогда бы Джорджи точно завопила. И ведь не скажешь же ей потом: «Мама, я звонила в девяносто восьмой год».

– Ма-ма! – только и могла выдохнуть Джорджи.

Мать еще несколько секунд дышала в трубку и лишь потом отключилась.

Джорджи не знала, как продолжать разговор с Нилом.

– Твоя мама думает, будто мы с тобой расстались, – сказал он. – Я по голосу понял.

Джорджи уцепилась за его рассуждения. Слава богу, он больше ничего не почувствовал!

– Несколько дней назад я тоже так думала.

– Но не сейчас?

– Нет, не сейчас.

– Знаешь, как бы ни повернулись обстоятельства, я никогда не буду называть Лиз мамой, – сказал Нил. – Для меня это странно.

– Знаю. Попробую ей объяснить.

Нил начал говорить. Сбился. Откашлялся. Начал снова:

– Джорджи… я это… я никогда не спал с Дон.

– Как это не спал? Вы же были помолвлены.

– Помолвка не значит секс. – Его голос дрогнул. – Она хотела обождать до свадьбы. У нее был печальный опыт с прежним парнем. Тот оказался просто монстром. И она потом сделала операцию по восстановлению девственности.

– Что-о? Дон восстановила себе девственность?

– Джорджи, это ее право. И ее жизнь.

– Конечно, – согласилась Джорджи. – А мне понравилась эта идея. Может, и я к твоему возвращению восстановлю себе девственность. Во имя королевы Елизаветы.

Нил шумно сопел. Надо понимать, смеялся.

– Была такая королева-девственница, – пояснила Джорджи.

– Помню.

Новость, которую она узнала с пятнадцатилетним запозданием, требовалось переварить. Нил никогда не спал с Дон! А ей всегда казалось, что у него с этой девицей был бурный подростковый секс. Что-нибудь в духе старого ситкома о подростках. Как он назывался? Кажется, «Хартленд». Слопали по хот-догу, заели мороженым и… жутко захотели друг друга.

Так, может, он вообще ни с кем не спал до Джорджи?

Ей вспомнилась их первая ночь в комнате Нила. Он тогда как-то нервозно похихикивал и слишком долго возился с презервативом. Джорджи пришлось ему помогать, поскольку ей очень хотелось, чтобы у них все получилось и чтобы они и дальше оставались вместе. Правда, тогда она еще плохо представляла их дальнейшие отношения.

Получается, Джорджи была его первой женщиной?

Он бы ни за что ей в этом не признался. Нил не любил говорить о сексе. И о том, что у него было до нее, тоже не любил говорить. Не будь они с Дон помолвлены, наверное, Нил и о ней умолчал бы. Он считал бессмысленным говорить о вчерашнем дне.

Она мысленно вернулась в их первую ночь. Нил тогда был очень похож на подростка. Бледный. Все эти нервозные смешки. Безуспешные попытки сосредоточиться. Сжатые зубы. А до нее он дотрагивался с такой осторожностью, словно она была сделана из тонкого стекла.

Нил.

– Я тоже предлагаю тебе не ревновать меня к Сету, – тихо сказала она.

– Угу, – просопел он.

– Угу. Это все равно что солнце начнет испытывать ревность…

– К другому солнцу, которое значительно больше?

– Нет. Я хотела сказать, к луне.

– А солнце наверняка испытывает ревность к луне. Она же намного ближе к земле.

– Мы с Сетом просто друзья, – сказала Джорджи. Это была правда: и сейчас, и пятнадцать лет назад. – Лучшие друзья, но всего лишь друзья.

– Нет, вы с Сетом не просто друзья.

– Нил…

– Он твоя родственная душа.

Судя по тону, Нил очень долго думал об этом и подбирал наиболее точное слово.

У Джорджи буквально отвисла челюсть.

– Сет… не является… моей… родственной душой, – с расстановкой сказала она.

– Неужели? А разве твои жизненные планы не связаны с ним?

– Нет. – Даже в девяносто восьмом году это было не так. – Нет, Нил. Мои жизненные планы связаны с тобой.

– Думаешь, есть разница?

– Нил…

– Джорджи, давай не будем ходить вокруг да около. Сейчас ты выбрала меня. Я это знаю. Я знаю, что ты любишь меня и хочешь быть со мной. Но ты вполне можешь представить свою жизнь и без меня. Если бы сейчас я вдруг расстался с тобой, если бы не захотел возвращаться в Лос-Анджелес… тебе бы не пришлось ничего менять в твоем главном жизненном плане. Сет туда включен. Для меня это очевидный факт. Вряд ли ты можешь себе представить хотя бы одни сутки без общения с Сетом.