Мифы и легенды эскимосов - Хинрик Ринк

28. Девушка, которая убежала к инландерам

(Детали этой легенды несколько неясны из-за плохого состояния рукописей, на основании которых она составлена. Это предание широко распространено по всей Гренландии, но при этом рассказчики, кажется, сами не знают подробностей; возможно, сюжет постепенно забывается. Вероятно, это один из самых старых сюжетов и наверняка один из самых примечательных – он отражает отношения между эскимосами и индейцами и дает некоторое представление об обычаях последних, таких как танцы и способы маскировки.)

Жила однажды юная девушка, и случилось ей сломать иглу старшей сестры – очень ценную иглу из рога северного оленя. Сестра ужасно рассердилась на нее, хотя жила в полном достатке, так как удачно вышла замуж. Она пришла в такую ярость, что сказала сестре, что та может убираться прочь и никогда больше не приходить к береговым людям. Девушка сразу же повиновалась сестре и ушла из дома. Много дней бродила она по тундре.

Однажды вечером, когда она сидела на камне и плакала, незнакомый голос рядом спросил: «О чем ты так плачешь?» Девушка обернулась и увидела, что рядом стоит очень высокий мужчина, в котором она сразу же узнала инландера (т. е. сказочного обитателя внутренних земель). Он повторил еще раз: «Почему ты плачешь?» – «Потому что я сломала сестрину иголку, и она выгнала меня». – «А меня тоже выгнали – за то, что испортил у брата очень ценную ловушку». Потом он предложил ей пойти с ним, и они вместе отправились в его дом. Там новый знакомец подарил ей оленьи шкуры – для верхней и нижней одежды – и взял ее в жены. Этот инландер обыкновенно ходил на озеро охотиться на гагар – он заходил в воду и тайком подкрадывался к птицам. Однажды он предложил ей пойти вместе с ним в гости к его родичам; он сказал, что, когда подойдут ближе к дому, он крикнет «Кунг, кунг-куйо!» – и по этому крику они сразу узнают его. Они отправились в путь; и как только увидели с вершины одного из холмов в долине дом его родичей, он крикнул, как обещал. Тут же дети в селении забегали и закричали: «Кто-то зовет «Кунг, кунг!»; из дома появилась его мать с этими же словами. Тогда молодые люди спустились и вошли в дом. У него была сестра, слабоумная (которую считали ясновидящей) и очень разговорчивая. Он велел ей не говорить никому, что среди них появилась женщина из берегового племени, а сам спрятал жену в дальнем углу широкой лавки; но когда вернулись его братья, они сразу же заметили: «Что-то в доме береговыми людьми пахнет!» Дурочка же, выйдя из дома, не удержалась и сказала соседям: «А у вас нет такой невестки, как у меня, с бусами и ожерельем – и очень красивой в придачу! – она из берегового племени!» После этого любопытные столпились у окна, чтобы хоть одним глазком взглянуть на чужачку. Некоторые даже забрались на крышу и провертели себе там дырочки, чтобы подглядывать; в дом тоже набилось множество людей. Потом были какие-то разговоры о лодке, которую ждали вскорости, и однажды утром объявили, что лодка подходит. Жена инландера знала, что приезжают инуарутлигаки. Поднимаясь с берега, они остановились возле дома и начали переговариваться пением; затем принесли из лодки шкуры в подарок и гостили в стойбище целый месяц; все много болтали, пировали и постоянно пели. Как-то на пиру развлекать гостей вышел один из инландеров; он пел и плясал. Во время танца он превращался в оленя; но при виде этого фокуса дети инуарутлигаков ужасно перепугались, так что он поспешил снова превратиться в человека. Другой инландер, в свою очередь развлекая присутствующих, принял облик зайца; но дети инуарутлигаков громко заплакали, и он поспешил как можно скорее превратиться обратно. Один инладнер, танцуя, стащил с себя целиком кожу, так что держалась она только на маленьком кусочке между глаз; но когда подростки заплакали, он быстро надел ее обратно совершенно так же, как было. В конце вышел плясать один из инуарутлигаков; он плясал так, что весь дом вскоре заснул, и все его обитатели повалились на бок – да так, что одну женщину с ребенком задавили насмерть. После этого развлечения закончились, и на следующий день инуарутлигаки уехали, пригласив хозяев в свою очередь погостить у них.

В течение месяца шли приготовления к поездке, причем специально для этого была изготовлена каменная лодка. Все согласились, что женщина из берегового племени тоже может поехать с ними, но велели ей в пути не открывать глаз; ей сказали, что в противном случае лодка не двинется с места. Она послушалась; но как только люди в лодке различили вдали детские голоса, ей разрешили вновь открыть их. Она увидела крошечный домик и удивилась, как они все там поместятся. Однако пока она рассматривала домик, он вырос на глазах – инуарутлигаки умели, ласково поглаживая, увеличивать свои дома. Все зашли в дом, прихватив с собой подарки – шкуры, по одной на каждого, и начали пировать и веселиться. Один из инуарутлигаков вышел вперед и исполнил танец, а потом бросился на землю и превратился в каменъ-орсугиак (род белого блестящего полевого шпата). Инландеры попытались поднять его, но не смогли, и вскоре инуарутлигак поднялся с земли в прежнем виде. Тогда вышел один из инландеров, упал на землю и превратился в обычный камень; но инуарутлигаки сумели поднять его и бросить на дверь, где камень рассыпался на кусочки. Так инландеры потеряли одного из своих людей и на следующий день уехали.

Летом они стали готовиться к оленьей охоте; и женщина из берегового племени должна была ехать с ними. Среди инландеров у нее были враги – две девушки очень не любили ее, так как она так рано вышла замуж; они постоянно донимали ее и пытались выставить на посмешище. Они говорили, что она не так умела и легка на ногу, как инландеры; а одна из них хвастливо добавила: «Сегодня я погналась за молодым оленем и догнала его!» Услышав это, одна старуха из домашних достала пару башмаков, наполнила их всевозможными паразитами и велела женщине из берегового племени надеть их; она затянула завязки башмаков на ее ногах, и муж поддержал ее. Он сказал: «Ей непременно нужно носить их, чтобы стать ловкой и быстрой». Но вскоре женщина лишилась сознания, а с ног ее и лодыжек слезла кожа. Придя в себя, она увидела, что на ногах уже нарастает новая плоть и кожа; после этого она стала такой же быстрой и ловкой, как сами инландеры. После возвращения с оленьей охоты она сказала, что мечтает увидеть родных и хочет поехать навестить их; и на следующее лето они вместе с мужем отправились к ним. Они добрались до берега, где увидели каякера, окликнули его и попросили привести лодку, на которой они могли бы проделать оставшуюся часть пути. Оказавшись в лодке, инландер страшно перепугался и упал лицом вниз на дно, где и оставался до самой высадки на берег.

Эту зиму они провели у родителей жены, и однажды ее отец сказал: «Хотелось бы мне иметь другого зятя, не этого, – такого, который умел бы ловить гагар». Обыкновенно инландер проводил весь день в доме, но при этих словах он попросил одолжить ему ловушку; и однажды вернулся домой весь увешанный птичьими тушками. Зимой остальные мужчины селения часто насмехались над ним и пытались уговорить его выйти с ними на лед на маупок (т. е. такую охоту на тюленей, когда их подкарауливают у дыхательной полыньи). Летом он решил навестить своих и при расставании сказал жене: «Если я застану нашего сына здоровым, я вернусь и приведу с собой еще спутников». Он пустился в путь и не вернулся до следующей весны; а вернувшись, рассказал, что сын их умер. Он сказал жене, что теперь собирается вернуться к своему народу; после этого инландер уехал, и никто на побережье никогда больше его не видел.

29. Сироты

В одном многолюдном селении жила пожилая чета, у которой был только один сын и младшая дочь; но родители умерли раньше, чем дети выросли. Вскоре у детей появились приемные родители, но эти люди не любили их – детей вечно бранили, а еду им приходилось искать самим у воды во время отлива. Однажды весной, когда эти люди собирались отправиться в летние странствия, они посадили детей в пустой дом, дали им немного еды, завалили выход большими камнями и оставили их. Когда несчастные сироты начали голодать, они тщательно обыскали пустую комнату в поисках хоть чего-нибудь съедобного и подъели все остатки, какие сумели найти. Когда и они закончились, сестра отыскала инструмент для сверления отверстий. Поскольку до потолка дети не доставали, они навалили кучу камней и поднялись на нее, и таким образом сумели проделать в крыше дырку и вылезти наружу. Брат сначала помог выбраться сестре, затем вылез сам. С крыши видны были ряды шатров на островках, тогда как сами они находились на материке; по дымам дети поняли, что в шатрах целыми днями готовят, и видели, как каякеры преследуют тюленей. Они были голодны и потому отправились на то место, где зимой обычно обдирали и разделывали тюленей, в надежде отыскать там что-нибудь съедобное; им повезло – они отыскали голову небольшого лахтака. Они съели часть; девочка сняла с головы шкуру и сказала брату: «Я попробую сделать для тебя маску; не помнишь ли ты магическую песнь-заклинание, которой научила нас мать?» – «Конечно помню; я даже помню заклинание, которым вызывают бурю. Поспеши и подготовь шкуру побыстрее». Сестра принялась за работу: она старательно мяла шкуру и одновременно пела над ней, и шкура становилась все больше и больше. Брат примерил ее, но оказалось, что шкура достает ему только до колен. Сестра снова стала мять ее, и в конце концов она стала такой большой, что в нее можно было полностью завернуться. Сестра закрепила на нем шкуру и сказала: «Ну вот, ты выглядишь в точности как молодой лахтак; а теперь попробуем воду», и они вместе отправились на берег. Он спустился к самой воде, а она осталась на берегу и запела магическое заклинание, а затем сказала: «Теперь ныряй!» Когда брат вновь появился на поверхности, сестра сказала: «Ты похож на маленькую морскую птичку; я спою еще»; она спела еще, а когда он появился снова, сказала: «Вот теперь хорошо, ты вполне похож на тюленя; идем!» На следующее утро он поднялся пораньше и вышел из дома; стояла чудесная тихая погода; он увидел, что ни один каякер с островов еще не вышел в море, и ему захотелось притвориться тюленем. Он натянул свою шкуру и прыгнул в море. Как только его заметили у шатров, все начали восклицать: «Вон там, смотрите, молодой тюлень; давайте выйдем в море и возьмем его!» Посыпались шутки, началась суета, охотники стали торопливо спускать на воду свои каяки. Мальчик-сирота тем временем нырнул, но, так как он не мог бесконечно удерживать дыхание, ему пришлось подняться на поверхность. Он проделал это позади одного из каякеров и смог незамеченным вдохнуть воздуха. В спешке некоторые из охотников забыли надеть специальные защитные фартуки для каяков, хотя им пришлось довольно далеко отойти от берега. Их-то и выбрал для мщения притворившийся тюленем мальчик. Он спел заклинание для ветра, и внезапно разыгралась буря. Охотники заторопились к берегу, домой; но каяки тех, кто не позаботился как следует снарядиться, быстро наполнились водой и затонули. Выйдя на берег, брат сказал сестре: «Мне кажется, мы теперь спокойно можем дать им знать, что мы живы. Теперь, когда они потеряли часть людей, мы можем показаться им полезными, и тогда они заберут нас отсюда». Дети начали сигналить и попытались привлечь к себе внимание. Как только их заметили, люди на островах сказали друг другу: «Давайте перевезем их; у нас теперь не хватает людей». Вскоре за ними была отправлена лодка; и через некоторое время сироты поправились. Позже в то же лето их взяли гребцами в команду одной из лодок, и вместе с другими они отправились в летнее стойбище охотиться на оленей. Но хозяин лодки не был добр к ним; добыв своего первого оленя, он дал мальчику коленную чашечку и сказал: «Пока ты не проглотишь ее, больше никакой еды не получишь». Мальчик чуть не подавился, но все же сумел протолкнуть кость в горло; после этого ему дали поесть; но он не забыл ту коленную чашечку. Осенью, когда охота на оленей подошла к концу, некоторые из охотников двинулись на север; сироты отправились с ними и покинули наконец тех взрослых, которые плохо к ним относились. Они еще не совсем выросли; тем не менее и брат и сестра постоянно проделывали всевозможные тяжелые упражнения и набирали силу. Им обоим это удавалось; брат, кроме всего прочего, стал превосходным охотником на тюленей.