Мифы и легенды эскимосов - Хинрик Ринк

Однажды он вернулся в дом и заметил вскользь: «Когда ветер спадет и погода установится, я отвезу вас домой». Но они усомнились и сказали: «Как же ты сумеешь перевезти нас, ведь льда сейчас нет, а ни лодок, ни каяков вокруг не видно, – а ведь мы даже не знаем, в каком направлении находится наша земля?»

Однажды утром, когда они еще крепко спали, старик громко воскликнул: «Сейчас не время спать! Вставайте быстрее, если и правда хотите вернуться домой; я сам провожу вас». И они поднялись так быстро, как только смогли, и прошли за ним на скалистый берег, где высадились много лет назад. Там старик сказал: «Теперь наблюдайте за мной!» Он разбежался, бросился в море и нырнул, а появился уже в облике медведя. Он сказал: «Если амулет Ситлиарната и правда чайка, то она скоро явится ему. Делайте как я; бросайтесь в воду». Ситлиарнат, однако, немного медлил; но медведь продолжал: «Если вы не последуете за мной в открытый океан, то никогда не вернетесь домой». Тогда Ситлиарнат разбежался и прыгнул; но, погрузившись в воду, тут же поднялся на поверхность и встал, едва касаясь воды ступнями ног; он мог скользить и катиться, как по твердому льду, по волнам океана. В это время появилась и чайка, и все увидели большой айсберг, на который забрался он сам, а следом за ним и его братья. Тогда старик обратился к четвертому охотнику и сказал: «Я знаю, ты тоже хотел бы вернуться; попробуй свои крылья!» Он тоже прыгнул в море и попытался взлететь, но вместо этого сразу же пошел ко дну и утонул бы, если бы не медведь; тот вынес его на берег и сказал: «Нет, ты никогда не попадешь домой, потому что твой амулет – ворон; ты можешь вернуться в мой дом на берегу и жить как раньше». После этого медведь обратился к трем братьям: «Крепко закройте глаза, сядьте рядом и тесно прижмитесь друг к другу. Если откроете глаза, никогда не попадете домой. А теперь я упрусь плечом в айсберг и оттолкну вас прочь». Вскоре их убежище задрожало и затряслось под ними, и путешествие началось. Так они продвигались вперед и вперед, пока не почувствовали удар, как будто наткнулись на что-то твердое. Медведь велел им открыть глаза, и – что же! – они увидели перед собой обширную землю и узнали в ней свою родину. Братья высадились на берег лишь чуть южнее того места, где раньше находилось их стойбище. Они пригласили медведя к себе и хотели чем-нибудь отплатить ему за услугу, но он сказал: «Нет, мне не нужна плата с вашей стороны – я только хотел сделать вам добро; но если в зимнее время случится вам увидеть медведя с лысой головой и ваши спутники захотят поохотиться на него, то попытайтесь отговорить их от этого и оставьте медведю немного еды». После этих слов он бросился в море и мгновенно исчез.

Братья направились к бывшему своему дому; они поняли, что в нем кто-то живет, так как возле дома играли маленькие мальчики. Оказалось, что родители назвали этих детей в их честь, в память о своих пропавших друзьях. Их жены все снова вышли замуж; но другие их родичи с огромной радостью приняли тех, кого давным-давно считали погибшими. Спрашивали их и о четвертом спутнике, но братья отвечали, что оставили его «на том берегу». Увидев, что нынешние мужья их бывших жен боятся их, братья успокоили их; они сказали: «Мы не желаем вам зла. Огромное спасибо вам за то, что так хорошо кормили наших родных». Но жен тем не менее им вернули.

За зиму они успели почти позабыть о медведе, как вдруг однажды вечером, когда все были дома, кто-то из мужчин воскликнул: «Медведь! Медведь направляется к берегу!» Все бросились хватать оружие, но трое братьев вмешались и воскликнули: «Подождите немного; мы должны сперва взглянуть на него!» Они сразу же узнали своего медведя и сказали остальным: «Без его помощи мы никогда не вернулись бы домой. Не охотьтесь на этого медведя; лучше поспешите угостить его!» Когда медведь вышел на берег, он сразу же направился к дому братьев и уселся на задние лапы перед входом. Люди положили перед ним несколько целых нерпичьих туш и жестами пригласили его отведать; сами же собрались вокруг него. Закончив трапезу, медведь улегся спать, а дети без страха играли рядом. Через некоторое время он проснулся, еще немного поел и поднялся; прошел к берегу по своим собственным следам, бросился в море, и больше его никогда не видели. Говорят, что весьма многочисленное потомство Ситлиарната никогда ни в чем не знало нужды.

24. Как Меркисалик охотился на оленей

(Эта сказка составлена из двух вариантов, один из которых был записан в Северной Гренландии до 1828 г.)

У Меркисалика был только один сын, и некому больше было помогать ему кормить семью. В летнее время они вдвоем обычно охотились вдоль берегов одного и того же фиорда. Со временем Меркисалик постарел и одряхлел; он вынужден был отказаться от охоты и оставить прокорм семьи на сына. Однажды, когда все они опять обосновались на стоянке у фиорда и сын, как обычно, ушел на охоту, старики остались одни и никого не ждали. Они занимались делами возле шатра и неожиданно заметили лодку, которая шла по ветру вверх по заливу в сопровождении нескольких каякеров. Меркисалик очень обрадовался этому зрелищу и велел жене достать сушеного мяса, чтобы гости могли перекусить после высадки на берег. Его обрадовало, что у сына в охотничьих экспедициях теперь будут спутники. Среди прибывших было много мужчин, в том числе несколько разговорчивых и общительных стариков.

Когда сын Меркисалика вернулся с гор, он тоже очень обрадовался новому обществу. Он встретил их всех с величайшим гостеприимством и пригласил к трапезе, как только она была готова и свежее мясо сварилось. Пока же все очень вежливо разговаривали и вскоре договорились на следующий же день вместе отправиться на охоту. Так и сделали; и вскоре увидели множество животных, пасущихся на траве внизу в долинах. Были высланы загонщики, и охотники принялись сооружать земляные стены с удобными позициями для стрельбы. Гости предложили, чтобы сын Меркисалика стрелял последним, и он согласился; но когда загонщики окружили зверей и погнали их на засаду, у него вдруг возникла мысль: «Что, если они слишком жадны и ничего мне не оставят?» Тем временем остальные начали целиться и быстро перестреляли всех, кого смогли. После этого сын Меркисалика помог им ободрать добычу, но, когда все начали спускаться вниз к шатрам, держался немного позади. Вернувшись в лагерь, чужаки сразу же велели своим женщинам готовить еду и пригласили на трапезу Меркисалика и его людей. За ужином один из мужчин заметил: «Должно быть, в здешних местах и правда много зверья, раз уж даже сын Меркисалика успешно охотится». Меркисалик и его родичи выслушали эту колкость в молчании; но после, вернувшись в свой шатер, отец сказал: «Иначе не может быть; мы должны уступить им, поскольку их много».

Следующий день прошел точно так же; гости обошлись с сыном Меркисалика так же, как накануне; ему опять выделили самую неудачную позицию для стрельбы, дальше всего от загонщиков; а на обратном пути он снова держался чуть позади. Вскоре, однако, он присоединился к остальным; по возвращении домой пришельцы вновь пригласили родичей Меркисалика к трапезе из добычи этого дня. Тот человек, что накануне насмехался над сыном Меркисалика, и теперь разговаривал с ним так же, отчего Меркисалик очень рассердился.

Однако на следующий день они снова все вместе отправились на охоту и оказались у входа в большую долину. Казалось, она была чуть ли не переполнена стадами северных оленей. Как прежде, сыну Меркисалика велели выбрать место для засидки и приготовить позицию для стрельбы позади всех; он пробормотал себе под нос: «Если так пойдет, я никогда не смогу ничего добыть. Стоит, пожалуй, распугать зверей, чтобы они все разбежались». Когда загонщики подогнали к засаде первое стадо, он сделал вид, что чем-то очень занят. В конце концов ему приказали не шуметь, чтобы животные его не заметили; но он только приостановился на мгновение и снова начал двигаться. Стадо подошло уже близко, и внезапно вожак встал как вкопанный, развернулся и со всех ног метнулся прочь. Увидев это, сын Меркисалика бросился в погоню; остальные охотники – за ним, но один за другим отстали, так что к другому концу долины за ним добежал только один, да и тот вскоре устал; и когда сын Меркисалика начал выбираться из долины на склон, он остался совершенно один. Вскоре он вслед за убегающими животными исчез за гребнем холма. Охотники медленно двинулись по его следам, но, добравшись до вершины холма, увидели в долине на той стороне множество белобрюхих оленей; все они были убиты и аккуратно сложены; а рядом на камне сидел охотник, успевший уже остыть и освежиться после погони. Остальные подбежали к нему, разгоряченные и красные от бега и ярости; все молчали. Охотники тут же принялись за работу и начали обдирать и разделывать оленей; но, пока другие возились с одним, сын Меркисалика успевал ободрать и разделать две туши. Упаковывая заплечный мешок, он сказал: «Вы все можете взять себе столько, сколько захотите». Тому человеку, что прежде издевался и насмехался над ним, эти слова не слишком понравились; тем не менее он промолчал и не захотел присоединиться к остальным. На обратном пути они разделились. Сын Меркисалика вернулся к прежнему своему обыкновению и шел впереди всех. Он нес свою ношу на плечах и время от времени отдыхал понемногу; домой он добрался первым – и если остальные вернулись без добычи, то у родичей Меркисалика все горшки и котлы уже грелись на огне; они, как обычно, пригласили чужеземцев присоединиться к трапезе. За едой хозяин безуспешно пытался начать разговор; гости молчали, молчал даже их старик отец. Покончив с едой, гости ушли. Остался только отец; он немного разговорился и как бы случайно заметил: «Нам нужно что-нибудь, из чего можно сделать буравчик; вы не отдадите мне вот эту косточку?» Меркисалик с готовностью протянул ему кость и сказал: «У нас их множество». На следующее утро родичи Меркисалика были разбужены сильным стуком, как будто шесты стучали друг о друга; они выглянули наружу и увидели, что гости разбирают свой шатер и собираются уезжать.