Открытки от одиночества - Максим Мейстер

Я зашел в торговый центр и сразу оказался в книжном. Магазин был почти пуст. Среди книжных полок ходили два или три человека, а в зале со столиками вообще никого не было кроме продавщицы-консультанта, которая сидела и держала в руках какую-то странную «книгу», больше похожую на увеличенный телефон с экраном. Заметив потенциального покупателя боковым зрением, продавщица оторвалась от чтения, взглянула на меня и улыбнулась.

А потом резко убрала странную книжку в стол.

— Вис, доброго утра! Давно не видела вас в нашем магазине, у меня кое-что для вас накопилось, сейчас…

Вот ведь, опять забыл как ее зовут. Каждый раз запоминаю и каждый раз забываю, что за беда?

Девушка мне не нравилась. Вернее, наоборот, нравилась, но только внешне. Симпатичная, с длинными темными волосами, милой улыбкой, пухлыми щеками, которые при улыбке словно поднимались немного. Как холмики. А над этими двумя холмиками — два озерка круглых, как будто постоянно немного испуганных, глаз. Ровные брови — коралловые рифы, старательно ощипанные по краям для идеальной формы. Лицо округлое, но подбородок острый, из-за чего форма лица напоминала какой-то фрукт, название которого я постоянно забывал так же, как и имя девушки.

Я улыбнулся и подошел ближе. Девушка была в простой, но симпатичной белой блузке с оборочками спереди. Я незаметно скользнул взглядом по груди и бэйджику.

— Здравствуйте, Лата. Тоже уже соскучился по вашему магазину, приехал на остров по делам, но вместо дел — прямиком сюда. Подождите, я пока не буду смотреть, что заказывал…

Лата замерла и села обратно. Мне всегда с ней было как-то неловко. Я не понимал, почему такая симпатичная девушка меня так раздражает. Очень маленькая, суетливая, наверняка недавно вышла из интерната и прибилась случайным образом в магазине книг. Не люблю таких женщин, по ним слишком видно, как мельчают люди. Вон, та же Тара — статная, цельная женщина, сразу видно, что из семьи. С ней, как с горой, чувствуешься себя либо птицей, парящей высоко в небе, либо крабом, ползающем у ее подножья. А вот с такими, как Лата — ничего не чувствуешь, только раздражение и постоянное ожидание очередной мелкой истерики. Интернатовские, что с них взять. Как там папа говорит: «помет», а не дети.

Мне стало еще неприятнее от таких мыслей, и я попытался завязать разговор, чтобы как-то сгладить неловкость:

— Лата, вы так хорошо сегодня выглядите, и эта блузка вам так идет… Скажите, вы ничего не слышали о новом романе Таны Водопад?

— Конечно, слышала! «Трафик любви» называется. Он буквально неделю назад вышел, мы уже заказали первую партию, ждем через месяц. А может и раньше. Очень необычный, я уже дочи… Э-кхе… — Лата откашлялась. — Заказали всего пять экземпляров на пробу, не известно, как пойдет, я говорю начальнице, что это мало, что надо сразу штук двадцать, но сейчас… Я для вас отложу.

— Спасибо, отложите. Я обязательно выкуплю, хотя надеюсь прочитать раньше. Я недавно подключился к сети, а там…

— И вы туда же! — Лата вдруг преобразилась. Улыбка исчезла, глаза сузились, губы задрожали. — Чего вы все туда лезете, совсем никого не останется. Буду сидеть одна тут, как дура. И так уже никто не читает, все сидят перед экраном и смотрят эти тупые передачи с продолжением. А кто читает, покупают электрошки и тоже перестают сюда ходить.

Ее голос стал плаксивым, резким. Но Лата быстро взяла себя в руки и уже другим тоном, холодным и официальным закончила:

— Чем могу помочь?

Я растерялся. Вот и проявилось то, из-за чего мне Лата подсознательно не нравилась. Эти вот истерические нотки на ровном месте, перепад настроения и резкий переход от приветливой улыбки к ледяному, почти ненавидящему взгляду.

От неожиданности я сел напротив Латы и мягко, успокаивающе-нейтральным тоном сказал:

— Ну что вы так расстраиваетесь?

Чем, похоже, только вызвал новую волну:

— А как мне не расстраиваться?! — Она оглянулась, видимо, проверяя, не вышла ли в зал начальница. — Я же с самого детства мечтала работать в книжном магазине. Еще маленькой лежала в кроватке, листала детские книжки с картинками и мечтала, что выросту и буду «главной по книжкам», чтобы всегда у меня их было много и самые новые. Потом подросла, но мечта не ушла, а выросла вместе со мной. Я видела себя среди книг, самых новых. И я читаю все новинки первой, и могу подсказать людям, что именно выбрать, и целый день общаться с разными людьми. Это же такое!.. Родители уже не смеялись внутри, а помогали, знали, что я нашла свое дело… Да все хорошо, мама, просто пришел старый клиент и тоже про электрошки спрашивает. Теперь и его потеряем, хоть плачь…

И у нее действительно покатились две слезинки по щечкам-холмикам.

А я остолбенело сидел и смотрел на Лату, которая прямо на глазах слагала матрицу. И это было видно. Уж мне-то точно!

— Скоро уже никого не останется, будут сидеть со своими стеклянными книжками и качать из сети, а я буду как дура сидеть в пустом магазине и радоваться каждой бабушке, которая по старой памяти заглянет раз в год за книжкой по рукоделью. Что значит «не плачь»?! Тебе хорошо, ты до сих пор любимым делом занимаешься. И папа… Пап, не лезь хоть ты, ладно?!.. Вам хорошо, а я прямо на глазах теряю любимое дело. Ой!..

Она вынырнула, испуганно посмотрела на меня.

— Вы… вы… ты из семьи? — Я не испытывал такого шока и такого стыда уже очень и очень давно.

— Простите, я просто переволновалась, а тут мама подключилась. Не говорите никому…

— И до сих пор так легко слагаете матрицу с родителями?! Они тут, на Главном живут?! Не бойся, я тоже из семьи, просто совсем не думал…

— Они далеко живут, я родом с Яджона, просто так получилось, что тут хороший книжный открыли, а мне надо было…

— С Яджона?! Это же, это же… И они там? А вы тут? И так легко…

— А что такого, расстояние для матрицы не имеет значение, у вас разве не так?

— Ну… — Я замялся.

— Понятно, вы просто не женаты, я вижу. А почти-жены разрушают матрицу.

— В смысле?

— Да нет, ничего… Вис, прости, что я накричала, сейчас все будет… я немного… — Она закрыла глаза и вернулась из матрицы только через пять минут. Неловко улыбнулась.

— Понимаешь, раньше мы новый роман сразу по сто штук заказывали, и все расходилось. А теперь даже Тану Водопад — только пять книжек. Новый роман Таны Водопад! Я уже дочитываю, какой же он классный, но будет ли следующий? «Белый шум» пять лет назад вышел, его продали больше миллиона экземпляров, у меня статистика есть по всем магазинам. Сейчас вышел «Трафик любви». Знаешь каким тиражом?

— Полмиллиона? — прикинул я наугад.

— Если бы! Пять тысяч. Всего пять тысяч. И еще сомневаются, не стоило ли делать только три, как для других авторов. А почему?.. Да потому что книжка еще до магазинов не добралась, а сам роман уже в сети, и его читают. Да я сама, если честно, уже дочитываю… — Она с таким видом, словно ее заставляют предавать лучшего друга, сунула руку в стол и достала странную книжку.

— Это «электрошка», про которую ты говорила?

— Да, просто экран в металлической рамке. Но стоит вот тут нажать, и экран превращается в книжку.

— Можно посмотреть? Я про них слышал, но не видел… Кла-аа-с!

— Вот именно… — Лата обреченно вздохнула. — И бумажных никто больше не покупает.

— Но в сети тоже можно покупать. Какая для Таны разница, получать свой миллион с бумажного тиража или с электронного?

— Тана с электронного получит шиш да маленько, — сказала Лата, и я в который раз удивленно посмотрел на нее. Присказка эта звучала на нашем архипелаге так неуместно, словно снежный сугроб посреди джунглей. — А с тех пяти тысяч, что напечатали, она заработает меньше, чем я за пару месяцев. Впрочем, и мое будущее выглядит грустно. Это же дело всей моей жизни, я не вижу себя без книг, без покупателей, которым можно рассказать о новинках, подобрать для них чтение именно то, которое они на самом деле хотят. Я очень хороший книжный консультант, я уже чувствую, что надо человеку. Просто внутри, матрицей. И я вижу, как все меняется. Думаешь, тут покупателей нет, потому что утро?

— Ну да…

— Нет, их и днем не будет. А раньше, едва солнце жарить начинает, как тут ни одного свободного столика не оставалось. А вечером сколько народу было… Сейчас весь день — пусто.

— Не может быть!

— Не совсем, конечно, я сгущаю краски немного. Но я ж смотрю чуть в будущее, а в нем — пусто. Совсем. И что мне делать? Я вспоминаю себя маленькой. И как на душе пело. Я видела себя таким вот книжным мастером, который все читает первым, а потом чувствует каждого покупателя и подбирает ему именно то, что надо. Ошибалась ли я, подбирая книги тебе, Вис?

— Нет, — быстро сказал я, и только потом задумался. А ведь и правда, все, что она советовала, приходилось как нельзя кстати. А вот то, что выбирал сам или покупал по совету друзей — иногда нравилось, а иногда даже не дочитывалось. — Да, ты очень хороший книжный мастер.