По предварительному сговору - Сергей Николаевич Подило
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Он конкретно говорил, что вы должны делать?
– Нет. Сказал, наступит время, они найдут меня. И это время придет очень скоро. Еще сказал, что о них вспомнят, и не только в Чечне.
– Что было потом?
– Он ушел. А через пару месяцев ко мне явился житель нашего села. Он тоже находился в отряде Дадашева, со мной в одно время. Но мы никого не убивали. Нас заставляли готовить еду, стирать вещи, заготавливать, в местах расположения, дрова. При переходах через перевалы, переносили тяжелые вещи. К руководству отряда нас не подпускали.
Хучиев с просьбой посмотрел на Кирилла, тот протянул ему сигареты. Закурив очередную сигарету, несколько раз сделал глубоких крепких затяжек, он продолжил:
– Он пришел ко мне и сказал, что к нему тоже приходил Муса Барахоев и требовал от него оказывать помощь. Иначе обещал расправиться с его семьей. Мы переговорили и решили сознаться. Я обратился к своему родственнику, он работает в милиции у нас в районе. Тот, посоветовал нам написать явку с повинной и прийти в милицию. Потом организовал наше задержание в пособничестве незаконным вооруженным формированиям.
– Какой позывной был у Мусы Барахоева в отряде Дадашева.
– «Сапфир», это я точно помню.
Хучиев затушил окурок в банке. Посмотрев на фотографии, лежавшие на столе, добавил:
– Лучше срок отбыть, чем умереть за этих шакалов.
– Скажите, непосредственно вы принимали участие с Барахоевыми в организации «схронов»?
– Да. Это было один раз. Незадолго до уничтожения отряда, по личному указанию Дадашева, меня направили вместе с Барахоевыми в наш район. Я переносил пластиковую бочку, на двести литров, лопаты.
– Что находилось в «схроне»? Оружие?
– Да. По-моему, два «калаша»74 и винтовка с оптикой. Винтовка была точно. Много патронов к автоматам и винтовке. Гранаты были с запалами, выстрелы к подствольному гранатомету. Но все это переносили сами братья. Я видел только мельком, все было завернуто в промасленные тряпки. Затем приказали выкопать яму, где они указали. Под бочку. Потом меня отогнали и закапывали, и маскировали уже вдвоем.
– Место на карте указать сможете, или нарисовать?
Чеченец покачал головой.
– Я в картах не разбираюсь. Но на месте, возможно, вспомнить и указать смогу. Недалеко от разрушенного моста. В лесу, на склоне холма. Я ведь эти места с детства знаю.
– Там есть поблизости какие-либо приметы? Дерево засохшее, или камень большой?
Хучиев на минуту задумался.
– В пяти метрах правее, если смотреть в сторону старого моста, поваленное дерево. А в низу, русло старого ручья. Метрах в двадцати – тридцать.
Константин достал чистый лист бумаги и карандаш, протянул Хучиеву, распорядился:
– Рисуй.
Вдвоем с Кириллом они склонились над листом бумаги, на котором тот выводил неровные линии. План не соответствовал масштабу, но задавая наводящие вопросы, и добавляя свои пометки, им становилось более-менее понятно.
Закончив совместно художественное рисование, Константин тщательно записал его показания, и еще, около двух часов, расспрашивали Хучиева о членах банды Дадашева, заостряя внимание на участие в ней братьев Барахоевых. Места, время и приблизительные даты перехода через границу в Грузию. Дислокации лагерей, подготовки и стоянок. Поставки оружия и боеприпасов. Но какой-либо ценной информации они дополнительно не получили. О нападениях на дома работников местной администрации и колонны военнослужащих федеральных сил, Хучиев узнавал только из подслушанных разговоров членов банды.
– А кто такой «Окулист»? – как бы ненароком поинтересовался Кирилл.
Хучиев, помедлил, что-то вспоминая, затем ответил:
– С таким позывным человека в отряде не было. Это точно.
Затем поразмыслив, прибавил:
– Один раз я слышал, когда отряд находился в Панкисском ущелье, летом две тысячи шестого года, к Дадашеву приезжали неизвестные люди с представителями военной разведки Грузии. Одного из них, с кем он встречался, при мне упоминали и называли «Окулист». Но я его лично не видел.
Как только разговор подошел к концу в кабинет вернулся Бислан. Кирилл догадался, что весь их разговор с осужденным проходил под его контролем. Хучева вывели в сопровождении сержанта.
Покинув исправительную колонию, забрав свое оружие и телефоны из кабинета, втроем вышли за КПП. Бислан улыбнулся и, прощаясь, протягивая узкую ладонь, спросил:
– «Инициативку» готовить можно?
Константин утвердительно кивнул головой.
– Спасибо, Бислан. От души. Помог сильно.
– Не за что. Привет Умару.
Проводив взглядом отъезжающую машину, он направился обратно через пропускной пункт выполнять свою нелегкую службу.
– Ну, что скажешь, Кирилл? По-моему, вопросов возникло еще больше, чем было.
Кирилл кивнул, соглашаясь, и потирая пальцами виски, произнес:
– Одно нам стало известно точно, что Барахоевы находятся или находились в районе и, что они совершили убийство сторожа на базе отдыха.
– Не забывай еще одно. Человек с позывным «Окулист» все-таки существует, и он как-то связан с Мусой Барахоевым, то есть «Сапфиром». И еще прослеживается их связь с военной разведкой Грузии. Принимая во внимание имеющиеся у нас перехваченные в нашем районе короткие сообщения спутниковой связи, «Окулист» должен в ближайшее время прибыть нелегально, через границу с Грузией, на территорию Чечни, где его ожидает «Сапфир». А это ни есть хорошо. Кто этот загадочный «Окулист» нам совсем не известно. И почему не «Хирург»? Или «Санитар»? Дело в том, как я тебе говорил, что ни по одним из наших информационных баз силовых ведомств и сведениям Интерпола лицо с таким позывным или кличкой, не проходит. Ладно, будем думать и что-то предпринимать.
Зазвонил мобильный телефон. Не сбавляя скорости, Константин нажал кнопку приема.
– Говори, Вадим.
С полминуты он слушал, затем, не проронив ни слова, отключил телефон. Кирилл вопросительно посмотрел на него.
– Ничего особенного, – с наигранным равнодушием в голосе произнес Костик. – Темирханов пропал. Его «ГАЗель» обнаружили сожженной на заброшенной кошаре. Где мы проводили совместную «зачистку» и откуда, первоначально, по нашим предположениям проводились сеансы спутниковой связи «Сапфиром». Там уже работает опергруппа.
Константин ударил ладонями по рулевому колесу и раздраженно бросил:
– А это ни есть хорошо.
Глаза его стали жесткие и решительные. На лице проявился холодный расчет и ярость. Как подумал Кирилл, это было настоящее лицо Константина.
Оставшееся время пути обратно ехали, не проронив ни слова.
Первые активные действия начали происходить утром следующего дня. В десять часов утра, как доложил старший наряда по ПВД, в отряд прибыли представители части внутренних войск расположенной в районном центре. Коренастый подполковник, в краповом берете, и уже знакомый, усатый капитан, командир взвода разведки, с кем они познакомились на второй день после прибытия, во время мероприятий
