Чернильные стрелы - Андрей Березняк

– Три короля мне в задницу, – согласился с компаньоном витаньери.

Колено нещадно ныло, в глазах плавали розовые круги. Да, давненько так не доставалось.

– А ты чего так орал-то?

– Кто?

– Ты!

Ростримо непонимающе уставился на Тойло, потом вспомнил:

– Этот кретин пытался меня схватить и хотел сдвинуть стол. За открытую столешницу!

Тойло не понял трагизма ситуации.

– Он ее чуть не оторвал! Вот тогда бы все, как ты сказал, сюрпризы сработали бы разом.

– Ой…

– Вот тебе и ой!

Да, было от чего визжать. Тойло осторожно, стараясь не нагружать поврежденную ногу, встал. Колено вроде работает, надо только расходиться немного. Все же чувствуется возраст, тяжеловато стало прыгать вот так, получая тумаки.

– Что с сумкой?

– Вот она. Авросту мою не видел? А, вот она. Деньги возьмешь? Сможешь идти?

– Смогу, сейчас отойдет. Этого Норка будем дожидаться?

Ростримо подумал, но решил, что надо сматываться.

– Опасно. Я не знаю его способностей, но вообще мне не хочется тут задерживаться. У них точно должны быть свои сигналы, Норк поймет, что в доме кто-то другой, еще на улице. И, например, вызовет стражу. Твоя дага, держи. Пошли.

Они вышли в коридор, уже не скрываясь. Впрочем, если в доме кто и был, то после драки в кабинете точно должен был понять, что что-то случилось, как бы крепко он ни спал. Тойло никак не мог поверить, что стены, зачарованные на тишину, поглотили все звуки, и соседи даже не догадались, что произошло буквально за стеной.

– Ростримо, но он – это потенциальный преследователь.

– Не спорю, но лучше так, чем драться со всей стражей Лейно. Нам, на самом деле, повезло, что Норка не было тут. Я не знаю, что это за человек, но смотри, как за его бумаги дрался этот баран.

– За бумаги?

– Да. Когда я взял золото, он был спокоен и, по-моему, даже был готов спокойно умереть. Но как только у нас оказалась сумка, он как взбесился.

– Не знаю. Я бы вот так просто умирать не стал бы. Тоже бы сопротивлялся.

– Он не сопротивлялся, он нас убивал.

С этим витаньери, подумав, согласился. И в самом деле: охранник не пытался убежать, когда Тойло вылезал из-под кресла в коридоре, а всеми силами стремился добраться до Ростримо, не представлявшего в тот момент прямой угрозы.

Спускаться было тяжело, но вроде бы обошлось без серьезной травмы. Шаэлью выругался сквозь зубы, помянув родных недавнего соперника до двадцатого колена. Внизу ничего не изменилось – светловолосый лежал там, где зарезали, бугай плохо пах из разрезанных кишок рядом с дырявой (ого, семь дырок!)  дверью, оставшиеся двое тоже оказались на месте. Хотя наемник уже готов был к чему угодно.

– Господину Норку еще надо будет догадаться, что это я был. Я ведь сбежал несколько дней назад. Нет, он наверняка решит, что тут завертелось что-то более серьезное, чем скромный сотрудник Второго управления.

– Второе управление дамнорской жандармерии?

– Ага, оно самое. Удивлен?

– Удивлен, – согласился Тойло.

Дамнор отстоял от Септрери на две тысячи крепов – расстояние солидное. Это за Дельту, за Кравлу и еще за несколько стран. Географию той части света витаньери представлял плохо, но то, что Дамнорское королевство – это далеко, он осознавал. Хотя слава о нем оказалась вполне достаточна, чтобы знать, что такое Второе управление. Тамошний Негласный кабинет.

– Как тебя занесло-то.

– Королевская надобность не знает расстояний. Так, минуту на отдышаться и привести себя в порядок. Как я выгляжу?

– Как маазальский мальчик-проститутка.

– Тьфу, дурак! Ты и их пробовал?

– Тьфу на тебя! У меня с мордой как?

– Нормально, только отряхнись.

Да, котарди вывозил прилично, и штаны нуждались в хорошей чистке. Пока Тойло приводил одежду в хоть чуточку пристойный вид, Ростримо объяснял ему план дальнейших действий.

– Тут до ворот всего четыре квартала. Сейчас выходим, сразу налево до первого перекрестка. Потом идем направо до стены, и снова направо. Там уже и ворота.

– Открыты что ли?

– Конечно. Не война же. Там, кстати, будет довольно людно, с севера там предместья, народ постоянно шастает.

– А лошади, вещи?

– Все предусмотрел, дорогой компаньон. Лошадки ждут нас в трех крепах к западу, в публичных конюшнях.

– Хорош. Только мог бы сразу мне все сказать. Случись что…

– Надо было. Но мы с тобой, Тойло, вообще себя вели как мокрые ягнята.

– Как кто?

– Новички. Пошли. Хотя стой...

Ростримо исчез за дверью, ведущей в кухню, и вернулся с бутылкой вина в руках.

– Глотни.

– Зачем?

– Если что – скажемся пьяными.

Тойло приложился к горлышку. Вино было посредственным и слишком сухим, поэтому отпил он ровно столько, чтобы появился запах, зато промокнул белым вином щетину.

На улице никого не было. Оказывается, уже совсем стемнело, и зеленый глаз луны залил мягким светом стены вольного города. Фонарями Северный конец не обзавелся, но компаньоны сейчас этому были только рады. Тойло подобрал лежащие на камнях грабли и лопату и вновь спрятал клинок в сверток. А ведь это тоже изначально не предусмотрели, вроде как пришлось бы идти сквозь ворота с мечом под мышкой. Не запрещено, но вопросов было бы не миновать.

Да, привык, что все решает Гранто, сам распланировать ничего не смог.

Уже почти дойдя до стены, Ростримо вдруг задергался. Тойло притянул его к себе и зашипел, мол, спокойнее, дурак.

– Тут один из людей Соловья.

– Где?

– Вон там, у крыльца сидит.

Гло в пятидесяти и в самом деле на каменных ступенях сидел парень, похожий одновременно на хорька и на свинью. Глаз отсюда было не разглядеть, но витаньери готов был поставить все деньги, добытые сегодня, и те, которые были зашиты в седло, на то, что человек незнакомого ему Соловья накурился ведьминой травки. Было что-то такое в его скупых движениях. Если придется драться, о милосердии можно будет забыть: боли бандит чувствовать не будет, а голова выдержит и удар дубиной, но не отключится. Мерзкая вещь. С другой стороны, как помнил свои ощущения Тойло (пробовал, конечно), сейчас этому дураку должно быть очень лень даже дышать, не то что кулаками махать. Но если все же начнет – уже не остановится.

– Убьем? – спросил Ростримо.

– Нет. Увидит кто-нибудь, услышит. И потом твой Норк точно поймет, что это ты был.

– Почему?

– Ты какой-то неправильный шпион, Ростримо. Туго соображаешь.

– Я нервничаю!

– И нервничаешь. Я думал, шпионы умные и вообще не нервничают.

– А я думал, витаньери меньше болтают и больше делают, – огрызнулся Вагнер.

– А то я мало сделал уже. А так сам подумай: в квартале от разгромленного дома найдут труп этого дурня. Что подумает Норк, который велел Соловью следить, чтобы ты не появился? И сразу прирезать, если объявишься?

– Что это я был?

– Конечно, балда!

– Но ведь он мог просто в драке помереть...

– Мог. Но зачем давать лишние основания для подозрений.

Ростримо примолк. Тойло пошатнулся, увлекая компаньона за собой. Тот попытался вырваться, но наемник пояснил:

– Не рыпайся. Мы с тобой – два загулявших балбеса, ты перепил, я тебя тащу. Мордой не свети.

И Шаэлью схватил Ростримо так, что лицо того оказалось у витаньери под мышкой. Издалека все смотрелось так, словно два приятеля выясняли что-то очень важное, вроде того, уважают ли они друг друга, а потом один из них вдруг пал в неравной битве с крепким вином.

Вообще Тойло пил мало. Многие наемники отдавали должное различным напиткам, но нарвик слишком хорошо помнил свою юность на вастерской службе и мрачные перспективы нищей старости. Тем более что алкоголь и хорошее тело не очень совмещаются, а в бою скорее выживет сильный, а не разбирающийся в вине.

Но пить так или иначе приходилось. Где, чтобы не обижать, а порой чтобы успокоить нервы после того, как смерть разминулась на пару пальцев. Поэтому как надо вести себя пьяному, Тойло представлял. Он пошел неуверенной, но еще твердой походкой, напевая себе под нос фривольную песенку, популярную в Дельте.

– Как на сенокосе мужики гуляли, у кого длиннее, громко выясняли...

Ага, парень и в самом деле накурился, витаньери даже почувствовал горьковатый запах ведьминой травки, пропитавший одежду. Главное сейчас, не смотреть в глаза, потому как это может быть расценено как угроза. И тогда начнется на хуторе утро...

Бандит безразличным взглядом проводил подпитую парочку, но дергаться не стал и вновь погрузился в приятную дрему. Тойло свернул за угол, удивившись, как близко дома примыкали к стене. Все же давно не было в Септрери войны, мелкие стычки с дельтовскими пуаньи не в счет.

Он поудобнее перехватил Ростримо, велев тому смириться, мол, так и ворота пройдем. Шпион спорить не стал, во всяком случае лучшего плана не предложил. И даже пьяно пробормотал какую-то чушь, когда стражники решили спросить Тойло, кто он такой и куда прется.